Мама Игоря Сорина: Гибель сыну предсказали в Варшаве

«Я не знаю, что удержало меня на этом свете. Наверное, в глубине души я все еще не могу смириться с тем, что случилось», – признается мама Игоря Сорина Светлана Александровна.

Она и сегодня не верит, что сын мог решиться на суицид. У него было много планов, любимая девушка, новая музыкальная жизнь. 

– Игорь часто приходит ко мне во сне, мы разговариваем, – говорить о сыне в прошедшем времени Светлане Александровне сложно, воспоминания ей даются с трудом. – Как-то привиделось, что он прилег со мной рядом, положил голову на подушку. Я спрашиваю: «Игорь, это ты?» – «Я». – «Где ты сейчас?» – «Мне дали новую работу». – «Так ты жив?» – «Конечно, жив». Я вскакиваю с постели, выбегаю на улицу, хочу закричать: «Он живой, люди!» Не получается: что-то внутри не пускает… И я просыпаюсь.

Из-за обиды прыгнул в окно

– Игоря я рожала четверо суток! Меня привезли в больницу 6 ноября 1969 года, накануне праздника. И практически все врачи на несколько дней ушли на выходные. А я никак не могла разродиться, мучилась страшно! Потом наконец праздник закончился, все вернулись на работу, и в ночь с 9 на 10 ноября я оказалась на операционном столе. Сына мне сразу не дали, тогда это было не принято. Я взяла его на руки только через неделю. Первые несколько месяцев Игорек почти не спал, все время кричал. Он и потом терпеть не мог спать. В садике упрется: не хочу! И делай с ним что хочешь. Рос артистичным мальчиком. Когда ему было 10 лет, мы увидели объявление в «Пионерской правде»: на Одесской киностудии искали актера на роль Тома Сойера. Он идеально подходил на эту роль, таким же хулиганом был. Однажды притащил в класс мышку и выпустил ее во время урока. Девчонки завизжали, учительница ударилась в крик. Он запросто сыграет Тома Сойера! В тот же день мы с мужем послали фотографию Игоря на киностудию. И сына пригласили на пробы. Мы отправились в Одессу. После проб с участием Игоря и Маши Мироновой (Бекки Тэтчер) помощник режиссера собрал нас в кабинете на втором этаже и объявил, что Тома будет играть Федя Стуков. Мой сын побледнел. Ему так хотелось сниматься в кино! Игорь подбежал к открытому окну и прыгнул вниз. Слава Богу, даже не ушибся. Его взяли сыграть в фильме друга Тома – Джо Гарпера. 

Предлагали остаться в Америке

– Петь сын полюбил, когда учился в техникуме. Ему пришлось уйти из школы, потому что успеваемость хромала. И когда учителя заговорили о ПТУ, я выбрала для Игорька радиомеханический техникум. Подумала: если придется идти в армию, специальность радиомеханика пригодится. Но, конечно, все это было не его. Кстати, во время учебы в техникуме мы поменяли Игорю фамилию: до 16 лет он был Райбергом, как отец. Но потом я подумала, что с еврейской фамилией ему в жизни будет сложнее, и паспорт он получал уже с моей. Единственное, что по-настоящему нравилось сыну в техникуме – ансамбль, который организовали ребята. Игорь так полюбил петь, что, окончив техникум, поступал в Музыкальное училище имени Гнесиных. Поступил со второго раза на отделение музыкальной комедии. На первом же курсе Игорь влюбился в Валю Смирнову (сегодня она известный композитор, среди ее песен – «Пошлю его на…», которую исполняет Лолита). У них была настоящая любовь. Игорь переехал в общежитие к Вале… Сын отучился в Гнесинке два с половиной года, а потом прошел конкурс на участие в международном мюзикле «Метро» и отправился репетировать его в Варшавский музыкально-драматический театр. С мюзиклом «Метро» ездил в Нью-Йорк на Бродвей. Когда же гастроли завершились, Игорю предлагали остаться в Америке: давали вид на жительство, приглашали учиться в оперной студии. Но он решил вернуться в Варшаву, продолжал играть в мюзикле. Жили они там небогато, подрабатывали тем, что играли и пели на улицах. Но ему было очень весело. Когда приехал домой, со смехом рассказывал, как в Варшаве гадалка на улице предупредила его: «Не возвращайся на родину, там ты погибнешь!» Те слова оказались пророческими. Но разве можно было в них поверить тогда?! Игорь восстановился в Гнесинке. Вместе с Валей поселился в квартире моей мамы, по соседству с нами. Но… Не знаю, что у ребят произошло, с какого-то момента они начали ссориться, мучить друг друга. В конце концов  расстались. И у Игорька появилась Саша, с которой они любили друг друга до конца. Помню, когда Игорь привел Сашу к нам домой знакомиться, я была изумлена: юная 18-летняя леди в строгом костюмчике рядом с моим бывалым сыном-студентом (Игорь учился тогда на четвертом курсе) выглядела, как примерная Бекки Тэтчер возле хулигана Тома Сойера.

