Родители Дмитрия Хворостовского рассказали о его пути к успеху
Родители-пенсионеры Дмитрия Хворостовского решились рассказать о том, каким великий баритон был сыном, отцом и мужем
В Красноярске недавно прошел концерт памяти мировой оперной легенды Дмитрия Хворостовского. Певец умер 22 ноября прошлого года из-за агрессивной формы опухоли головного мозга. В родном сибирском городе Красноярске живут его родители-пенсионеры Александр Степанович и Людмила Петровна, которые после смерти единственного сына год хранили молчание. И только сейчас решились рассказать о том, каким великий баритон был сыном, отцом и мужем.
– Масштабных успехов он сам добился – это не моя заслуга, не мамина, – начинает свой рассказ Александр Степанович. – Конечно, многое зависит от того, в какой семье живешь. Вот я рос с железнодорожниками и тоже хотел работать под стук колес. Это была детская мечта, потом жизнь по-своему распорядилась – и я пошел в лесотехнический институт, работал инженером. Но всегда любил музыку. Я часто пел дома, все время музыка у нас играла, ну и куда было Диме деваться... Слушал поневоле, тем более у нас была однокомнатная квартира. Даже когда он еще малыш был, в кроватке лежал, я все равно играл и пел. Конечно, я хотел, чтобы сын стал музыкантом, ведь у него для этого были все задатки с малых лет.
«В юности Дима увлекся роком»
– Сначала мы с женой решили отдать сына в музыкальную школу, где он учился играть на пианино. Но Димка не очень тянулся к этому музыкальному инструменту. Постепенно он сам решил изучать сольфеджио, начал петь, правда, сперва не то, что мне хотелось бы. Думал, будет исполнять классику, романсы, ну какие-то приличные песни. А сын роком увлекся, стал с вокально-инструментальным ансамблем выступать. Однажды у них было выступление на праздновании Дня города в нашем Красноярске. И вот на следующий день в местной газете на последней страничке появилась коротенькая заметка о празднике. Там журналист писал, что нужно особо отметить прекрасное пение молодого певца Димы Хворостовского. Я долго хранил эту газету, и вдруг она спустя годы куда-то исчезла. Может быть, сын уничтожил... Чуть позже он с этим же ВИА пел в каком-то дворе, и его услышала известный красноярский музыковед Бочарова. Она нашла мой телефон, позвонила, сказала, что слышала выступление нашего сына и его ждет большое музыкальное будущее. Я тогда сильно удивился. Ну да, Дима хорошо пел, но чтобы знаток в области музыки прочил ему музыкальную карьеру... Никто тогда и не думал, что он может стать всемирно известным певцом.
«Он с первых лет жизни чувствовал музыку»
– В нашей семье была прекрасная традиция устраивать музыкальные вечера в кругу близких. Я обычно сидел за пианино, Дима пел. Мы дружили с семьей музыканта Година, собирались все вместе. И его дети, и наш Дима пели, за это мы им давали такие небольшие призы с веревочки.
Когда сын учился в музыкальной школе – наверное, лет в 12, – услышал, что у него голосок стал ломаться. Кстати, Дима учился в школе №4, которая теперь носит его имя... Так вот, прихожу к руководителю хора, а он мне говорит, что Дима петь не будет, у него мутация голоса. Я тогда вспомнил свою историю, когда мне один педагог, который не очень сильно разбирался в вокале, навредил и я долгое время не мог петь. А у Димы были прекрасные данные и слух, и мы с женой решили, что его голос нужно сохранять. Он, еще будучи совсем маленьким, тонко чувствовал музыку. Когда я пытался петь не от себя, он говорил: «Папа, мне тебя жалко», а когда начинал петь правильно, он улыбался: «Теперь не жалко».
После окончания 10-го класса Дима хотел поступить в Институт искусств, мы пошли туда, а нам ответили, что сначала нужно отучиться в музыкальном училище, куда Дима вскоре и поступил. Но я одно сыну повторял: «Никому не давай трогать свой голос».
– В самом начале учебного процесса он приходил домой после занятий, был чернее тучи, ложился на диван, поднимал глаза к потолку, и у него слезы текли, – дополняет рассказ мужа Людмила Петровна. – Я спрашиваю: «Димочка, что случилось?», он говорит: «Мама, петь не могу». Но я же слышу, что все звучит правильно. На другой день ситуация опять повторяется. Я ему говорю: «Сынок, это не значит, что институт надо бросать. Тебе папа что сказал? Всегда пой так, как ты чувствуешь». Вскоре Дима приходит после занятий и говорит: «А ты знаешь, наш педагог была чем-то занята и ее подменял Яков Михайлович Расин, он когда-то был пианистом у Шульженко. Он сказал, что мне не надо ничего делать лучше. Он крылья мне подарил. Оказывается, я хорошо пою».
«На концертах сына люди балдели, как на сеансах Кашпировского»
– Помню первый концерт Димы в Красноярске, – продолжает Александр Степанович. – Он выступал в органном зале. Я стоял на улице и видел, как народ с билетами идет и идет. Очень волнительно было: думаю, вдруг им не понравится. Но его очень хорошо приняли. Потом был на его выступлении в Ленинградской филармонии. Вот там зал был битком, когда он пел, люди стояли и слушали романсы, старинную классику в его исполнении. Помните массовые сеансы Кашпировского? Абсолютно то же самое было, люди балдели, а я получал невероятное удовольствие от этих балдеющих людей.
