Натали: У нас, у современных женщин, горе – от ума

Первая часть большого интервью певицы Натали газете «Зажигай!» и Sobesednik.ru.

Певица Натали всегда производит впечатление такого позитивного солнышка на нашей эстраде. Милые песенки, вечная улыбка, сияющие глазки, да еще и блондинка. «Ветер с моря дул», «О боже, какой мужчина!», «Николай» – ее хиты в караоке распевают под хорошее настроение. Девочка-праздник, в общем. Но мы решили вызвать Наташу на откровенный разговор и попытаться понять: что же творится у нее на душе и так ли легка и безоблачна ее жизнь, как это кажется со стороны? 

«А потом тело – раз, и под платьице подогналось»

– Наташа, ты третьего своего сына родила пять месяцев назад, но выглядишь как девочка. Что ты с собой делаешь? 

– Это что вы со мной делаете? (Улыбается.) На самом деле в этом есть доля правды. Потому что после рождения ребенка думаешь, как дальше работать, как входить в форму… Но потом я сама на себя глядела в зеркало и видела, как послеродовой вес сползал с меня, словно скафандрик такой. А мотивирует работа: вот уже концерт – надо во что-то влезть. Платье достала после родов – а оно еще не застегивалось на пару сантиметров, но фасон такой удачный: спина открыта прямо до попы, и, гляжу, вошла. Ручки, конечно, еще немножко толстоваты, ножки немножко толстоваты, но  форма-то есть. И даже подобие талии тоже. А потом тело – раз, и под платьице-то подогналось потихонечку.

– Ощущаешь себя счастливой?

– Все больше и больше. Конечно, состояние счастья – оно ускользающее, но скорее всего у нас, у современных женщин, из-за наших умных тараканов – горе от ума... Наверное, это так естественно для женщины – вынашивать и рожать детей. Но мы этого не знаем. В первую беременность я одному человеку знакомому сказала: «Представляешь, у меня будет ребенок». Он говорит: «Ну не медвежонок же»… Но мне было так странно, что во мне ребенок… Человек! И знаешь, третий ничего в этом отношении не поменял – я до сих пор смотрю и думаю: «Откуда?» В общем, у меня так много чего набекрень получается в жизни. Многие бы сказали, что дети – это несвобода. А для меня это какая-то новая свобода.

«В какой-то момент начинаешь терять реальность»

– Что ты имеешь в виду?

– Это с профессией связано. Она так захватывает в свой плен, в клетку образа. Причем не настоящего, а искусственного – потому что от тебя публика требует неземного образа. 

– Очень сильно он должен отличаться от того, что есть в жизни обычного человека, да?

– Да. И это невероятно тяжело для души, потому что и так-то мы все ищем эту реальность жизни: как ее почувствовать, как понять, что ты жива, чем? А тут еще одно наслоение. И я иной раз страдала от того, что тебя все воспринимают через призму образа. Никто тебя не видит настоящую. И в какой-то момент ты сама начинаешь терять эту реальность. Я очень хотела почувствовать, что живу здесь и сейчас. И я нашла себе два места, где я живой себя ощущаю. Это на сцене в момент выступления. И с детьми – они тебя быстро выведут из этих состояний эзотерических, и ты будешь здесь и сейчас. И я благодаря им могу войти в мир обычной женщины. Знаешь, мне со вторым особенно хотелось прямо вот реальности. Во-первых, мне требовалось без договоренности с врачом при-ехать в роддом – как все, по скорой помощи. Я так и сделала.

– А все-таки как человек ты счастлива? 

– Я поняла, что женщина – это не совсем человек. Это человек-женщина. Потому что недавно пришла ко мне новая информация, без которой я, можно сказать, погибала: у меня был недостаток знаний женского счастья. Оказалось все банально: вот ты бросаешь какой-то зов в никуда и, естественно, тебе Вселенная поставляет что-то. И тут главное – сделать запрос правильный. 

– Умеешь?

– Стараюсь. Тут важно верное слово подобрать – того, что именно ты хочешь. Однажды я сказала: хочу петь в группе! Один раз всего, в Санкт-Петербурге, в 15 лет, озвучивая там фильм. Но просто эта мечта так звонко прозвучала, и у меня прям вот душа поднялась. Вселенная – она очень слышит этот звук. 

– Наверное, надо еще самой понять, что ты хочешь, в чем ты талантлив. Как это сделать?

– Вот если ты говоришь: вы что, с ума сошли, я этого боюсь – вот именно в этом может быть твой талант. То есть где очень страшно, прямо до трясучки, как у меня, допустим, когда в «Точь-в-точь» пригласили – это был страх моей жизни…

– Это шоу открыло тебя с новой стороны! Никто не думал, что ты так умеешь!

– А это был страх такой! Потому что 20 лет в одном образе, в одной подаче вокала и с глобальной неуверенностью в себе. Это был страх страхов. Такая дрожь, которую я не могла остановить и все спрашивала других: как вы, что вы делаете, чтобы шагнуть в эту бездну и снять один дубль. Это, если что, опозориться на весь мир…

«Страх появился, что не стану мамой»

– Наташа, я знаю, что первый твой ребенок родился только через 10 лет после свадьбы. Ты очень долго его ждала. У тебя не получалось, были выкидыши?

