Марк Захаров: В нас не вливают столько денег

Чуриковой снова 20

– Марк Анатольевич, зачем подогреваете слухи накануне двойного юбилея?
– А юбилея нет – 1 октября мы открыли 82-й сезон. Никаких круглых дат, кроме личных, не ожидается. Вот радостная – Инне Чуриковой снова 20. Ну а у меня, как ни печально, будет дата, от которой надо вздрагивать – 75 лет. Видимо, теперь стану скрывать возраст и все намеки на годы буду считать оскорблением. Конечно, я очень не люблю разного рода празднества, которые касаются меня лично, и стараюсь вести себя скромно. Но не всегда это получается. В этот раз скорее всего удастся: понедельник в театре – выходной.

– Так вы уходите или нет?
– Работать, не скрою, очень тяжело. Но не невыносимо.

– Что станет для вас лучшим подарком?
– Я бы желал, чтобы мои артисты в этом сезоне поменьше отлучались. Хотя сильно препятствовать не могу – всем надо семьи кормить.

– Можете описать свою реакцию, когда актриса приходит и говорит: «Марк Анатольевич, у меня съемки»?
– Сначала она пытается урегулировать это на уровне нашего заведующего режиссерским управлением. Они согласовывают графики, идут на какие-то компромиссы… Только в самом крайнем случае артисты слышат: «Идите к Захарову, говорите с ним». Но ко мне очень редко доходят. С ведущими артистами у нас есть специальная договоренность. В репетиционный период я их отсутствие могу и перетерпеть. А вот последние месяц-полтора перед выпуском спектакля надо пойти на некоторые издержки в семейном бюджете и работать в театре.

– В ваших правилах комментировать качество их работы на стороне?
– Нет, никогда. Если уж очень положительные эмоции получил от чьей-то роли, скажу. А так – избегаю. К этому надо относиться осторожно. Есть некая клановая солидарность – если вы меня спросите, какие режиссеры мне не нравятся, я вам не скажу. Это можно только с женой на кухне. Есть среди хороших артистов люди, которые берегут свои лица – Янковский, Збруев, Броневой. Они очень тщательно изучают сценарий, наводят справки о режиссере и просто так за работу не берутся. Но они сейчас могут себе это позволить. А юным актерам, конечно, приходится соглашаться на все. Тут трудно кого-то осуждать.

Другой зал нам не нужен

– Были ли у вас за 35 лет случаи, когда не удавалось привлечь в театр приглянувшегося актера?
– Ну уж нет! Если я что-то намечаю, добиваюсь всегда. Мне, например, очень хотелось, чтобы у нас после ухода Джигарханяна, Караченцова в спектакле «Город миллионеров» сыграл Геннадий Хазанов. И он играет, спектакль идет с большим успехом.

– Но он же не в труппе.
– Нет, он главный режиссер Театра эстрады. А к нам приходит играть спектакль. Иногда в виде исключения такие вещи бывают.

– Чем приманиваете актеров?
– Я не приманиваю – я выращиваю. То есть «я» – это слишком громко сказано. Мы выращиваем. Я просто в течение многих лет стараюсь создать такой климат в театре, такую питательную среду, чтобы артисты у нас вырастали. И из Кольки вышел Николай Петрович, из Сашки – Александр Гаврилович. Правда, Олега Янковского я сманил совсем молодым из саратовского театра. Но ему там неважно жилось.

– В театре восстановилась атмосфера после ухода Абдулова, трагедии с Караченцовым?
– Это неизбежно – периодически театр теряет людей, которых сразу не заменишь. Ушли из жизни Евгений Леонов, Татьяна Пельтцер… Ну что делать? Надо сначала погоревать, поплакать. А потом возрадоваться, что довелось работать с такими людьми, и продолжать трудиться.

– Чехарда с министрами культуры процессу не мешает?
– А она никак на нас не отражается. Мы с Минкультом живем параллельно.

– Но Ленком не последний театр. Вами должны интересоваться.
– Один хороший драматург в пору жесткой советской цензуры сделал посвящение: «Благодарю все учреждения, которые не принимали участия в написании моей пьесы…» У меня с худсоветами были очень сложные отношения. Некоторым спектаклям по несколько лет не давали выйти на зрителя. Пьесу  «Три девушки в голубом» с блистательными работами Пельтцер, Чуриковой, например, четыре года мариновали. Сейчас никто не вмешивается в мою работу. Проблемы другие – экономического плана. Репертуарный театр не может существовать только за счет продажи билетов – нужны финансовые субсидии, и в этом смысле московское правительство нам помогает. Столичные театры вообще под надежной защитой. Строятся новые здания. Замечательный театр возвели для Петра Фоменко, для Калягина. Для Джигарханяна перестроили кинотеатр – как в свое время «Современник»…

– А для Захарова не планируется? Маловат у вас все-таки зальчик.
– Сейчас боятся больших залов, делают мест на 400–500. У нас – около 800. Самая хорошая вместимость, я считаю, – около тысячи. Этот зал вполне родной, мы с ним уже сработались, и другого нам не надо.

– Капремонта не желаете? Как у Табакова в МХТ?
– Конечно, таких денежных вливаний, что произошли в театр Олега Павловича на федеральном уровне, у нас нет. Но мы постепенно приобретаем аппаратуру, делаем какой-то ремонт. Этим летом лебедки новые на сцене установили, лифт купили. А то когда Ельцин к нам в театр приходил, стыдно было везти. Да и охрана его не разрешила.

Боюсь возвращаться

– Новый сезон вы встречаете работой над «Днем опричника» по Сорокину…
– Он, конечно, спорный писатель, но книга написана блестяще. Я сделал инсценировку, и Владимир Сорокин ее одобрил. Мне важно показать, как опасно, когда псевдопатриотизм овладевает умами людей. Сейчас это очень актуально. Но давайте о сезоне по порядку. Начинаем мы спектаклем, поставленным болгарским режиссером Александром Морфовым, «Визит дамы», где замечательно играют Мария Миронова, Александр Лазарев-младший и Андрей Соколов. Потом буду работать в основном я. У меня в этом сезоне две задумки – «День опричника» и «Вишневый сад». Но скорее я начну с Чехова – там больше женских ролей, и по разным внутритеатральным соображениям выгоднее начать с него.

– Вам не кажется, что сейчас самое время возобновить «Доходное место»?
– Я боюсь возвращаться к прежним работам. Придерживаюсь мнения, что два раза в одну воду не войдешь. Мне будет мешать отсутствие Андрея Миронова, который блистательно играл в том спектакле.

– Может быть, тогда кино? Давненько вы не брали его в руки.
– К сожалению, нет. Уходить из театра на несколько месяцев в эту очень технологически тяжелую сферу считаю нецелесообразным. Да, в кино появились большие деньги. Но привлечь внимание зрителя стало гораздо сложнее. Чтобы что-то придумать, нужны силы. К тому же Жванецкий, а ему я доверяю, как-то сказал: «От твоих фильмов, Марк, осталось такое прекрасное послевкусие. Не надо его нарушать».