Старик и горе. "Собеседник" первым нашел чеченца, которому сожгли дом после жалобы Путину

Sobesednik.ru нашел Рамазана Джалалдинова, у которого сожгли дом после обращения к Путину по поводу коррупции в Чечне.

Сам Рамазан из села Кенхи сейчас говорит, что вынужден скрываться от всех, в том числе и от журналистов. Но с нашим изданием согласился пообщаться по телефону.

– Рамазан, что заставило вас обратиться к Путину?

– Я уже 14 лет обращаюсь везде по поводу проблем нашего села. С 2002 года пишу по поводу компенсаций за военные разрушения и паводок в 2012 году. Эти деньги нам российские власти выделили, но мы их не увидели.

– Сколько вы недополучили денег?

– За разрушенный во время войны в Чечне дом мне должны были выплатить 350 тысяч. Потом еще в 2012 году у нас был страшный паводок, полсела смыло, в соседнем Дагестане потерявшим жилье даже давали квартиры в Махачкале.

– Почему вы сейчас вынуждены скрываться?

– Я уехал еще до выхода обращения. Снял все наше полуразрушенное село на видео, подготовил обращение и сразу уехал. Я же знал, чем все закончится. Я в Чечне живу и все вижу. Кто свое недовольство выражает, тех ущемляют. Знал, что меня или заставят извиняться, или психом выставят. Сейчас живу три дня на одной квартире, потом переезжаю, три ночи на другом месте. Недавно меня пытались насильно увезти в Грозный.

– Как это?

– Приехали люди типа посредников, которые вели переговоры, чтобы я прекратил выступать, народ будоражить. Но я наотрез отказался ехать, сказал: я в любой точке России готов с кем угодно встретиться, кроме Чечни. Там может что угодно произойти – покушение по дороге, несчастный случай, это запросто...

– Вы следите за тем, что в вашем селе происходит после вашего обращения? Была информация, что нескольких человек даже задерживали?

– Село было оцеплено, сейчас оцепление уже сняли, но в самих Кенхах еще много полицейских. Троих человек задержали, продержали несколько дней, потом отпустили. Один из них – мой родственник, двоюродный брат Насибов Магомед, который тоже жаловался и журналистам, и Кадырову, когда он после обращения приехал в наше село. Задержали даже водителя, который привез корреспондента «Дождя» в село.

– Вашу семью действительно выдворили из республики?

– Мою семью – жену и трех дочерей – подняли в полвторого ночи, забрали из дома, привезли в Шаройский РОВД, допрашивали, пугали и в итоге заставили сказать на видео, что я псих, дурной. Старшую дочку один из полицейских под пистолетом подвел к оврагу, пугал, что сбросит ее. Потом их всех посадили в машину, привезли на чечено-дагестанскую границу. Сказали, не возвращаться и забыть дорогу обратно.

– Ваш дом сожгли?

– Сожгли три комнаты, в которых я жил у своего родственника на втором этаже. Это было в ту же ночь, когда забрали мою семью. Тогда же люди в масках и камуфляже приехали и подо-

жгли 3 комнаты на втором этаже, где я жил и где хранились архивы всех моих обращений, ответов, документов за много лет. Жена говорит, они даже не стучались, просто взломали двери. Но они с собой сразу привезли «пожарку», которая, как только сгорели эти три комнаты, все потушила.

[:image:]

– После всего не жалеете теперь, что начали все это?

– Нет, наше село давно уже – болевая точка. Если вы посмотрите видео, Кенхи очень сильно отличаются от всей остальной Чечни, прилизанной и благоустроенной. У нас как была разруха, так и осталась. И много лет до нас никому не было дела. Только после обращения стали что-то делать: нагнали рабочих, завезли стройматериалы, восстанавливают дома...

– Сообщают, что и главу вашего района уже отстранили, и объявили год Шаройского района в Чечне.

– Главу отстранили, но он не самый главный виновник. Там на своих местах остались еще пять чиновников, которые открыто притесняли и занимались бесчинствами, откровенно забирали положенные людям компенсации, ничего не боясь. То, что село после моего обращения стали восстанавливать, конечно, хорошо. Но реально тем, кто сильно пострадал, только обещают помочь, а пока делают лишь центральную улицу – ремонтируют крыши, фасады. Создают вид, одним словом.

