Родион Нахапетов: Для меня нет ничего страшнее, чем потерять жену
Он родился во время бомбежки, не знал отца, хотя и носит его фамилию. Когда Анастасия Вертинская уходила от Нахапетова в фильме «Влюбленные», миллионы женщин рыдали у экранов: «Дура! Лучше все равно не найдешь!» В том же самом уверена его жена Наталья Шляпникофф
Он родился во время бомбежки, не знал отца, хотя и носит его фамилию. Когда Анастасия Вертинская уходила от Нахапетова в фильме «Влюбленные», миллионы женщин рыдали у экранов: «Дура! Лучше все равно не найдешь!» В том же самом уверена его жена Наталья Шляпникофф, с которой народный артист России Родион Нахапетов счастлив в браке уже более 20 лет.
– Родион Рафаилович, не так давно ушел из жизни легендарный фантаст Рей Брэдбери. Как вам удалось подружиться с ним и даже получить его благословение на экранизацию его автобиографической повести?
– Однажды мы с женой гуляли по торговому центру в Лос-Анджелесе и вдруг увидели объявление «Встреча с Реем Брэдбери». Я не мог поверить своим глазам – в таком почтенном возрасте этот легендарный человек встречается со своими читателями?!
Там была такая толпа, человек 200, в основном молодежь. Рей выступал, а потом стал подписывать книги. Когда подошла моя очередь, я сказал ему: «Я мечтал об этой встрече 30 лет!» Старик удивился: «В самом деле?» «Мне очень нравится ваша повесть, и я даже сделал по ней фильм», – пояснил я. «Мне она тоже нравится. А вы кто?» «Я – режиссер. Из России».
Потом мы организовали интервью с Реем для Димы Диброва, и наши встречи стали регулярными. Наташа предлагала показать Брэдбери мою дипломную короткометражку «Вино из одуванчиков». Но я был категорически против. Боялся, что если ему не понравится моя работа, то наша дружба лопнет. Ведь, когда 40 лет назад во ВГИКе я заявил, что буду делать дипломную работу по фрагменту американского писателя, все педагоги были против – мол, возьми что-то русское. Но я настоял, его «Вино из одуванчиков» впиталось в меня и осталось навсегда, как то счастливое лето из повести Брэдбери, которое мальчик не может забыть, оно навсегда осталось с ним.
– Вы считали, что та дипломная работа неудачная?
– Нет, Наташе понравилась, поэтому она не сомневалась, что Рей ее примет. Но я все равно боялся! Она меня не послушалась и тайно показала мой студенческий мюзикл Рею. Он смотрел и плакал, а потом сказал Наташе: «Позвони своему мужу и скажи, что я сильно его люблю! Только Родиону я доверю сделать фильм по моей повести!» Тогда я еще сильнее полюбил свою жену. Она не побоялась рискнуть – она боролась за меня! Рей настаивал, чтобы я написал сценарий, он все время звонил и спрашивал: на каком этапе работа? Я откладывал, врал ему, что пишу, хотя не было ни строчки, пока Наташа силой не усадила меня за стол. Распечатывать пришлось крупным шрифтом, так как у Брэдбери было очень плохое зрение. В распечатанном виде это было 600 страниц. Первый вариант ему не понравился. Пришлось писать второй, который он наконец-то благословил. Передал права. Мы заключили контракт с выдающимся американским продюсером Майком Медовым, но для создания фильма этого мало.
– Что самое важное вы вынесли из общения с легендарным фантастом?
Наталья: – Рей научил нас… любви. Однажды он нам сказал: «Каждый человек, чем бы он ни занимался, слесарь он или писатель, режиссер, актер, он должен все делать с любовью. Иначе у него ничего не выйдет». И еще: «Человек должен прыгать в обрыв, а по дороге – открыть крылья».
