Актер Владимир Зельдин: Слов нет, чтобы описать творящееся безобразие!

Владимир Михайлович Зельдин – уникальный актер. В свои 97 он бодр, подтянут и красив. Кто-то завидует его долгожительству, а он просто благодарит маму с папой за такую генетику. Владимир Михайлович во всех смыслах пример для подражания. Не пьет, не курит, занимается спортом (!) и до сих пор выходит на сцену родного Театра Российской армии.

Ничего никогда не просил

– Владимир Михайлович, перед встречей с вами я провела опрос. Поинтересовалась у друзей, какая ассоциация возникает у них с фамилией Зельдин. И вот что мне ответили: «Свинарка и пастух», «столько не живут» и «хороший мужик».

– Да, я хороший человек. Добрый.

– Поэтому, видимо, многим помогали: кому жилье получить, кому телефон провести, а кому и с работой подсобили.

– В основном я помогаю молодежи в решении каких-то социально-бытовых вопросов. Когда у нас в Театре Российской армии была маленькая зарплата, мы с Людмилой Касаткиной (помните «Укротительницу тигров»?) решили пойти на прием к министру обороны. Тогда многие наши коллеги получали дополнительные гранты, которые помогали им материально. А мы не получали ничего, хотя театр в свое время прошел войну, мы выезжали на фронт бригадами, выступали перед солдатами. Так вот, когда решили помогать театрам, нас обошли. Это 2005 год. Министром обороны был Сергей Борисович Иванов. На одном из кремлевских приемов мы его увидели, подошли и сказали, что у нас проблемы, хотели бы с ним поговорить, но никак не можем дозвониться – помощники нас отфутболивают или дают не те телефоны. «Да?! Вот вам мой прямой телефон, звоните», – сказал нам Сергей Борисович.

После этой встречи в театре раздался звонок и нам с Касаткиной сообщили, что нас ждет на прием министр обороны. Мы поехали. Рассказали ему историю нашего театра: про фронтовые бригады, шефскую работу бесплатную, как мы ездим по округам, по воинским частям и вообще про значение военного театра. Он с нами согласился и сказал, что доложит президенту Путину о наших проблемах.

– И что Путин?

– Прошло немного времени, и нам дали грант. Сергей Борисович приехал на мой спектакль «Человек из Ламанчи», который я играю уже восьмой сезон, привез нам грамоту. Мы посидели с ним, чаю попили.

– А что с грантом?

– Грант руководство театра распределило по всем сотрудникам. Зарплаты повысили не только актерам, а всем, вплоть до уборщиц. Хотя он давался только для творческих работников. Ни в одном театре так грант не делили, как сделали у нас. Поэтому, естественно, артисты получили несущественную добавку к зарплате. Но все равно по сравнению с тем, что мы получали до этого, прибавка была приятна.

– Без личного контакта и звонка никакой бы поддержки вы не увидели?

– Ничего бы не было.

– А вы лично для себя хоть раз чего-нибудь просили?

– Ничего никогда не просил.

– Поэтому и живете до сих пор в маленькой квартире! И наверняка сталкиваетесь с коммунальными сложностями…

– Я этим всем не занимаюсь. Хозяйством руководит моя супруга. Платим, как все платят. Разбираться с ценами на «коммуналку» – только здоровье свое тратить.

– Вот вы ходили по большим кабинетам, общались с президентами. А с юбилеем они вас поздравляли? Может, в гости приходили?

– Нет, хотя и собирались прийти (смеется). Когда нам домой позвонили и сказали, что приедет президент Владимир Владимирович Путин, я ответил: «Ни в коем случае! Нам некуда его пригласить. У нас две маленькие комнатки, негде повернуться. Делайте всё, чтобы он не приезжал». Еще тогда Бориска был жив, пёс наш (артист вздыхает)…

А через какое-то время перезвонили: «Владимир Михайлович, за вами приедет машина, вас отвезут в Кремль».

– Там места побольше.

– Да. В Кремле меня Владимир Владимирович принимал, награждал. Беседовали с ним.

Нэп – лучшее время

– По вашей биографии можно отследить всю историю страны – от царя до наших времен.