В «Иванушках» Игорь задыхался

– В 1994 году в Москву приехал Андрей Григорьев-Апполонов, который заочно учился в ГИТИСе. Они с Игорем познакомились еще в Варшаве – Андрей танцевал в мюзикле «Метро». Он был знаком c продюсером Игорем Матвиенко, и тот как раз решил создавать группу «Иванушки International». Андрей предложил Игорю попробоваться…

Помню, когда сын начал петь в группе «Иванушки International», он был так вдохновлен! Первый год работал с радостью, писал песни, которые становились хитами: «Подсолнух», «Где-то», «Я ее ищу»… А потом, видимо, устал и разочаровался. Он хотел творчества, а получались постоянные гастроли, выступления под фонограмму. Гонка жуткая! И так четыре года. Игорь жаловался: «Мама, мой голос никому не нужен, я не могу шептать в микрофон! Что мне делать?» У него началось нервное истощение. Популярность, узнаваемость его тяготили. Игорь мечтал исполнять серьезную музыку. Говорил, что задыхается в группе, на каждый концерт идет как на каторгу. Наконец, зажегся идеей выпустить сольный альбом.

В марте 1998 года в последний раз ездил с «Иванушками» по стране – дорабатывал по контракту. Были люди, которые обещали помочь деньгами, обнадеживали. После ухода из «Иванушек» Игорь расслабился, радовался всему происходящему вокруг. А потом… загрустил. Те, кто собирался помочь, пропали, отвернулись, забыли. Игорь закрывался в своей квартире и лежал в темноте. Я тогда очень за него боялась. Пару раз ездил выступать в круизах. В одной такой поездке познакомился с продюсером Михаилом Масловым: тот захотел вложить деньги в альбом Игоря. Сын вернулся обнадеженный. Начал работать в студии с группой Маслова DSM, дневал там и ночевал. А потом произошло то, чего по сей день никто не может разгадать, и я тоже не нахожу ответа.

Последние слова сына: «Мама, поцелуй меня!»

– Музыканты путано мне рассказывали… В разгар репетиции Игорь предложил: «Давайте отдохнем, перекурим!» Студия была расположена на шестом этаже обычной московской 12-этажки на улице Вересаева. В тот день было очень душно. Ребята слышали, как Игорь в кухне щелкнул зажигалкой, а потом открыл дверь на балкон. Минут через пять звукорежиссер вышел за ним и не обнаружил Игоря. Посмотрел вниз… Ребята бросились на улицу. Сын лежал на газоне. Он был в сознании, через силу улыбался, успокаивая их: «Все хорошо, не волнуйтесь». Они вызвали скорую, а потом подъехала милиция. В больнице в крови сына не было обнаружено ни алкоголя, ни наркотиков. Положение было сложное, оказались перебиты шейные позвонки. Врачи сказали: «Если выживет, то скорее всего останется парализованным». Помню, как зашла в палату. Увидела сына: ни синяков, ни ушибов, лицо чистое. Игорек лежит очень спокойный. Увидев меня, улыбнулся: «Мама, поцелуй меня!» А потом позвал Сашу, которая в коридоре ожидала. Тогда я поняла: сын прощается с нами. Потом была операция, она длилась шесть часов. После нее я видела сына только спящим… Игорек ушел через три дня. 

Мы с мужем не понимали, как жить… Через год после смерти Игоря Володя ушел от меня. У супруга появилась идея родить еще одного ребенка. Я предложила усыновить какого-нибудь несчастного малыша. Но ему хотелось нянчить только родного ребенка. Расставшись со мной, Владимир женился на одной из поклонниц Игоря. Сейчас в его новой семье растут два сына.

После гибели сына я ходила на кладбище каждый день – подолгу разговаривала с Игорем. Ведь для матери дети не умирают. Я не ощущаю его физически, не могу обнять, но духовная связь между нами существует. Однажды недалеко от могилы повстречала одну бабушку. Она сказала: «Не держи ты душу сына здесь, он так намаялся, отпусти! У него есть свои задачи, а ты здесь делай все, чтобы ему не было там больно за тебя!» И тогда я поняла: надо жить дальше так, чтобы сын мог гордиться мной. Чтобы не видел меня неухоженной и в плохом настроении. Осознание этого, возможно, помогло мне выжить. Теперь стараюсь почаще улыбаться, занялась спортом. Встретила Анатолия, который полюбил меня, сейчас мы живем вместе. С друзьями сына мы выпускаем сборники стихов Игоря, книги воспоминаний, устраиваем вечера его памяти. Только до сих пор меня мучает вопрос: что же на самом деле произошло в тот роковой день на улице Вересаева?..