Когда мы встретились с Родионом, у него были жена, дети, у меня – муж, но я сразу почувствовала: этот мужчина – часть меня, в нашу первую встречу на премьере, на которую я даже не хотела идти. Подруга уговорила. Но оказалось, мы знакомы заочно – я посмотрела фильм «На исходе ночи», это был 1987 год, он меня потряс, и я мечтала познакомиться с режиссером, то есть с Родионом. Оказалось, что и он тоже сразу потянулся ко мне… Мы не хотели делать кому-то больно, но мы знали, что принадлежим только друг другу и ничего не могли с этим поделать. Пришлось преодолеть много сложностей, но в итоге мы вместе уже 22 года.
Родион: – Наташа вошла в мою жизнь и перевернула ее. Для меня важно, что она глубоко верующий человек. К тому же она продюсер практически всех моих фильмов. Ее судьбу не назовешь простой. Ее дедушка и бабушка бежали из России после революции в Китай, Наташа родилась в Харбине. Затем семья перебралась в Чили, поэтому она прекрасно говорит и по-испански. Когда ей было 12, она попала в США, окончила университет и сразу стала успешной бизнесвумен. Наташа, к примеру, была директором ассоциации телевизионных станций всей Америки. Затем она делала большие премьерные торжества на студии Paramount. Кроме того, она сопровождала папу римского Иоанна Павла Второго, когда он прилетал в штат Техас.
Наталья: – Да, но в России это мало кого впечатляет. И когда я первый раз приехала с Родионом в Москву, меня сразу оттолкнули от него, сказав: «Уйдите из кадра, мы снимаем Нахапетова».
– Выходит, Америка сделала вас счастливым?
– Да, но сначала все было очень сложно. В 1989 году я получил предложение написать сценарий для Джессики Ланж от компании 20th Centure Fox.
Мне хотелось открыть для себя абсолютно новый мир. Но Лос-Анджелес меня разочаровал. Я попал в мир, который занимается только кино. Массажисты, таксисты – актеры, официантки, медсестры – сценаристки, дворники – режиссеры. Все готовы снимать хоть сию секунду.
В какой-то момент я ощутил себя одним из этих сумасшедших, которые ошиваются в Голливуде. Там никого не интересует твоя история, ничья история. Фильм по моему сценарию так и не сняли. Мне заплатили большие деньги, купили права и положили на полку. У меня был глубочайший внутренний кризис. Я потерял точку опоры, и тут среди ночи раздался телефонный звонок: «Вы Нахапетов?!» «Да». «Вы сыграли в кино так много хороших людей, только вы можете помочь моей дочери. Анечке шесть месяцев, и у нее врожденный порок сердца, она должна умереть, потому что в России никто не может ей сделать операцию на сердце. А в США такая операция возможна. Пожалуйста, спасите моего ребенка!» – мужчина рыдал в трубку. «Но я все-таки актер!» – растерялся я. «Да, но вы еще и хороший человек, ну пожалуйста!!!»
Наташа спросила, кто звонил, я объяснил, и с утра она развернула бурную деятельность. Вскоре она вышла на лучшего кардиохирурга Штатов, того самого, что сделал операцию на сердце Булату Окуджаве. Этот японец посмотрел документы ребенка и согласился помочь. Мы помогли родителям прилететь к нам в Лос-Анджелес, и Анечке сделали бесплатную операцию, которая стоит сотни тысяч долларов. И тут началось. Нас просто завалили письмами, телефон звонил без перерыва, в ушах звенело от слова «Спасите!!!» На нас обрушился поток страданий и мольбы.
Наш дом превратился в гостиницу, у нас постоянно жили родители с больными детьми, находящимися на грани жизни и смерти, мы возили их по врачам, они не говорили по-английски и вообще были в таком психологическом состоянии, что им самим порой была нужна поддержка. После операции ребенок должен как минимум месяц или полтора приходить в себя, они жили у нас. Но начались проблемы другого рода: не все врачи были готовы оперировать бесплатно, больницы перестали нас принимать!
