Певец Данко: Я остался один на один со своей бедой

Данко рассказал Sobesednik.ru, как пытается спасти тяжелобольную дочь Агату, и объяснил, почему перестал верить в Бога.

«Еще совсем малюсенькие ножки, еще совсем не ходят по дорожке, и все друзья, увидев, замечают – глаза похожи на папу» – полтора года назад у певца Данко родилась дочка Агата. Врачи поставили ей диагноз ДЦП и сказали: «Она никогда не сможет ходить, говорить, видеть». Как случилось, что исполнитель хитов «Московская ночь», «Мой малыш», «Берег рай» оказался один на один со своей бедой? Впервые крик души Александра Фадеева, больше известного под псевдонимом Данко, стал публичным!

– Я больше не хочу говорить об Агате, – резко начал 46-летний певец.

[:rsame:]

– Александр, но в 2014 году вы были на программе «Пусть говорят» и сами рассказали обо всем на всю страну...

– Очень жалею об этом, в то время еще верил в доброту и сочувствие. Ни один из моих так называемых коллег-артистов морально не поддержал, не посочувствовал, ничем не помог.

– На этой программе были депутаты, врачи, все грозились ваc поддержать. И что же?

– Доктора сделали свое дело. Все, что они могут – выдать справку об инвалидности. На эфире говорят: «Я вам помогу!», подходишь после записи программы, смотрят на тебя соловьиным взглядом, и в глазах написано: «Иди-ка ты на фиг». Те же благотворительные фонды известных людей – профанация. Моей дочери ничем не помогли, хотя я к ним обращался. Они пользуются чужим горем, говорят: «Придите, снимитесь в нашей акции», я спрашиваю: «А можно ребенку чем-то помочь?», оказывается – нет, они чисто пиарятся. Вот остался я один на один со своей бедой.

В моей профессии выходит как: рассказывать на телепрограммах о своей проблеме – мне же во вред. Вот, например, моя старшая 12-летняя дочка Соня очень хотела попасть в развлекательную программу «Большая маленькая звезда», которую ведет на СТС Николай Басков. Ее не взяли из-за сестры-инвалида, мол, у них все радужно и все счастливые в программе, а образ нашей семьи под этот позитив не подходит. Впрямую об этом, конечно, не говорили, но по факту получается дискриминация.

[:image:]

– Ваша мама Елена Леонидовна раньше считала, что нужно было отказаться от Агаты. Сейчас она изменила свою позицию?

– Нет! Она даже ни разу не видела Агату, не приезжала к нам в гости, ее эти проблемы не касаются. Помогать нам некому: мой отец умер, мама Наташи трагически погибла шесть лет назад. В прошлом году не стало и ее отца, мой тесть нечаянно пролил спирт и сгорел. Он жил с женой, она обгорела, но выжила, а он не смог выбраться из пылающей квартиры, так как незадолго до этого перенес инсульт.

– Елена Леонидовна в интервью говорила о том, что, взяв на себя ношу по уходу за Агатой, вы забросите старшую дочь Соню. Вам хватает на нее времени?

– Она занимается в Московском государственном хореографическом училище имени Лавровского, у них там, помимо общеобразовательных уроков, еще и занятия балетом, игра на фортепиано. Надеюсь, что дочка будет балериной, по крайней мере, ей там очень нравится. Мне кажется, что эта профессия очень подходит для девочки. Балетные тренировки проходят каждый день, она увлеченно к ним готовится, сама подшивает себе балетные костюмы. Чтобы возить Соню на занятия, мы вынуждены были с ней вдвоем переехать в центр Москвы, на Таганку, а моя жена Наташа и Агата остались жить на окраине города. Расстояния большие, и, чтобы нам рано утром добраться до школы, на это уходило бы очень много времени, учитывая московские пробки. На выходные мы приезжаем к Наташе и Агате. Каждое утро Соня просыпается в 7 утра, сначала делает разминку, потом мы завтракаем, и я ее везу в училище.

– Соня как относится к младшей сестре?