– Ну, в общем, конечно. Потому что в трехлетнем возрасте я ощутил на себе Гражданскую войну. Потом были нэп, коллективизация. Но главное в моей биографии, конечно, Великая Отечественная война. Вот через это я прошел…

– А какое самое счастливое время было?

– Нэп. Потому что знаете, какое тогда было сельское хозяйство? Во! Мы экспортировали пшеницу за границу, картошку. Могу говорить об этом точно, потому что в то время мы семьей выезжали в Тверскую область, снимали в деревне Рогозино комнату. А вы знаете, какие в то время были магазины? Полки были полны первоклассных продуктов. Какие окорока висели, сосиски, молочные колбасы... Их вкус я помню до сих пор. А запах!

– Вы же были подростком. Неужто именно запах колбасы вынесли из того времени?

– Ну конечно.

– Сейчас тоже всего полно в магазинах.

– Полно, верно… Но этими продуктами травят людей. Как можно открывать магазины, в которых торгуют просроченными товарами? Они заманивают туда малоимущих и пенсионеров пониженными ценами. Ну как же так можно? Это же форменное безобразие! У нас большой разрыв между бедными и богатыми. С нэпом наше время не сравнить.

Я бы за границей не смог жить

– Как вам кажется, могла ли судьба России сложиться иначе, не будь путча в 1991 году?

– Вы понимаете, я вам так скажу: если бы не умер Владимир Ильич Ленин, то неизвестно, какой бы дорогой вообще пошла наша страна. Потому что при нем и начался нэп – новая экономическая политика. Тогда червонец котировался на международном рынке. Я не политик, но… Когда Ленин умер, началась коллективизация. Ну, это то же самое, когда к вам в квартиру приходят, смотрят на вашу мебель, одежду – и все это забирают, ни слова не говоря. То же самое было с крестьянином. Забирали лошадь, скотину. Он их своим трудом заработал, а у него всё отняли. Потом сажать и
ссылать стали. Я все это помню, я уже был школьником. Мы бригадами выезжали в деревни, когда это все происходило. Там такие собрания происходили бурные. Неправильно это делалось.

– Но при этом вы поминаете советскую власть хорошим словом?

– В ней много было положительного. Например, я считаю, что молодежь была очень задействована. Вот, например, я учился в семилетке. У нас был драматический кружок, столярный, переплетный. Мы готовились к сдаче норм ГТО («Готов к труду и обороне»): бегали, плавали, прыгали в длину и высоту. Еще получали значки ворошиловских стрелков. Молодежь была занята.

– Не до пьянства и наркотиков.

– Какие там наркотики! Мы слова такого не знали.

– Привычка плавать по утрам и заниматься спортом осталась у вас с тех времен?

– Конечно. Правда, жили мы бедно, у нас не было денег, но самодельные лыжи у меня были. В футбол гоняли с тряпичным мячом. Наше поколение не избалованное, законопослушное. И мы верили, когда Хрущев говорил, что будем жить при коммунизме. И самое главное, мы безмерно, беззаветно любили свою землю.

– То есть вы настоящий патриот?

– Я бы за границей не смог жить. Говорю так, потому что бывал там часто. Не так давно были с женой во Франции, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Там Бунин, Рудик Нуриев, Некрасов, Тарковский, Галич. Много наших соотечественников. Так вот, видел я там могилу одного полковника белой армии. На табличке такая надпись: «Дорогой соотечественник! В каком бы уголке мира ты ни был, знай, такой земли, как Россия, нигде нет. Люби и береги ее». На самом деле у нас уникальная страна. Как говорил Тютчев: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить: у ней особенная стать – в Россию можно только верить».

Мы выиграли войну. Самую страшную войну. Но воровство, коррупцию, преступность и беспредел победить не можем.

– И что, выхода нет?

– Есть. Как вам ни покажется странным, но победить все это может только культура. Поэтому я с таким наслаждением смотрю за детским творчеством. Мне нравится конкурс юных талантов «Щелкунчик». Маленькие дети, но как они темпераментны, как увлечены музыкой. Ком к горлу подходит, как прекрасны они!

