Катя Семенова: Я про...ла все свое богатство!
В 80-е годы имя певицы Кати Семеновой знал каждый житель Советского Союза. Ее песни – «Подруги замужем давно», «Школьница» – звучали из каждого ресторана, она собирала стадионы, была звездой «Песни года», «Голубого огонька»
В 80-е годы имя певицы Кати Семеновой знал каждый житель Советского Союза. Ее песни – «Подруги замужем давно», «Школьница» – звучали из каждого ресторана, она собирала стадионы, была звездой «Песни года», «Голубого огонька». Помнят Семенову и как ведущую телепередачи «Шире круг» в паре с Малежиком. Однако после распада СССР певица сошла с музыкального олимпа, а теперь о ней и вовсе ничего не слышно. Мы встретились с Екатериной в ее московской квартире, чтобы расспросить, как она сейчас живет.
В небольшой квартире, расположенной в тихой парковой зоне, нас встречает Екатерина и два ее любимца – таксы Сема и Федор. Они – полноправные члены семьи. Сама певица совсем не изменилась, ее легко можно узнать на улице. О своем звездном прошлом 51-летняя Екатерина рассказывает откровенно, со свойственным ей юмором.
– Расскажите, каким был шоубизнес в конце 80-х… Сейчас об этом ходит много легенд, говорят, по стране шел страшный «чёс», у всех артистов были двойники…
– Двойников у меня не было, но график действительно был очень жестким. Не было ни минуты свободного времени, на творчество не оставалось сил.
Когда ты поешь один концерт и думаешь: «Когда же он кончится?», потому что у тебя впереди еще два. А на последнем концерте вообще в ужасе считаешь: «Господи, сколько ж песен еще осталось? Как же я устала!» А у меня не богатырское здоровье, я всю жизнь страдаю мигренями. Тогда от этого заболевания не было специальных лекарств. Я травилась, могла несколько пачек анальгина выпить перед концертом. Выходила на сцену с дикой головной болью. Один раз не совладала с собой, заплакала от боли, а песня-то была веселая, зрители удивились. Правда, я-то зрителей в зале никогда не видела.
Ведь у меня был очень сильный астигматизм с детства. Так я жила до сорока лет. На операцию решилась только потому, что у меня началось отслоение сетчатки. Врачи удивились: как вы до сих пор жили? Правда, после операции было прикольно. Я читала все – вывески, надписи на шампунях, этикетки… Муж шутил: «Такое ощущение, что ты только что освоила азбуку». А это действительно было так.
– То есть вам не нравился ваш образ жизни?
– Я на самом деле домашний человек и на гастролях из-за переездов очень страдала. Особенно когда ребенок маленький был. Попою, попою, между концертами поплачу, потом опять на сцену. Сына воспитывала свекровь, мама моего бывшего мужа, а я его видела редко. Еще меня очень напрягало, что нужно было постоянно краситься, ненавижу это! У меня внуку скоро три года, они живут далеко от меня, в Бутово. Приходится ездить к ним на метро, на машине путь – 5 часов! И вот еду, смотрю на женщин, которые в восемь утра нарядно одеты, накрашены, и удивляюсь. Я даже если иду в театр или на тусовку, не крашусь. Часто слышу, что артистка должна «держать лицо». Но я не считаю, что профессия певицы и модели – одно и то же. Я продолжаю оставаться известным человеком, но при этом могу и по рынку ходить, и мусор выносить.
Всегда, кстати, могла это себе позволить.
– Говорят, в те годы артисты очень много зарабатывали. Но судя по вашему нынешнему образу жизни, такого не скажешь.
– У меня были очень хорошие заработки, просто тогда ничего не продавалось. Что я могла купить – каждую неделю по холодильнику? На что тратила? Да на дурь всякую. Я вообще не знаю, где эти деньги. Просто не знаю! Раздавала много.
Тебе надо – на, бери, тебе надо – на. Какому-то интернату помогала… Что вам надо? Мебель? Возьмите! Я за одни гастроли могла заработать на пару машин. Квартиру я никогда не хотела. Один раз хотела купить загородный дом для семьи мужа, а они что-то не согласились. Ну, естественно, у меня была машина, инструменты покупали хорошие. Никаких бриллиантовых колье, ничего у меня нет. Не знаю, где деньги, просрала! Сейчас бы, конечно, они не помешали.
– То есть не исполнили какую-то свою мечту, став богатой и знаменитой? По миру поездить хотя бы успели?
– Я очень много в жизни наездилась, никуда не тянет. Единственная страна, которая меня манит – это Англия. Я изучала ее по книгам и знаю эту страну как свои пять пальцев. Все время читаю, кто куда поехал, кто куда пришел. Очень хочу в Лондон. У меня уже 6 лет нет загранпаспорта, но если бы была возможность поехать, я бы быстро его сделала.
– Чем вы сейчас занимаетесь? На что живете?
– Я работаю как композитор. Это моя основная деятельность. Я, конечно, время от времени пою, но только в столице, в связи с тем что не разрешила себе никуда ездить. Почему? Для кого-то причина, может быть, идиотская – это мои собаки. Я не могу их оставлять даже с мужем, беспокоюсь за них. Между прочим, в молодости я работала в ветеринарной лечебнице и всерьез хотела стать ветеринаром. Но я не смогла бы поступить в ветеринарную академию, потому что у меня очень плохой аттестат, одни тройки. Не потому что я какая-то дубина, а просто была наглой и ленивой девочкой. Так что мечта получить эту профессию не сбылась, но все у меня спрашивают совета, у кого есть животные. И наш ветеринар говорит: «Катя, вы были бы гениальным врачом!» Я это знаю, потому что у меня по отношению к животным работает интуиция.
