Биологическая бомба на российском безрыбье
Санкции и антисанкции больнее всего ударили по рыбной отрасли. Сможет ли Россия сама обеспечивать себя рыбой?
Санкции и антисанкции больнее всего ударили по рыбной отрасли. Сможет ли Россия сама обеспечивать себя рыбой?
Зуб на правительство
Владелец Мурманского рыбокомбината Михаил Зуб решил потягаться с крупной рыбиной – правительством РФ, подав на него иск в Верховный суд. Зуб пытается засудить Белый дом за то, что его рыбное предприятие пошло ко дну. Как он считает – из-за введенного 6 августа эмбарго на ввоз импортной рыбы в Россию.
– Наш рыбокомбинат работает только на норвежском сырье. Нет норвежской рыбы – предприятие встало. Причины чисто технологические – в России в принципе нет «живорыбных» судов, которые могут доставить живую рыбу и сгрузить к нам на комбинат через специальные рукава. Именно эту рыбу мы затем охлаждаем и продаем, – рассказал «Собеседнику» Михаил Зуб.
Парадокс: море одно, рыба общая, но норвежцы могут ее ловить и доставлять в живом виде, а мы нет?
– У нас остались только небольшие суда – МРТК, называемые в народе по созвучию «мартышками». Они могут привезти нам 10–15 тонн семги (лосося), а цикл работы на моем предприятии рассчитан под загрузку 300 тонн. Если я буду при неполной загрузке гонять оборудование и жечь электроэнергию, моя рыбка на выходе будет золотая по цене, – утверждает Зуб.
Зуб думал построить нужное ему чудо-судно сам, но выходить на нем в море он все равно не сможет – квоты на вылов уже распределены до 2018 года и войти в этот рынок невозможно. Мурманский рыбокомбинат сейчас чувствует себя, как рыба в садке: вроде пока живы, но спасения не видно.
Мурманчанин приехал в Москву и привез план, по которому при запуске своего предприятия обязался обеспечить магазины свежайшей охлажденной красной рыбой по цене, близкой к «до эмбарго» – 300 рублей. Коллеги и чиновники назвали его авантюристом, ловящим рыбку в мутной воде. Правда, хоть наличия проблем никто не отрицает.
– Рыба в магазинах стала дороже мяса, такого не было никогда! – в один голос говорят и рыбопромысловики, и потребители. Строить прогнозы на будущее ни по ценам, ни по наличию рыбы сейчас не берутся даже самые смелые специалисты.
[:image:]
На безрыбье
Россия утратила звание морской и рыболовной державы.
– Мы выращиваем 25 тысяч тонн форели и 15 тысяч тонн лосося атлантического в год, а завозим из-за границы 200 тысяч тонн – один к пяти не в нашу пользу, – привел статистику исполнительный директор Рыбного союза Сергей Гудков. – Норвегия вылавливает и выращивает 4 млн тонн рыбы, Китай – 40 млн тонн. Покупая у них, мы фактически спонсируем экономику Норвегии и Китая.
По красной рыбе цифры еще убийственнее – 1 к 10, то есть отечественное проигрывает импорту в 10 раз. А после введения санкций семга в Мурманске уже подорожала на 40%.
«Охлажденной рыбы почти нет», – говорят «прибрежники» (работники прибрежных рыбоперерабатывающих предприятий Мурманской области). Потому что нашему добытчику легче и выгоднее продать выловленную в России рыбу за границу, чем у себя дома.
– За границей все процедуры упрощены, сдал – сразу получил деньги. А у нас – таможня, Россельхознадзор, приграничная ФСБ, налоговики, ФАС. Да и заплатить живые деньги сразу наши предприятия, как правило, не могут, так как у них нет доступа к быстрым льготным кредитам, а затраты на производство (например та же электроэнергия) выше, чем у зарубежных конкурентов, – объяснил «Собеседнику» разницу помощник руководителя Ассоциации прибрежных рыбопромышленников и фермерских хозяйств Мурмана Михаил Готовчиц.