– Дочка очень ждала появления на свет сестрички, а сейчас Агата лежит батончиком. Подойдет к ней, погладит – и всё. За Агатой нужен постоянный уход, она не может ходить, говорить, у нее отсутствует сосательный рефлекс. Ни меня, ни Наташу, ни Соню не узнает, Агата с рождения слепа. Она, как цветок в горшке, живое тело, но без души, без эмоций.

– Прошло больше полутора лет с того момента, когда вы узнали о медицинском приговоре дочери. По прошествии этого времени то решение, которое вы приняли, когда врачи предлагали оставить ребенка на попечение государства, также остается для вас единственно правильным?

– В дикой природе слабые особи не выживают, но в человеческой среде мы должны понимать, что бывают разные формы жизни, каждый имеет право на существование. Если природа распорядилась именно таким образом, значит, мы не вправе выносить свои вердикты. Моя задача в этой ситуации – проявлять заботу и делать все, что возможно, для того, чтобы дочка могла жить. После ее появления на свет в моем мозгу произошла перезагрузка. Я бросил пить, ругаться матом, курить, хотя был зависим от сигарет 30 лет, курил порой по несколько пачек в день. Сейчас я понимаю, что если все это сократит мою жизнь, то кто будет заботиться об Агате! Еще я осознал, что в этом мире мы всего лишь мимолетные гости, которым отмерен короткий отрезок. Нет смысла быть сволочью, жизнь очень коротка.

[:image:]

– Сейчас вы говорите «природа распорядилась», а раньше думали о религии, о Боге...

– Я перестал верить... Точнее, даже никогда и не верил! Считаю религию опиумом для народа, я в этом плане согласен с Ильфом и Петровым. Это могло быть актуально в XVII веке, а сейчас, в эпоху интернета, где можно черпать много информации, выглядит смешно! Но это лично моя позиция, ни в чьи души не лезу и не хочу этого делать – каждый сходит с ума по-своему.

Я убежден, что Бог разговаривает с людьми посредством жизненных обстоятельств. При этом диалог происходит на равных. Я придерживаюсь больше этой концепции, нежели доверять всяким там встречам на Кубе Патриарха и Папы Римского. Видимо, священники беспокоятся о том, что их электорат уменьшается, и решили объединиться...

– Как-то расходятся ваши рассуждения с тем фактом, что практически сразу после рождения вы окрестили Агату.

– Этого очень хотела мама Наташи, я изначально был против! Вы вообще себе представить не можете, что испытывал мой мозг в первые полгода после того, как я узнал о болезни дочери.

– Это хорошо, что произошла перезагрузка?

– Конечно, лучше бы этого всего не было! Но это жизненный урок, мы все живем, чтобы учиться. Поэтому я благодарен за то, что пришлось выучить этот жесткий урок. На мой взгляд, единственное, что есть у человека, – право выбора. Я его для себя сделал и понял, что, когда жизнь предлагает определенную ситуацию, не надо впадать в панику и биться головой о стену, надо принимать все как есть и пытаться что-то с этим сделать. Человек, который не меняется, обречен на жуткие проблемы, а те, кто отказывается от страха и готов идти дальше, им проще. Ты становишься другим, и меняется твое качество жизни – перестаешь бухать, курить, мыслишь по-другому.

[:image:]

– Государство как-то помогает вам в реабилитации ребенка-инвалида?

– Получается так: за мои же деньги искалечили ребенка (жена певца наблюдалась в частной клинике в Москве, несмотря на это, роды были очень тяжелые, вследствие чего ребенок родился с ДЦП. – Авт.), а теперь у меня уже не хватает средств, чтобы лечить дочку в стране с так называемой бесплатной медициной. По идее, конечно, можно было родить и бесплатно, но так как первые роды у жены тоже были тяжелыми, хотелось обезопасить ее и сделать как лучше. Тем более я имел опыт нахождения в государственном медучреждении. Пару лет назад отравился, попал в больницу, там по мне тараканы ползали, медсестры открыто посылали – был полный беспредел. Поэтому для жены хотелось лучшего, но увы...

