Брат Алексея Булдакова осудил завещание, где не упомянут сын актёра

Бывшая возлюбленная Алексея Булдакова считает, что его надоумили написать завещание, в котором не упомянут его сын.

В апреле не стало Алексея Булдакова. Генерал Иволгин из «Особенностей национальной охоты» оставил после себя почти двести сыгранных ролей, светлую память зрителей и единственного сына Ивана, которого лишил наследства.

Единственной наследницей народного артиста стала его вдова Людмила Куцанкина. Теперь она полноправная хозяйка дома в Подмосковье стоимостью пятьдесят миллионов рублей и автомобиля марки «Тойота». Кроме этого у Алексея Ивановича была двухкомнатная квартира в престижном районе столицы, но она была продана за полгода до смерти артиста.

Мать Ивана Булдакова Зинаида Старостенко считает, что актёр не по своей воле обделил сына:

— Все эти годы, — делится Зинаида, — я следила за судьбой некогда любимого мною мужчины. А как же иначе? У меня рос от него сын. Сейчас, когда сыну тридцать один, я хочу, чтобы он быстрее женился, а не тянул до сорока лет, чтобы им потом манипулировали.

Многие роли дались Лёше отлично, но роль в своей личной жизни, по моему мнению, он сыграл плохо. С морально-этической стороны тут повод поразмышлять ещё об одной актёрской истории, — говорит Зинаида.

— Вдова Булдакова Люся (она требует, чтобы именно так её называли) лично мне после похорон Алексея Булдакова говорила, что всё достанется Ване.

— Нотариус сказал, что Алексей Иванович двадцать один год назад составил документ, будучи в здравом уме. По-человечески юрист нас понимает, но юридически сделать уже ничего невозможно. Здесь дело не в сумме всего этого богатства, а в поступке: ты исключил сына, которому дал имя и фамилию! Я хотела Ваньку назвать Алёшей, а он решил Иваном. Была ведь у нас любовь...

— Получается, что Алексей Иванович распорядился своим имуществом перед вашим отъездом из России?

— Судьбоносный 98-й год: на алименты я подала в июне, когда ребёнку было десять лет. В октябре мы уехали на Мальту, а спустя двадцать с лишним лет выясняется, что завещание было написано в августе этого же года. Какая же была мотивация в его-то годы замышлять создание такого серьёзного документа? Это же всё не просто так. Лёше тогда было только сорок семь лет, а Люсе пятьдесят шесть. Он был весь в работе и не думал умирать.

— Иван собирается оспорить завещание?

— Ваня по-другому воспитан, он не будет на себе тельяняшку рвать. Парню тридцать один год, он сам зарабатывает.

У меня была мысль разделить наследство с братом Булдакова Николаем и его племянниками. Но делить нечего. Муторная история. Мне неприятно, что Лёша под конец своей жизни так куролесил — не вспомнил о брате, сестре, племянниках, сыне. Мне хочется верить, что это не булдаковское поведение. Лёша бы так не поступил, он из большой семьи. У него было развито чувство братства. Не секрет, что он помогал малоимущим актёрам, делал это инкогнито. А отцовские чувства «генерала», видимо, были под контролем его спутницы, наверное ей нравилось быть редактором его жизни. Но будь у Люси чадо, Лёша бы его не обошёл вниманием.

Мне казалось, я хорошо знала человека, от которого у меня ребёнок. Дело не в размере оставленного имущества, а в поступке. Ради приличия оставил бы какую-то сумму. Для людей ты народный артист, умело менял маски, а вот для сына кем остался? Почему сын должен ломиться в эту стену через суд?

— Люся звонит Ивану? Она ведь называла его своим сыночком?

— Что она ему скажет — «Ваня, я притворялась, что ты мне дорог»? Долгое время Люся насаждала, чтобы мой ребёнок называл её мамой. Она в скайпе подписывалась «твоя мамочка». В СМИ она трубила, что она для Вани мама. Мой сын запретил ей эту игру на публику. Ваня не дал собой манипулировать: «Люся, — сказал Иван, — я знаю, кто моя мама!» Она прекратила делать это в глаза, но за глаза всё равно упоминала, что у неё есть сын Ваня.

На похоронах Булдакова ко мне подошла одна дама и рассказала, что у Люси есть дочка и сын Ванечка. «Мама Ванечки перед вами», — поставила я её на место, жестом указав убираться вон с моей территории.