– Но, значит, отмашка все-таки дана? Не думаете вернуться в таком случае?

– Если бы Кадыров сказал: возвращайся живой – подумал бы. Но, честно сказать, и те, кто остался в селе, не очень хотят там жить. Сейчас там бесчинство идет. Их же пугают все время: если хоть слово скажете, ваши дома будут сожжены, а вы будете ущемлены. Народ запуган. У меня было три-четыре человека в селе на связи, сейчас ни одного не осталось – боятся. Их звонки отслеживают, говорить запрещают. Приехали русские журналисты, так к ним селяне даже подойти боялись.

– А от Путина или от его администрации была какая-то реакция?

– Я же еще до этого обращения лично приходил в приемную, меня даже приняла какая-то сотрудница, я ей все объяснил. Но бесполезно – в Кенхах за все послевоенные годы не было ни одного чиновника, ни один представитель власти Чечни или Российской Федерации с жителями Кенхов никогда после войны не общался. А после обращения нас вообще оцепили, как концлагерь. Журналистов «Черновика» (независимое дагестанское издание. – Ред.) выгнали на край села.

– Но Кадыров в итоге до вашего села все-таки доехал.

– Доехал кое-как. Сначала ведь он заехал к жуликам из нашей районной власти, слушал их 1,5 часа, потом пошел в мечеть на пятничную молитву. Потом только с народом 40 минут пообщался. Кадыров сказал: у меня память плохая, я вам следователей пришлю, вы им все расскажете. Но когда он уехал, нескольких человек, самых активных, сразу же задержали: одного продержали 5 суток, другого – 10 суток, потом отпустили. Без всякого суда.

[:image:]

– А судимости-то у вас были на самом деле, как говорит Кадыров?

– Были, конечно. В 2006 году я письменно обращался в Генпрокуратуру и Госдуму по поводу компенсаций и того, что в нашем селе буквально открыто жили боевики. Из-за них нас притесняли, а сами бандиты открыто общались и с сотрудниками правоохранительных органов, и с работниками администрации. Рядом с домом главы администрации спокойно жили. Боевики в любой дом могли зайти, чай пили, что хотели делали. А как отказать вооруженным людям, на которых нет властей? Заходят ночью, говорят: чай налей! Безоружные люди что сделают?

После моего обращения был большой скандал. Но и результат был. Боевики ушли, но, по моим данным, до сих пор все живы-здоровы. 40 чиновников из района, из МВД убрали. Я тогда убежал из Чечни на 1,5 года в Калмыкию. Когда вернулся, меня взяли и на 2 года осудили условно за пособничество боевикам. А в пособники тогда любого можно было записать: попробуй не пособничай, когда на тебя автомат наставлен. Меня просто наказали за то, что поднял скандал.

Вторая судимость – в 2011 году. Мы тогда собрали под письмом Путину несколько десятков подписей. Но людей стали вызывать и требовать отказаться. В итоге я взял это заявление на себя. Ко мне пришли в дом милиционеры, сказали, повезут «на воспитание» и переговоры в Центорой – родное село Кадырова. Жена стала меня отбивать от них чем попало, пару раз ударила их молотком. Но я взял ее вину на себя, дали мне 3 года, отсидел в итоге 1,5.

– Что за «воспитание»?

– Это у нас такая практика. Даже чиновников «перевоспитывают». Видели, у нас много роликов с извинениями от «перевоспитавшихся», они говорят, что раскаиваются, и просят прощения лично у Кадырова, у народа. Их снимают на камеру и отпускают. Потом эти ролики выкладывают в интернет.

– Некоторые видят в истории вашего села национальный подтекст. Аварское село на краю Чеченской Республики...

– Нет. Между народами мы очень хорошо живем, как братья и сестры. Многие чеченцы меня поддерживают, но не открыто. Многие маршруточники, кто меня знает, деньги не берут. Есть три столовые в районе, где с меня тоже отказываются плату брать. Говорят: если пошел на такое дело, уже не отступай.

P. S. Уже после интервью, 30 мая грозненское телевидение показало видео с извинениями Джалалдинова перед Кадыровым. Сбивчивая речь аварца сводится к тому, что его прежнее обращение было ошибкой. Также мужчина объявил о том, что возвращается в Кенхи.

[:wsame:][:wsame:]