Сейчас государство по инвалидности ежемесячно выплачивает нам 10 тысяч рублей, еще нам положена бесплатная парковка на местах для инвалидов. Правда, они постоянно заняты непонятно кем. Скажу более того, мы с Наташей – коренные москвичи, прикреплены к поликлинике, ни разу за полтора года участковый врач-педиатр не пришла осмотреть Агату.

Единственный, кто мне помог из коллег – певец Андрей Ковалев. Он целый год оплачивал ежедневные посещения остеопата, который занимался с дочкой, так как у нее в позвоночнике кисты, голова не растет. Одно такое занятие стоило 6,5 тысяч рублей. Сейчас у него деньги закончились, весь тот положительный эффект, который был достигнут, пошел насмарку, так как подобные занятия должны проводиться не меньше трех лет. Мы столкнулись еще с тем, что в Москве практически нет специалистов, владеющих войта-терапией (метод лечения младенцев с ДЦП путем активации двигательных рефлексов. – Авт.). Если такие специалисты и есть, то только в частных центрах. Одно занятие стоит 5 тысяч. В нашей стране детская неврология практически не развита в бесплатных больницах. Все процедуры по лечению детей, больных ДЦП, платные. Агате необходимы еще и иглоукалывание, грязелечение, специальные витамины, которые в России нельзя купить, их нужно за безумные деньги заказывать в Америке.

– Но ведь в нашей стране есть реабилитационные центры для больных ДЦП, почему вы туда не обратитесь?

– Это как ситуация с благотворительными фондами – вроде бы они есть, а на деле не помогают. Знаете, что в этих центрах с такими детьми делают? Выписывают огромное количество препаратов, которые их просто добивают! Они живут там два-три года. У многих младенцев с ДЦП нет сосательного рефлекса, им в горло вставляют катетер, так вот его по два-три дня не меняют. Максимум, что делают в этих реабилитационных центрах, – УЗИ и МРТ. Я осознал, что здоровые люди никому не нужны, а на больных можно зарабатывать миллиарды.

– Александр, вы известный певец, наверное, неплохо получаете на концертах, недавно занялись мясным бизнесом. Почему вы не отправите ребенка на лечение за границу?

– Вы прекрасно знаете, что из-за кризиса количество концертов свелось к минимуму. Бизнес свой я открыл недавно, пока в него надо только вкладывать, а отдача будет лишь через пару лет. Я звонил, например, в клиники Израиля – там 100 тысяч евро только первичные осмотры и обследования, в Германии – 250 тысяч евро.

[:image:]

– Врачи какие прогнозы дают по поводу дальнейшей жизни Агаты?

– Говорят, что ходить она никогда не сможет, разговаривать и видеть тоже. Что-то кардинально изменить в ее состоянии возможно только в первые три года жизни, поэтому именно сейчас нашей семье нужна помощь. Вот я хотел попросить звезд сфотографироваться с призывом о помощи Агате, оказалось, что никому нет до этого дела, все заняты. Пока был в хит-парадах, все здоровались со мной, общались, а теперь оказался никому не нужен. Я говорю так злобно, потому что накипело! У нас никто не любит правду.

/Есть контакт!

Мы обратились в фонд Гоши Куценко «Шаг вместе», который помогает детям, больным ДЦП.

– Я встречалась с Сашей на одной из телепрограмм, оставляла ему свою визитку. Он не обращался к нам. Мы готовы ему помочь в любой момент, – заверила нас официальный представитель фонда Мила Соловьева. – Если необходимо, будем Агату лечить в нашем центре для таких детей, который находится в Москве по адресу: Сиреневый бульвар, 69, к 1. Там все услуги оказываются бесплатно. В любом случае ждем звонка Александра!

Если вы решили помочь семье Данко, то можете перевести средства для лечения Агаты на карту сбербанка 4276380021972216, владелец карты жена певца Наталья Устюменко.

[:wsame:][:wsame:]