Вдова Зиновия Гердта: На съемочную площадку его несли на руках, там он оживал

Его называли всесоюзным Зямой. Визитной карточкой Зиновия Гердта стал Паниковский из «Золотого теленка», но каждая из более чем 70 его ролей была запоминающейся. Наш репортер встретилась с вдовой актера Татьяной Правдиной. Она рассказала, как встретила и полюбила Гердта, почему они не вылезали из долгов и как она живет без него долгие 16 лет.

Когда его не стало, я месяц не брала телефонную трубку, не звонила никому сама. Я не понимала: зачем мне теперь жить? Что делать? И только одна мысль о дочке вернула меня к действительности. Ведь когда бы ни умерла мама, ребенок в любом возрасте становится сиротой, я такого Кате не желала, – горько говорит Татьяна Александровна.

Мы едем к автобусной остановке, Татьяна Александровна вызвалась подвезти меня. Она ловко и с видимым удовольствием крутит баранку. У жены Зиновия Гердта есть водитель, помощник по хозяйству, благо дочка во всем помогает, но она любит садиться за руль сама. Легкая на подъем, она быстро собирается на театральную премьеру, открытие выставки, презентацию книги и едет в Москву. Водит машину так, что другим водителям и невдомек, что за рулем женщина, которой за 80, но о возрасте настоящих леди говорить нетактично.

– Я вожу машину c 54-го года, это же сойти с ума! – смеется она. – Никогда не мечтала ни о кольцах, ни о серьгах, ни о шубах. А вот иметь отдельную от мужа машину хотела. У нас была «Волга», и я просила первого мужа: «Дай руля!» «Получишь права, дам», – отвечал он. И я, никому не говоря ни слова, записалась на курсы вождения у нас в издательстве.

В обеденный перерыв приезжал грузовик, я на нем практиковалась, получила права. И когда муж повторил свою традиционную фразу: «Получишь права, дам!», я их вынула и показала ему. Он был в большом обалдении. Хотя тогда, в 1958 году, над машинами все тряслись, а женщин за рулем почти не было. Кстати, потом, когда я вышла замуж за Зиновия Ефимовича – а у него был «Москвич», – Зяма знал, что я вожу машину. Со скандалами, но он мне давал руль. И это была единственная сфера жизни, где мы с ним от начала до конца ссорились! Он едет, я ему даю советы. Я за рулем – он учит, что и как, я ему в ответ: «Молчи!» Перебранки, в общем. Мы знали: мне нужна отдельная машина. Я стояла в очереди шесть с половиной лет и дождалась собственных «Жигулей». И потом у меня всегда была машина, и сейчас я даже за хлебом не хожу пешком. Хотя врач рекомендует мне в день ходить четыре километра, но у меня не выходит.

Дочка Катя мне и тренажер привезла хороший, чтобы я занималась, но беговая дорожка только зря занимает место в моей спальне. Правда, комнат в этом доме много, места много, пусть стоит.

Татьяна Александровна лукаво улыбается, и в ее глазах прыгают совершенно юные и озорные чертики, благодаря которым, наверное, в нее и влюбился известный артист и любимец женщин Зиновий Гердт.

– У вас очень красивый, а главное, удобный и уютный дом, планировка особенная.

– Дом этот появился у нас очень давно, в 1968 году. Мы тут в поселке писателей с Зиновием Ефимовичем и дочкой Катей снимали времянку, летнюю дачу. И к нам прибежали и сказали: «Ребята, продается дача. Вы должны ее купить». Денег у нас всегда не хватало, потому что сложная была жизнь, ведь мы поженились, оставив прежние семьи. Дело было так.

Студенткой я поехала отдыхать в Гагры, и там один приятель познакомил меня с парнем из Тбилиси, он был на год меня старше, но учился на три курса ниже. Мы хорошо общались, а когда вернулись в Москву, он стал ухаживать за мной. И тут случилась беда – я влюбилась! Мама была в полном ужасе, спросила: «Он тебя обижать не будет?» Но я тогда летала в облаках и первый раз вышла замуж, мы прожили десять лет. И все это время я прорыдала! Потому что он был патологически ревнив! Я жила страшной жизнью, всегда была обижена, он убивал меня морально! И как дура, хранила верность. Потому что в такой ситуации надо было  бежать! У нас уже родилась Катя, а он по-прежнему вел себя ужасно.

Мы перестали быть мужем и женой, но продолжали жить в одной квартире. Уйти было некуда. А потом меня,  переводчицу с арабского языка, пригласили с театром на гастроли в Египет, Сирию, Ливию. Все полтора месяца я сопровождала Зиновия Ефимовича. Он покорял обаянием, и даже  будь он не артистом, а бухгалтером,  все равно устоять было бы невозможно! Я бы все равно за него вышла замуж. Ведь в человеке важны не черты лица, а обаяние. Зяма – невысокий, не красавец, хромал... А жил поэзией. Я обалдевала от его знаний. Он наизусть читал Пастернака, и это очень завлекало. Один музыкант из оркестра Утесова говорил, что может уговорить любую женщину, главное, дотащить ее до рояля.

Вот так же и Зиновий Ефимович: ему главное усадить даму и чтобы она хоть немножко слушала. В общем, я растаяла и окончательно ушла от бывшего мужа. Зиновий тоже ушел из семьи. Три года мы не регистрировали брак, потому что с бывшей женой Зиновий строил кооперативную квартиру. Когда она получила собственное жилье, они официально развелись.

