Пелагея: Я потеряла сон и огромное количество нервов
Брать интервью у Пелагеи, как и бывать на ее концертах, – сплошное удовольствие. Как ни задавай неудобные вопросы, все равно получишь ответ, сопровождаемый лучезарной улыбкой
Брать интервью у Пелагеи, как и бывать на ее концертах, – сплошное удовольствие. Как ни задавай неудобные вопросы, все равно получишь ответ, сопровождаемый лучезарной улыбкой.
Певице сейчас 26, но она уже более чем опытный боец музыкального фронта. На сцене с четырех лет. Девочку с сумасшедшим голосом быстро заметили и «наверху»: Поля выступала на правительственных концертах и даже на мировых саммитах, представляя Россию.
Но музыкальные премии на нее посыпались только лет пять назад: тут и профессиональный «Лучший рок-альбом года», и пафосный «Триумф», и «Открытие года» по версии МУЗ-ТВ (самая удивительная награда, поскольку никаких телеэфиров у девушки не было).
Еще через пару лет она стала «Солисткой года» по версии национальной рок-премии «Чартова дюжина», обойдя Диану Арбенину и Земфиру. А совсем недавно Пелагею пригласил «Первый канал» в качестве члена жюри в шоу «Голос» – наряду с Градским, Агутиным и Биланом.
Интересно, что несколько лет назад у нее был нешуточный конфликт с «Первым»: Пелагея отказалась от продолжения съемок в шоу «Две звезды» с Дарьей Мороз, и казалось, всесильный канал затаил на нее вечную обиду.
Билан по-хорошему сумасшедший
– Поля, как вы с «Первым каналом» заключили перемирие?
– То, что меня пригласили, а я согласилась, означает лишь, что все мы люди взрослые. Глупо было бы в течение всей жизни хранить какие-то обиды по отношению друг к другу. Я вообще не люблю кого-то или что-то не любить. Всем советую практиковать уничтожение в себе негативного отношения к окружающим. Это сложно, но когда получается – испытываешь огромное облегчение и гордость за себя. То, что Юрий Аксюта (директор музыкального вещания «Первого канала». – К. Б.) позвал меня в этот проект, приятно удивило. Я давно слышала про Voice, видела фрагменты этого самого крутого шоу в мире (французскую и английскую версии) – и приняла предложение. Но с определенной опаской – потому что проект безумно сложный эмоционально. По прошествии первых съемочных дней мои предположения только подтвердились. Дико интересно, но сон и огромное количество нервных клеток я уже потеряла.
– Зато с Градским, Биланом и Агутиным сейчас много общаетесь!
– До шоу я была знакома только с Димой, очень хорошо к нему относилась и сочувствовала, что ярлык попсового артиста мешает людям рассмотреть в нем прекрасного певца, очень разностороннего. Он очень искренний человек и по-хорошему немного сумасшедший – а я таких людей обожаю, сама такая же. В процессе съемок я совершенно влюбилась во всех троих соучастников (смеется). Александра Борисовича сначала немного побаивалась – все-таки у него такой авторитет и невероятный вокальный талант! Но сейчас могу свободно говорить с ним по часу по телефону. Для меня каждый его совет очень ценен, а его суперпринципиальная позиция во всем – в жизни, в музыке – вызывает просто преклонение.
По мере того как мы узнавали друг друга лучше, я все больше и больше понимала, как мне повезло оказаться в компании именно этих музыкантов. Вкус и стильность Лёни Агутина я оценила очень давно (как и вся страна, мне кажется), а когда на съемках пообщалась – поняла, что его мировоззрение и позиция по многим вещам в жизни очень мне близки. Он невероятный музыкант и очень интеллигентный, по-настоящему ХОРОШИЙ человек. Мечтаю познакомиться с его супругой.
– Вы вообще органично ощущаете себя в роли наставника?
– До «Голоса» отказывалась от предложений «посидеть в жюри» в самых различных конкурсах, потому что, если честно, не чувствовала себя настолько матерым артистом, чтобы кого-либо судить. Сейчас на самом деле ничего по поводу своей значимости у меня в голове не изменилось, и меня очень пугает само название моей функции в шоу – наставник. Я бы хотела быть для своей команды не сэнсэем, каким, например, абсолютно органично мог бы стать Градский, и не музыкальным продюсером, с ролью которого блестяще справится Агутин. Я вижу себя в этой истории советчиком, человеком, который готов поделиться своим опытом – как можно работать с самым разным репертуаром.
До этого я никогда никого не учила. А тут совсем сложно, ведь каждый из ребят уже практически готовый артист, со своим мнением о себе, своем таланте, поэтому все, что я могу – подсказать, как талант применить, помочь раскрыть человека, чтобы зритель, услышав, тут же полез в Интернет искать информацию об этом артисте, его музыку.
– А означает ли ваше появление на «Первом», что фактор вашей раскрутки все-таки стал играть какую-то роль для вас? Раньше вы признавались, что и без центральных каналов отлично себя чувствуете...
