Ирина Хакамада: Думала, что умру в джунглях Малайзии

Писатель, журналист и политик Ирина Хакамада большую часть своей жизни проводит в поездках. Помимо отдыха с семьей, она любит участвовать в различных экспедициях, ходит в горы, была на вулканах Камчатки. А самое глубокое озеро в мире – Байкал – Ирина Муцуовна считает своим местом силы.

– Байкал обладает невероятной мощью, даже несмотря на проблемы с экологическим балансом, – говорит Ирина Хакамада. – Достаточно просто подойти и посидеть около него. Это озеро вышибает из тебя всё и заполняет заново, там происходит моментальный энергетический обмен. 

Еще она любит бывать на Алтае. 

– Алтай – это и отдых, и экстрим одновременно, – продолжает Хакамада. – Я ездила туда со своими учениками по их приглашению. Ничуть не хуже, чем Тибет. Только Тибет дальше и дороже. На Алтае небеса соединяются с землей. Телецкое озеро насыщено огромным количеством кислорода, озона и по объему пресной воды уступает только Байкалу. Там есть туристические базы с деревянными домиками и банями. Можно даже вызвать шамана, который будет кружить вас вокруг костра.

Если говорить о загранице, то Ирина Хакамада выбирает юг Франции. 

– За Каннами есть Красные горы с огромным национальным парком, где живут удивительные дикие волки, – делится Ирина. – Мне нравится отдых в горах, потому что там есть «сообщество свободных людей», куда едут рок-н-ролльщики, продвинутые хипстеры и интеллектуалы со всего мира. Все они живут в общинах, очень скромно. Смотрят на звезды, слушают музыку и сами готовят еду. Если вы проходите мимо, вас всегда пригласят, угостят домашним вином. И при этом не возьмут с вас никаких денег.

Еще Хакамада много путешествовала по азиатским странам – была в Таиланде, Вьетнаме и Китае. А когда она сильно устает, может на несколько недель залечь на пляже. 

– Я не переношу пляжи с большим количеством дорого одетых людей с коктейлями, с девушками непонятного поведения и богатыми мужчинами, – сетует Хакамада. – Я предпочитаю дикие пляжи – где люди лежат на своих полотенцах, пьют водичку из термоса, питаются бутербродами в дешевых кафе. Вот там я себя чувствую хорошо. 

А недавно она побывала в джунглях острова Борнео, в Малайзии.

– Там была дикая жара, – вспоминает писательница. – Троп в джунглях нет никаких, даже звериных. Пять километров мы шли по скользким корням деревьев. Пять часов шли. Я была одета с головы до ног, чтобы не кусали пиявки и комары. Но было настолько жарко, что я постепенно сняла с себя все и осталась только в шортах и майке, шла босиком. Думала, умру, но понимала, что нужно дойти... Когда дошла до лагеря, приняла горячий душ и пошла в столовую. И вдруг геологи из нашей экспедиции подошли ко мне с вопросом, все ли у меня нормально. Оказалось, что я иду, а за мной остается след крови: пиявки вцепились мне в ногу под шортами. Укусов я не чувствовала, потому что когда они впиваются, то вбрызгивают обезболивающую жидкость. Насытившись кровью, пиявки отваливались, а из оставшихся после них ранок хлестала кровь. Ничего не помогало ее остановить. У мужчин сдали нервы, и они позвали нашего проводника, который спокойно взял салфетку, поплевал на нее, приложил к моей ноге – и кровь моментально остановилась.