Нам с Зямой жить было негде, более трех лет мы снимали квартиру, платить нужно было за год вперед. Жили вчетвером – Зиновий Ефимович, Катя, я и няня. Именно в тот год муж заработал самые большие деньги за всю тогдашнюю жизнь.

Он снялся сразу в двух фильмах – в «Фокуснике» и  «Золотом теленке» – и получил эти деньги. Пришли смотреть дачу: крошечные комнатушки, маленький домик. И сумму назвали в два раза большую, чем то количество денег, что у нас имелось. Мы решили отложить покупку, но друзья постоянно уговаривали нас купить собственное жилье и уговорили. За что я им искренне благодарна сейчас. Моя мама отреагировала по-своему: «Если купите дачу, вам придется купить и флаг!» Мы хохотали, умирали. Но ведь правда – раньше были такие правила, на революционные праздники владельцы домов должны были вывешивать красные флаги.

Я боялась покупать дом, не хотела влезать в долги, но один наш товарищ научил нас правильно занимать деньги. И теперь я учу остальных. Способ такой. Скажем, вам нужно сто тысяч, вы по десять тысяч занимаете у одиннадцати человек. Почему у одиннадцати? Потому что именно эту десятку надо положить на книжку и обязательно все записывать, кому отдать, когда и сколько. Но если кому-то срочно понадобятся их деньги, необходимая сумма у вас есть в кассе. Их можно отдать, занять у другого,  опять положить энзэ и жить спокойно.

Три года я вела эту бухгалтерию, и мы закрыли все долги. Зато этот крошечный и тесный домик стал нашим. Мы мечтали расшириться, из гаража, который находился прямо в доме, решили сделать комнату. Зяма поехал с гастролями в Париж, я принялась за работу, взяв, правда, с него обещание, что по приезде ни один разговор не будет начинаться со слов «надо было». Он – в аэропорт, я – на кирпичный завод. «Надо было» осталось на всю жизнь, нанятый работник Ваня никогда не приходил трезвый, и это отразилось на потолке, ни одна вагонка не сходится, прямых линий просто нет. Раньше мы приезжали сюда на лето, на выходные, а в 1993-м переехали совсем. Тишина, чистый воздух, покой. У каждого была своя машина, пробок нет, до Москвы близко. Катя к тому времени уже жила с мужем отдельно, но, заработав деньги, попросила разрешения построить рядом дом. Сама она режиссер документального кино, но с деньгами было трудно, и она пошла в строительный бизнес, начинает с фундамента и под ключ. Но и это Кате уже надоело, и она открыла бутик с французским антиквариатом. Там много немыслимо красивых вещей. И я горжусь, что она делает это со знанием дела! Катя очень заботливая дочь, создает мне все условия.

– Татьяна Александровна, время над вами не властно. Говорят, недавно вы бросили курить.

– Я не курю по одной причине – боюсь! Это отдельная история. Моя мама курила, это у нее началось в Гражданскую войну, в голод. А я занималась спортом, была чемпионкой Москвы по академической гребле, и ни о каких вредных привычках не было и речи.  Потом у мамы был инфаркт, ей пришлось бросить. Но через год сказала: «К чертовой матери эту жизнь!» И опять начала курить. Я очень переживала за ее здоровье и для того, чтобы она не курила, поставила ультиматум: «Ах, раз ты куришь, я тоже буду!» Через кашель, через силу и неприятные ощущения я начала курить, а мне уже было тридцать. То есть поздно начала, брала всякие жуткие сигареты – «Краснопресненские», «Новость». А потом появились американские, сладкие, вкусные – «Мальборо». Затем махорочные французские начала, «Житан» называются.

Курение стало моей привычкой, даже когда Зиновий Ефимович бросил, я продолжала. Но потом испытала такую боль в ногах, которую не испытывала никогда! Ее нельзя сравнить ни с удалением зубов, ни с родами. Она была кошмарной, описать невозможно. Я побежала к доктору, сосудистому хирургу из Склифосовского. Он меня давно знал, посмотрел на меня, как на старую дуру, и сказал: «Что, докурилась?» У меня артериальные сосуды голеней и стоп забиваются, просвет в них уменьшается, кровоснабжение тканей нарушается. Болезнь приводит к гангрене и ампутации ног. Это было четыре с половиной года назад.

Я сейчас говорю старым: если нет дикой боли – курите, а молодым: пока есть силы – бросайте. Ведь без курения моя жизнь – измененная. Тепло, хорошо, сытно, все хорошо, а мне жизнь словно несоленая.

Я живу, как в эмиграции, все в порядке, но не у себя. Ужасно! Я не сильный человек, а вот Зяма – да.

Был такой случай. Он вел программу «Чай-клуб», которую снимали в нашем доме, к нему приходили гости. И вот до начала съемок он лежал бледный, кислый, усталый. На площадку его отнесли на руках, а там он изменился, глаза горят, лицо светится, разговаривает так, словно ничего не случилось. Но через полчаса его приносят домой, и – опа! – словно что-то выключили. Он мне объясняет: «Как ты не понимаешь, я – как та старая цирковая лошадь, когда она выскакивает на арену – фанфары, зрители! Происходит кураж!»

Меньше чем через месяц после тех съемок Зиновий Ефимович умер…

Читайте также

Звезда фильма "Москва слезам не верит" пережила двойную трагедию

Звезда советского кино спилась и покончила с собой