– Честно говоря, такое ощущение, что к своим псам вы относитесь как к детям…
– Так оно и есть! Когда у меня умерла моя первая такса, это было для меня такой трагедией, будто ушел человек! Врач сказал, что это от сердца, пес жил в постоянном стрессе из-за моих отъездов. Через пять дней я решила взять новую собаку, так в доме появился Сема. Это был ужас, он нам просто не давал покоя! Постоянно бегал, я раз по семь за ночь вставала, чтобы с ним играть, все ронял, кусался. Кроме того, в доме тогда жил наш старый кот, который из ревности стал писать на собачьи игрушки. Из-за этого в доме был испорчен пол, пришлось убрать ковры. И тем не менее через две недели мы взяли еще одну таксу, Федора. Чтобы у собак не было стресса, я перестала ездить и решила их надолго не оставлять одних. Они, конечно, очень вредные, норовистые, но я им прощаю все.
– То есть вы работаете только дома?
– Дома я пишу песни, с помощью пианино. Привыкла по старинке, никакими компьютерами не пользуюсь. Потом с артистами записываем песни в студии. Работать с исполнителями мне интересно. Это даже работой не назовешь. Всю молодость я мечтала о том, чтобы петь, когда хочется, а не когда «родина прикажет». У самой у меня сейчас концерты бывают нечасто, но я очень нервничаю, когда к ним готовлюсь, довожу себя до трясучки. Моя подружка Аленка Апина даже говорит: «Ну представь, что у тебя нет никакого концерта, только успокойся!» В общем, мне нравится свобода. Я должна делать то, что хочу. Это идеальная для меня схема жития.
– Катя, расскажите о своей семье.
– В 31 год я начала новую жизнь, вышла второй раз замуж за актера Михаила Церишенко. Он работает у Петросяна в театре «Кривое зеркало». Помимо этого, ставит спектакли как режиссер. В театре «Шалом» недавно прошла премьера. Хозяйство у нас небольшое. У него есть дача… Говорю «у него», потому что я всегда была противницей дачи, не люблю никакой загород. Но вот это его угодья, я туда езжу один раз в год на часок, чтобы соседям показать, что жена есть. Там же везде висят мои фотографии. А в своей квартире я все делаю сама. Живу здесь уже 51 год. Дом добротный, немцы строили.
Периодически поговаривают, что его снесут, но это длится уже лет сорок. Снести – это ж надо нам квартиры дать.
– А ваш сын Иван от первого брака живет не с вами?
– Сыну 27 лет. Он всегда жил не со мной, а с бабушкой (мамой бывшего мужа). В детстве я для сына была Бабой-Ягой. Потому что только я ему чистила уши и стригла ногти. А добрые бабушка и прабабушка этого не делали. Ванечка этого не любил. Я не хочу и во взрослом возрасте быть для него Бабой-Ягой. Пусть будут нормальные, дружеские отношения. А не так, что когда я с ним «муси-пуси, мой сладкий», а только за дверь: «Блин, как он достал меня!» Я так не хочу. Так что он жил всегда своим умом. С малолетства диджеил по клубам. После школы сам поступил на бюджетное отделение гуманитарного университета. Но через год он оттуда ушел. Хотел изучать историю религии, увлекался философией.
Растаманы с дредами, знаете такие? Это мой сынок. Все меня долбили: ты с ума сошла, надо его заставить учиться. Но как я могу заставить мальчика с 46-м размером ноги? Пальцем ему погрозить? То же самое с женитьбой. Вот ты бы не разрешала! Как? Пусть они лучше этим дома занимаются, чем по подъездам. Мне вообще нравится, когда люди женятся в раннем возрасте. Я и сама в юности решения принимала всегда сама. Может, поэтому и сыну даю свободу.
– Наверное, рождение внука стало для вас большой радостью…
– Да, я очень переживала. Из суеверия мы ничего для ребенка не покупали заранее. Невестка рожала почти сутки, и я замучила врачей, постоянно им звонила. В итоге врачи перезвонили мне, даже когда ребенка еще не отделили от пуповины, лишь бы только я успокоилась! К внуку я езжу каждую неделю, пока что мы ничему особенно не учимся, только играем. Я хочу, чтобы у него было нормальное детство.
– Катя, а вы могли бы чем-то в жизни заниматься, кроме музыки?
– У меня постоянно такие идеи! Как-то хотела устроиться работать в книжный магазин, но меня не приняли. Сказали: «Как вы себе это представляете?» Меня ведь люди нередко узнают. Это был такой порыв души. Иногда в минуты какого-то затмения мозгового я действительно думаю: а не найти ли мне какую-нибудь работу? Когда авторские долго не приходят, бывают такие мысли, хочется иметь свои деньги. Даже однажды в студии сказала: «Ребята, я поработаю тут у вас уборщицей?» И убрала всю комнату. Но по большому счету… Ну куда мне? Я же ничего не умею. Правда, я неплохо стригу и крашу, когда прихожу к своим подругам. Ну так, дурю, короче. Взрослая пожилая девушка, а мозги все на том же месте. Оказывается, с возрастом ничего не меняется.