Дочкой Люся называет свою племянницу. Сама она счастья материнства не испытала. Но это не моё дело. Свою территорию, на которую она посягала, я защищала.

Когда Ване исполнилось 17, Булдаков спустя семь лет возвращается в его жизнь. В это время Люся постоянно начинает говорить, чтобы Ваня переезжал в Москву и почивал на лаврах отца: «Устрою в институт тебя, Ванечка, а квартира у тебя есть», — убеждала моего сына Люся. Меня это обескураживало. Она вела себя нахраписто, не брала во внимание, что у Вани на Мальте есть мама, сестра, друзья. «Лёша,— сказала я Булдакову, пусть Люся не поднимает эту тему, она очень настойчива». Несколько раз мне пришлось её деликатно останавливать.

— Помимо алиментов Алексей помогал сыну?

 — Первые деньги пришли от него, когда Ивану было двенадцать лет — он заплатил все алименты «оптом». Но это были копейки. В двадцать лет он подарил сыну итальянскую машину, которая стоила 16 тысяч евро. За обучение в институте Лёша заплатил восемь тысяч долларов. На свой и Ванин день рождения он присылал две-три тысячи евро. К слову, перед поступлением Вани в институт Люся снова настаивала, чтобы он учился в Москве, но cын выбрал Мальтийский международный институт туризма.

— За пять лет жизни с Булдаковым у вас было совместно нажитое имущество?

— Мы ничего не приобрели, но зато у нас появился плод любви.

В период наших отношений Булдаков только становился на ноги. Это было время, когда он работал во МХАТе Горького под руководством Татьяны Дорониной. Но там он не задержался надолго — у него начинались съёмки, стало поступать много предложений. По моему мнению, кино ему нравилось больше. В 88-м году, когда родился наш сын, у него заканчивались съёмки в фильме «Ожог», где он снимался с Людмилой Гурченко. Я отправила Ване ссылку на эту картину, чтобы он видел, как выглядел папа в его тридцать семь лет: он был харизматичный молодой человек с волевыми чертами лица, в нём горело желание работать.

В тот период мы жили в моей квартире около станции метро «Кунцевская», своего угла у Лёши не было. Спустя несколько лет на мою кухню Лёша привёл Люсю, свою будущую жену, показать нашего ребёнка. Я думаю, здесь у Люси начали возникать идеи, как перетянуть сына себе.

Я почувствовала определённую тревогу после визита Люси. Тогда я и стала вынашивать план, как мне уехать из страны. Не сбрасывайте со счетов: это были 90-е годы, когда такие люди, как Куцанкина, работавшая в торговле, имели крепкие связи, с помощью которых можно было бы разлучить меня с ребёнком. И что могли поделать мы? Деньги в те времена делали многое. Я со своей зарплатой помощника режиссёра с новой избранницей Булдакова тягаться не могла.

После определённых подготовок мы уехали на Мальту. Алексей дал нам разрешение на вывоз ребёнка за границу, наверное он это сделал без ведома Люси. Образовалась пауза в общении с сыном на целых семь лет. Лёша с Люсей жили — не тужили. Не возражаю против их альянса, это был его выбор, я просто рассказываю историю эмоций, чувств и поступков. Этот их сценарий жизни Ваня серьёзно не воспринимал, уж тем более — заявление быть сыном Люси Куцанкиной.

Последний раз Лёша виделся с Ванькой на прошлый Новый год. Сын приезжал навестить отца на целых две недели. Они прекрасно провели вместе время. Ваня давно не видел снега, впечатлился. Они с отцом парились в его домашней баньке. Алексей передал для меня из Москвы подарки, наши национальные вкусности. Ваня привёз белугу, сырки и конфеты.

Спустя несколько месяцев Лёша уходит из жизни, и возникает вопрос о наследниках, которыми являются его вдова и сын. Где правда отцовских чувств? Ты общаешься с сыном, а в шкафу завещание, где этот сын не значится?

— Как так могло получиться? — недоумевает брат Алексея Булдакова Николай Иванович. — Сыну ничего не досталось? Но это так нельзя оставлять! С Люсей мы не созваниваемся. Она обещала позвонить мне на день рождения, который был ещё летом, но так и не позвонила. Я знаю, почему она так себя ведёт: вокруг неё плохое окружение. Но я лично ни о каком завещании от брата для себя не думал.