– Да. Но даже вот сейчас я об этом не могу говорить, грустно. Потому что понимаю: наверное, я просто пока не готова была к роли матери. Уж слишком я отдавала себя людям. Дети все-таки приходят к женщинам. А я была такой советской пионеркой, артисткой, но только не женщиной-матерью. В 17 лет вышла замуж, в 18 у меня случился выкидыш. Через два года – замершая. И это меня так всколыхнуло, что я стала искать себя. Начался поиск женщины во мне. 

– Как ты пережила это?

– Все переживания в глубине где-то засели. И была пустота. Только страх появился, что я никогда не смогу стать мамой, и в то же время страшно опять забеременеть.  

– Много плакала?

– Вот лучше бы были слезы и страдания, хоть какие-то эмоции. А у меня лишь катастрофическое падение в никуда и глобальная пустота. И появились даже какие-то страшные мысли… Тогда в нашей группе в педагогическом, где я училась, девочка одна повесилась. Идеальная девочка. Но в тот момент я ее очень хорошо поняла. Я не знала жизни, не знала, что мне делать. Я в вакууме таком оказалась, мне стало страшно… Может быть, я просто впечатлительная и так на себя приняла ее это состояние... Хотя для себя и не связывала такие страшные мысли с потерей детей – скорее себя искала глобально, искала, куда идти.

– Чего ты еще боялась?

– Успеха. Я боялась быть лучше всех. Я думала: мне стыдно быть в этой профессии и возвышаться над людьми. Я стала копаться в себе и поняла, что внутренне я стою перед зрителями на коленях. Мне режиссер говорил: «Ты оттого и сутулая, ты все время хочешь поклониться». Мое внутреннее и мое сценическое насколько разнилось раньше! Какой меня воспринимают и какой я себя вижу – это были две противоположности. И насколько мне этот надуманный образ был неприятен! А его все хотели. Но в какой-то момент я приняла его. И произошел момент слияния, дружбы.

«Считала свою профессию сродни проститутской»

– Вы с мужем поженились, когда тебе было 17. Как вас расписали?

– Мама взяла справочку – пошла на хитрость, – что я беременна, хотя этого и в помине не было. 

– Прости за вопрос, ты не думаешь, что эта хитрость нарушила твою карму и за это ты потом расплачивалась в течение многих лет?

– Мне это в голову никогда не приходило. Но справка действительно была лишь формальностью. Нет у меня внутреннего ощущения, что это сыграло какую-то роль… 

– А зачем тебе вообще нужно было замуж? Можно было просто жить вместе. 

– Не знаю. Почему-то я с 13 лет искала мужа. Для меня 13-летней это очень естественно. Я была такая вот серьезная дама. И когда я сказала маме, что хочу замуж, она поняла, что мне действительно нужно замуж... Я встречалась с парнями, но быстро бросала потому, что понимала: не могу полюбить. Я говорила маме: «Наверное, я фригидная». В шестнадцать-то лет (улыбается). И мне так плохо от этого было, что я попросила вторую половинку. Помню то место, где закинула в небо эту информацию. Решила: хочу за него замуж... 

– Он твой первый мужчина. Говорят, и единственный.

– Получается, что да. Конечно, жизнь длинная. У нас были и какие-то влюбленности в работу, в людей, которые с нами были рядом. Может быть, я даже влюблялась и в мужчин, и в женщин. Видимо, мне уже детей хотелось. Это тоже часть, когда ты скучаешь без ребенка, а уже готова стать матерью, ты начинаешь в окружении искать себе дочек и сыночков, опекаешь их. 

– Неужели никогда не хотелось попробовать еще одного мужчину?

– Я в состоянии влюбленности всегда. Как творческий человек, я всегда в этом жила. Женщина, которая выходит на сцену, отдается стольким мужчинам! У меня был этап, когда я считала эту профессию сродни проститутской. Потому что вот это состояние желания отдаться зрителям, поделиться с ними своей энергией – оно сродни распутству. А поклонники – это отдельная песня. Тут полное ощущение, что вы живете втроем – ты, муж и публика. Ты – мужняя жена, но выходишь на сцену – развлекать, привлекать, соблазнять, притягивать, манить. 

– Муж ревновал или понимал твои влюбленности, фанатов?

– Конечно, понимал, что это необходимость. У Саши был живой продюсерский интерес, как сделать из человека звезду. Я видела, что ему очень нравится, когда я нравлюсь другим, меня хотят поклонники. Моя профессия полна безумной любви. И безумной ненависти. 

– И безумной зависти.

– Наверное. И все с перебором. Вот почему я из нее всегда бежала. 

– Зачем же ты в нее шла?

– Мне это было жизненно важно. Выживая в профессии, я выжила сама как человек, как личность, как женщина. У меня всегда было желание уйти со сцены. И только совсем недавно, будучи беременной третьим ребенком, я поняла, какая у меня хорошая профессия.

* * *

Продолжение интервью певицы Натали читайте в газете «Зажигай!» №39-2017 и скоро на Sobesednik.ru.