– Когда я принимала решение об участии в проекте, большое количество эфиров (а значит, и съемочных дней) меня как раз останавливало, потому что это означало отсутствие времени для концертной деятельности, которая всегда для меня будет являться приоритетной. Так что про раскрутку я, честно, не думала. Хотела получить удовольствие от общения с талантливыми людьми, от возможности обменяться опытом и с наставниками, и с конкурсантами. Пока все мои пожелания исполняются (улыбается).
– Голос в нашей стране, как известно, есть не у всех поющих людей. Не обидно, что некоторые безголосые и народа больше собирают, и денег больше получают?
– Мне хватает нашего народа и денег. А чужие я не считаю.
Моя мама – тот еще панк
– Робертино Лоретти жалел о том, что с 12 до 15 лет у него ни разу не было каникул. Была всемирная слава, личный самолет и все такое, а он, бедолага, мечтал о велосипеде. У вас слава не всемирная, но детство отчасти пришлось потратить на саммиты на высшем уровне...
– У меня нет ощущения, что детство было брошено на саммиты. Во-первых, тогда был всего один саммит, в котором я принимала участие. Мне было 11 лет, и я мало что соображала. Помню только крутой «Мерседес» с мигалкой, очень мало людей в зале и очень много охраны. А вообще детство у меня ассоциируется с невероятно приятными эмоциями! Я всегда испытывала огромное счастье от возможности выходить на сцену и петь, так что мне бы и этого было достаточно – а тут еще и множество поездок в самые разные уголки мира, знакомства с удивительными, иногда великими людьми. Разве можно это назвать несчастливым детством? И потом, меня никогда не эксплуатировали – рядом всегда была мама, которая самым бережным образом всегда относилась ко мне и к моему голосу. Об нее, как о броню танка, разбивались идеи разных не самых хороших людей на тему: как бы заработать денег на поющей девочке. Нет, мое детство было совершенно уникальным и абсолютно счастливым.
– А как складывались отношения с одноклассниками и особенно с одноклассницами? Наверняка ведь завидовали...
– Я очень общительный человек, легко иду на контакт, и, признаюсь, мне нравится очаровывать людей, располагать их к себе. Так что друзей у меня всегда было много – и в школе, и в институте. Никогда не замечала каких-то косых взглядов или откровенной зависти. Может, потому что я в таких школах училась – меня окружали талантливые дети, каждый со своим богатейшим внутренним миром. Нам нечего было делить, можно было только делиться.
– А как обстояли у вас дела со школьной программой?
– Самое запоминающееся – это, конечно, алгебра, геометрия – дисциплины, которые я так и не смогла осилить. Но концерты здесь ни при чем – все дело в особенностях моего мозга, видимо (смеется). Я всегда хорошо разбиралась в гуманитарных науках, а вот с точными не сложилось с первого класса. Как только не пытались со мной бороться бедные учителя! Борьба эта продолжалась до тех пор, пока уже в старших классах один из моих любимых учителей Сергей Никифорович Холодилин (царствие ему небесное) не сдался и стал использовать меня на уроках только в качестве «иди подержи треугольник», «принеси циркуль» и так далее. Такой подход меня полностью устраивал (смеется). А когда я уже потихоньку начала гастролировать – мои учителя из известной московской школы №1113 всегда подходили к этому с пониманием и отпускали меня. Другое дело – я на гастролях не забывала о школьной программе.
– Какие-то преференции за детские выступления на «высшем уровне» вам перепали?
– Никаких. Я вообще предпочитаю ни от кого не зависеть и считаю, что просто так блага и льготы никому не даются. Хотя вот жилье в Москве – да, это было решение московского правительства – выделить квартиру начинающей певице. Удивительная история!
– Ваш директор – ваша мама. Она занимается всеми делами. Я помню, как мы общались в Одессе после вашего выступления на фестивале и мама постоянно подходила и требовала заканчивать, чтобы вам не напрягать связки. Мамин тотальный контроль не утомляет вас?
– Это совсем не так. Мы уже много лет живем в разных домах, и мою личную жизнь она никак не контролирует. Мы до сих пор находимся в прекрасных родительско-дружеских отношениях, и я сама ей рассказываю все, что хочу – она мой самый близкий человек. А что касается замечаний по поводу голоса – в этом смысле я иногда не контролирую голосовой режим, а это необходимо при таком плотном концертном графике. Так что кто же еще, кроме мамы, побеспокоится о моем здоровье? И спасибо ей за это. Она, кстати, не директор – она настоящий продюсер нашей группы «Пелагея». Это ее детище.
– А связки правда надо так сильно беречь? Или вы просто слишком много говорите, потому что вы такая... коммуникабельная девушка?