– То есть не все потеряно.

– Да, но… Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе, как сказал Некрасов.

Раньше на стадионах не было дымовых шашек. Хотя пиво было!

– Вы не верите в светлое будущее, как некогда поверили Хрущеву?

– Я даже не знаю. Хотя считаю, что благодаря Господу Богу я счастливый человек. Почему? Потому что, несмотря на свои 97 лет (мне 98 будет 10 февраля, если доживу до этого), я работаю в театре, снимаюсь в кино. У меня жена – красавица, образованнейший человек. Она умнее меня. Очень помогает в моей работе, своими советами. Когда-то она работала в Союзе кинематографистов. Там было бюро пропаганды, где она была редактором. Она делала великолепные концерты во дворцах спорта, на стадионах, когда еще не было раскручено телевидение. Привлекала к этому великолепных писателей: покойного Гришу Горина, Аркадия Арканова, Юру Визбора. Они писали номера актерам. А сейчас на концерт уже и не захочешь пойти: на сцене только попса, под фанеру поющая. Это все дурное влияние Запада.

На телевидении в чести программы Петросяна. А ведь в свое время он выступал как чтец на сборных концертах. Его юмористические рассказы были с определенным вкусом. А потом такое началось, никаких слов нет, чтобы описать это безобразие.

– Вас это раздражает?

– Не то чтобы… Я просто это не смотрю. По телевизору меня интересует только спорт, фильмы хорошие и культура.

– Вы болельщик?

– Я не болельщик, я поклонник спорта. У меня много друзей среди спортсменов. До сих пор помню футбольную
команду ЦДКА. В воротах стоял Никаноров, центральный защитник – Кочетков, правый защитник – Прохоров, левый – Нырков. Центральные нападающие – Гриша Федотов, Всеволод Бобров, Соловьев. А у «Динамо» были свои кумиры – Бесков, Численко, Хомич, Трофимов. «Спартак» – это Старостин, Степанов, Маслаченко. Мой любимый стадион – да и не только мой, но и всех москвичей – стадион «Динамо».

Когда был футбольный матч, вы себе не представляете, вся Москва двигалась в сторону «Динамо» – на трамваях, автомобилях, пешочком шли, прямо демонстрации были. На стадионе не было никаких дымовых шашек, никто не додумывался кидать бутылки, не было драк. Хотя пиво продавалось! Люди приходили смотреть футбол. Единственное, если судья совершал какую-то ошибку, неправильно наказывал футболиста, кричали: «Судью на мыло!» Вот и всё.

Сейчас и игрокам не хватает культуры: фол, подножка, хватание за майку, мат на поле, подкаты. А когда, забив мяч, игрок снимает майку и размахивает ею, и я должен смотреть на его худосочное тело? Как же так можно, это же не по-мужски. Сплошь и рядом своим поведением на поле игроки провоцируют трибуны на беспорядки. Раньше я часто ходил на футбол, но теперь из-за беспорядков не хожу.

– Боитесь?

– Ничего не боюсь, но для меня матч – своеобразный спектакль, со своей драматургией и игрой. Там такие бывают повороты, что ни один драматург не напишет. А что творилось за полем? Вспомните хоть историю со Стрельцовым, которого засудили. Приписали ему изнасилование. Но никакого насилия не было. Уникального игрока устранили для того, чтобы не дать «Торпедо» продвинуться в чемпионате. Начались интриги наверху. Кому-то там нужно было, чтобы «Динамо» выиграло. Поэтому, видимо, они решили убрать соперника таким способом. Драматургия имеет значение не только в жизни, но и в спорте, а об этом не говорят.

– Вы же понимаете, что спорт стал коммерческим.

– Вы правы, бизнес проник в спорт, и это очень горько. Но мне кажется, что культура имеет огромное, первостепенное значение во всех областях нашей жизни, и в футболе тоже. Как академик Лихачев сказал: «Культура – это душа нации. Есть культура – есть держава. Нет культуры – нет державы». Россия – удивительное государство. Духовное богатство ни с чем не сравнимо, нам не нужно его заимствовать. Мы в этом отношении самодостаточны.

Читайте также