Нужно было что-то решать, и мне пришлось открыть Фонд Нахапетова, закупить 10,5 тонн медицинского оборудования и привезти команду американских кардиохирургов в Казань. Президент Татар-стана Минтимер Шаймиев в то время открывал детскую больницу №6, и мы с ним договорились о взаимовыгодном сотрудничестве. В один приезд было спасено 30 детских жизней.
– Ваши дочки, Родион Рафаилович, могут вами гордиться!
– Я тоже горжусь их успехами!
– Ваша бывшая супруга Вера Глаголева завоевала немыслимое число наград на различных кинофестивалях за фильм «Одна война». Там ваша дочь прекрасно сыграла одну из главных ролей…
– Да, Аня – очень способная девочка, она выглядит в фильме очень хорошо, я что-то видел… отрывки… (показывая всем видом, что ему неинтересно то, что делает бывшая жена. – Авт.). Незаметно Нахапетов переключился на Катю, дочку его нынешней жены – по его словам, она преуспела во всех сферах искусства.
– Я тоже собираюсь снять фильм к 70-летию Великой Победы – о том, как моя мама, разведчица Галина Прокопенко, беременная мною, переходила линию фронта в далеком 1943 году. Я, как плод, неосознанно воспринимал все, что происходит. Моя мать была изнасилована, брошена в концлагерь, приговорена к расстрелу (и я у нее во чреве тоже, выходит, был приговорен), бежала. Сценарий готов, но как найти средства?! Раньше я шел в Госкино, а теперь куда? Но я должен снова пройти этот путь в память о маме.
– Вы не знали своего отца. Сумели простить?
– С годами остается рубец на сердце, что тебя не любили. В юности я размышлял: может быть, во мне чего-то недостает, я виноват, что отец не испытывает ко мне никаких чувств? Я воспринимал ситуацию глазами мамы, она плакала… она никогда не была счастлива как женщина. Она любила детей, но заболела туберкулезом, и ей запретили преподавать. Затем ее поместили в психушку за какую-то политическую критику, я ее вызволял. Она умерла очень рано, в 44 года, когда я играл роль Ленина в «Сердце матери» Марка Донского. Я согласился на эту роль ради мамы, чтобы она напоследок порадовалась, что у ее сына, единственного родного человека, что-то сложилось.
– Что вы знаете об отце?
– То, что до встречи с мамой у него была семья, сын, когда они встретились, маме был 21 год, ему 33, он был ранен, между ними вспыхнул роман. Он вернулся к себе домой, родил еще одного сына. Мама рассказывала легенду, что мой отец был герой, что он погиб… Только за два года до смерти отец рассказал своим сыновьям, что у него есть еще один сын. Старший брат умер, с младшим Валерием мы общаемся, были с Наташей у него в гостях в Ереване. Он вдовец, один растит двоих детей, ему тяжело, мы помогаем, но каких-то родственных чувств я не испытываю. Бываю на могиле отца. Конечно, простил, но он остался чужим человеком. Но я рад, что больше не испытываю той злобы и отторжения, что прежде.
– Вы видите свои черты в своих внуках – Полине и Кирилле?
– Нет, не вижу, я вообще не могу смириться с тем, что я дед. Недавно мы с Наташей были в гостях у Маши, поиграли с Кириллом, он хорошо разбирается в марках. Полинка мне напоминает маленькую Аню.
– А зятьями вы довольны?
– Да, я рад, что и Егор Симачев, муж Ани, танцовщик Большого театра, и Женя Дзюра, бизнесмен, люди хорошие, у них нет беспокойных разрушительных генов.
– О чем вы мечтаете теперь?
– Чтобы моя Наташа всегда была рядом со мной. И хотя она по гороскопу Близнецы и обладает сложным характером, все равно я готов сносить все ее перепады настроения и безумные идеи. Без этой женщины я не представляю ни дня, ни часа, ни минуты.
Для меня нет ничего страшнее, чем потерять ее…
Катерина Мигулина
Фото автора
Читайте также