– Да, конечно, я – болтушка. Но дело даже не в самих разговорах, а в фоне, на котором их приходится вести. Eсли помните, это был рок-фестиваль и мне приходилось перекрикивать звук со сцены. Я не хожу в заведения с громкой музыкой или хожу, но не разговариваю. Друзья уже привыкли к моим «закидонам».
– Да, так получилось, что вы дрейфуете по жизни и по фестивалям вместе с рок-тусовкой. Мама не боится, что они вас плохому научат? Там, знаете, секс, наркотики, рок-н-ролл. Превратят девушку в панка...
– Во-первых, мама сама тот еще панк. Она тоже из рок-тусовки, во всяком случае, ее юность прошла в музыкальных кругах, и слушала она рок. А вовторых – ничего она не боится, она мне доверяет и знает, что у меня своя голова есть и она неплохо соображает.
Кустурица давно хотел посотрудничать
– Говорят, народная музыка в ваших модных аранжировках нравится не всем представителям фолк-жанра. Критикуют вас, так сказать, наши «народные» женщины-мэтры, хотя и сами меж собой ругаются вдрызг. Вы к ним особо не прислушиваетесь?
– А у меня вообще выработался иммунитет к любым отзывам – положительным или отрицательным, неважно. Есть несколько человек, чье мнение для меня действительно авторитетно. Остальные же могут обсуждать все, что угодно – жалко только, что все это происходит за спиной (улыбается). Хотя и это мне понятно.
– Летом вы не раз пели песню, которую привезли откуда-то из Забайкалья. Значит, этнографическими экспедициями занимаетесь? Может, и по деревням путешествуете?
– К сожалению, нет. С экспедициями все как-то не складывается... Сначала маленькая была, а потом сразу времени не стало (смеется). Эту песню мы услышали от совершенно удивительного коллектива – фолк-театра «Забайкалье». Живут они, увы, очень далеко – и это, безусловно, мешает их популяризации, но есть Интернет – так что я всем советую послушать и посмотреть. На мой вкус, это лучший фольклорный коллектив в нашей стране. Дружим мы давно, с моего раннего детства, и можно сказать, они были одними из тех, кто заразил меня любовью к русской этнике. Они и мама...
– ...и еще известная в узких кругах бабушка Ольга, на которую вы иногда ссылаетесь на концертах?
– Да, Ольга Федосеевна Сергеева жила в Псковской губернии, на Русском Севере, и, несмотря на то, что мы не успели познакомиться при ее жизни, она для меня является одним из главных вокальных авторитетов, эталонов. Я часто называю ее своим виртуальным учителем. В моменты, когда мне плохо, сложно – я ставлю на repeat какую-нибудь ее песню, и ее голос, ее внутренние спокойствие и гармония меня по-настоящему лечат. Я не встречала в своей жизни ни одного человека, который бы, послушав ее, не пошел бы мурашками и не влюбился бы в этот чистейший голос.
– Этномузыка – она ведь, как ни странно, не имеет географических границ, востребована везде в мире. В вашем детстве Ростропович пригласил вас в Швейцарию на фестиваль, где были музыкальные легенды – от Жени Кисина до Би Би Кинга. Сейчас зовут на фестивали в дальнее зарубежье?
– Да, конечно. Этой зимой, например, сбылась моя мечта – мы выступили на открытии киномузфестиваля Эмира Кустурицы «Кюстендорф» в горах Сербии. Я давно мечтала пообщаться с гением еще раз, а он, оказывается, давно хотел посотрудничать. Все сбылось в январе, мы отыграли концерт, а я еще и посмотрела премьеру другого моего любимого режиссера – Ким Ки Дука, он привозил свой новый шедевр на фестиваль.
Наконец спою романсы
– 17 ноября у вас большой сольный концерт в «Крокус Сити Холле». Замечательная, красивая афиша. А чем порадуете на самом концерте?
– Да, афиша – уже часть нашего концерта (улыбается). Наконец-то возникнут романсы! Мы ведь давно в эту тему стали погружаться. И для того, чтобы выйти из своего погружения в песенном материале и вообще в звуке, мы себя наполняли не только слушанием старых песен и романсов, не только чтением Чехова и литературы Серебряного века, но и увлеклись эстетикой того времени. Как оказалось, мы в этом на гребне моды – достаточно посмотреть самые последние мировые тенденции.
– А вот как думаете, чем отличались девушки чеховских времен от наших современных?
– С одной стороны – всем. Поведением, отношением между полами, вообще к жизни. Современные девушки часто меркантильны, эгоистичны и прагматичны. Они жесткие, даже агрессивные. У них большая скорость во всем. Чеховские барышни, особенно описанные им героини, очень рафинированные, потерянные, прекрасные неудачницы, проплакавшие свои лучшие годы... А общее у них – чувства.
Они так же страдают, так же мечтают, так же верят и так же надеются все уехать в Москву и начать новую, прекрасную жизнь (смеется).
Читайте также
Пелагея: Замуж за 80-летнего? Можно попробовать!