Потребление рыбы в мире растет, едоков прибавилось на 1 млрд человек. Это понимают и в Норвегии, и в Китае. В России об этом задумались только сейчас, когда не только семга и лосось, но даже треска и тиляпия грозят стать не всем доступным деликатесом.
– Проблемы начались еще до санкций, – считает гендиректор «СиФудРус» Владимир Ляпунов. – В июле прошлого года правительство выпустило постановление, разрешающее замораживать рыбу непосредственно в море, на судне. Это обвалило рынок охлажденной рыбы. Зачем ее охлаждать, если можно заморозить и хранить сколь угодно долго, выжидая лучшей цены? А охлажденку можно прекрасно продать на экспорт.
В таких условиях мурманская «прибрежка» собирается сматывать удочки и перемещаться в центральную часть России: зачем работать с той же заморозкой на дорогущем Севере, где затратные электроэнергия и труд, если можно делать это в центральной части страны, да еще и сэкономить на этом?
Для северной рыбопереработки это фактически приговор. Для качества рыбы на прилавках – тоже.
[:image:]
Какая гадость эта ваша рыба
– А теперь задумайтесь, какой в таких условиях мы получим продукт на наших прилавках? – задает риторический вопрос Ляпунов. – Рыбу двойной, а то и тройной заморозки, которая уже прошла дефростацию (разморозку)! Естественно, ее качество при этом страдает, и это при растущей цене! Но не каждый купит задорого сухой тусклый кусок рыбы с огромным слоем наледи, поэтому переработчики идут на ухищрения – в размороженный кусок филе шприцем вводят эмульсию из измельченных рыбьих костей и частей, чтобы придать сочный и свежий вид. Еще хуже, когда применяют химию – китайские полифосфаты. При жарке фосфаты выделяются жирными каплями, а эмульсия – белесой жидкостью. Но неискушенный покупатель и не разберется, что перед ним рыба не первой свежести.
Какой же рыбой нас кормят, да еще на фоне резво растущих цен? Например, оказывается, в магазинах за треску нередко выдают похожий на нее, но более дешевый минтай. Кстати, этот трюк обещает стать популярнее, так как треска с мая уже выросла в цене на 30%.
По Ляпунову, самая безопасная и вкусная рыба – охлажденная морская, выращенная в диких условиях (треска, пикша и т.д.). Но «доплывет» она теперь далеко не до каждого прилавка. А высокая цена совсем не может служить гарантией качества. Например, всю семгу и лосось, выращиваемые в садках, в период роста прививают как минимум антибиотиками, чтобы не болели. Как максимум – еще стимуляторами роста и витаминами, чтобы быстрее выросли до продажных размеров. Так что в купленной вами аппетитной на вид рыбке может содержаться не только полезная, но и вредная часть таблицы Менделеева. Найти на прилавке дикий лосось, выросший в море, а не под присмотром ветеринаров-химиков, практически нереально.
– Государство долгое время серьезно не занималось рыбной отраслью. Судите сами, как так могло получиться, что у нас полностью исчезла аквакультура – разведение мальков, из которых потом вырастает живая рыба. Еще год назад мы отправили письмо в Совет безо-
пасности, в котором предупреждали, что по аквакультуре Россия на 100% зависит от Норвегии, страны – члена НАТО. Что это – прямая угроза нашей продовольственной безо-
пасности. Перекроют нам поставки мальков – и всё, Россия останется без лосося! Нам не ответили. И не заметили – судя по тому, что этих несчастных мальков включили в эмбарго. Спасибо, потом одумались и разрешили все-таки их ввозить. Но вопрос не снят – нужна своя аквакультура. Корм, садки для нашей красной рыбы – все это покупается в Норвегии, так как своего нет, – разводит руками Гудков.
Но «пожарные» меры, считают в Рыбном союзе, могут оказаться еще опаснее, чем бездействие.
– Если сейчас начать резко увеличивать поголовье, то могут появиться болезни и эпидемии – красная рыба довольно капризна в процессе выращивания. Это будет биологическая бомба, – говорит Гудков. – Поэтому наверстать все и сразу не получится. Цикл роста рыбы – 3 года минимум. Но, похоже, другого пути у нас просто нет.