– Но чтобы стать таким артистом, нужно же быть и человеком хорошим, – справедливо подмечает мама Дмитрия Хворостовского. – Когда сынок учился в начальной школе, вечером я его забирала после уроков. Помню, как-то мы ехали в переполненном трамвае. И вдруг в транспорт влетает ватага пьяных парней, они согнали старушку и уселись на ее место. Дима удивленно посмотрел на них и спрашивает меня: «Мама, что это?!» Я ему говорю: «Запомни, никогда не лети сломя голову на пустое или на чье-то место. Это некрасиво и неправильно». И вот потом сын никогда не садился, если кто-то из стариков стоит. Ему не надо было напоминать, что нужно уважать взрослых.
«После первого большого успеха Дима зазнался»
– Вообще Дима часто нас с папой удивлял. И в творчестве, и в семейной жизни неординарно поступал. Кстати, ни с кем на этот счет не советовался. Он видел себя только на первом месте. Отправившись в Тулузу на оперный конкурс, сразу сказал нам: «За победой еду». И ведь Гран-при получил! Позже, во время выступления в Баку, его заметила великая оперная певица Ирина Константиновна Архипова. Она тогда сказала, что наш сын завоюет мир. А ее расположения было крайне трудно добиться, она была довольно резким человеком, но Дима ей понравился. Вскоре пригласила его выступать в Англию. Тогда Архиповой предложили стать членом жюри мирового конкурса, она поставила условие: «Приеду, если возьмете в участники моего мальчика». И Дима победил. Этот конкурс показали по телеканалу ВВС, выступление нашего сына увидел весь мир, кроме Советского Союза, конечно. У нас в то время, в 1989 году, этот канал еще не транслировали. К сыну подходили на улицах и брали автограф. Буквально через день после триумфа он получил кучу предложений. У Димы сразу появился английский импресарио Марк Хилдрей. На нашего сына мгновенно вышли представили компании Philips, подписали с ним контракт на 5 лет. Диски Димы разлетались как горячие пирожки. И только спустя время он приехал на родину, в Россию, и стал тут выступать, его сразу же приняли. Когда он выступал в Московской филармонии, милиции приходилось сдерживать толпу поклонников. Дима потом признавался в одном интервью, что после такого успеха он зазнался, но жизнь потом крепко его помотала. Он всегда трудился как вол, много изучал иностранных языков, потому что исполнять оперные арии приходилось на разных языках. В самолете летал все время в наушниках… Наверное, многие думают, что для родителей такая популярность сына – счастье. Но я вот как мама всю жизнь боялась, что он где-нибудь оступится и потом не переживет этого...
– Наш сын не оступился, – подчеркивает отец певца. – Он занимался очень благородными вещами, благотворительностью. А детишек Дима любил всегда. Помню, когда он был подростком, в пионерском лагере вся мелюзга, которая там была, особенно девочки, липла к нему. Он все время их на плечах катал, играл с ними. У нас есть фотография, когда родилась его младшая дочка Ниночка, она к нему ручки тянет, а Дима глаза аж прикрывает от блаженства.
– Как вы восприняли его вторую супругу Флоранс Илли?
– Сложно сказать, потому что у Димы со Светланой (первая супруга певца. – Авт.) была семья, дети. И Саша, и Даниил у нас росли до трех лет, а после расставания нам сразу сказали: от детей – от ворот поворот. У Димы был непростой период в жизни, после развода мы все боялись за него. А с Флошей у него появилась стабильность. И после смерти сына она продолжает его дело – помогает больным детям. В Красноярске недавно прошел потрясающий благотворительный концерт «Хворостовский и друзья – детям».
– Когда Дима приезжал к вам, как он проводил время?
– Мама к его приезду готовила его любимую курочку с овощной икрой. Приезжал к нам на день максимум, он же работал как: вот даст концерт большой, и еще не успел восстановиться, как через два дня другое выступление. Мы с женой говорили ему: «Ну разве так можно? Ты ведь человек живой, а не машина какая-то». Все время переживали: как он, как его горло, часто простывал. А потом стал закаляться, обливался ледяной водой. Мы тогда возмущались, мол, зачем тебе эти обливания, а он же не слушал никого. И с парашютом прыгал, мы тут с женой вообще места себе не находили. Потом даже в газетах снимки появились, как он летит. Мы ему говорили: «Сынок, надо же беречь себя». Но он решил пойти навстречу своим страхам. Дима ведь высоты боялся всегда, даже к краю балкона подойти. И представляете, как он пересилил себя, чтобы прыгнуть с парашютом... Но он еще в детстве старался перебороть страхи. Залезал на дерево и заставлял себя прыгнуть с него.
– Как вам выступления внучки, 11-летней Нины, которые Флоранс выкладывает в интернет?
– Поживем – увидим! Дима в это время не пел, я ему запретил. Подростковая мутация голоса – тонкая вещь, никто не знает, как будет. У Димы был девичий голосок, а стал ломаться в 12 лет и со временем превратился в мужской красивый баритон. Так что никогда не нужно спешить, все придет в свое время. Бог одарил Диму талантом, а он поддержал его трудом.
