Сказка о потерянном «Времечке»

Чуда не случилось

В душе всякого россиянина неистребима надежда на чудо – то-то он и верит в медведевские оттепели, в чудесные перерождения аппаратчиков, во внезапные раскаяния олигархов и даже в борьбу с коррупцией. И чем черт не шутит – вдруг в этот последний прямой эфир возьмет и позвонит начальство канала ТВЦ и скажет: мы передумали, глас народа за вас, никто не хочет вашего закрытия, сходите в кратковременный отпуск и продолжайте работать всем на радость…
Ничего подобного не будет, конечно. Надежды надеждами, а дураков нет.
Меньше всего хочется играть в «уникальный журналистский коллектив», кричать о зажиме свободы слова, выводить на улицы своих сторонников. Это и в исполнении прежнего НТВ смотрелось не очень хорошо, а в нашем вообще будет выглядеть бредом. Свобода слова есть, только за нее надо платить: говори, что хочешь, но не рассчитывай, что тебе после этого дадут зеленую улицу на государственных каналах или пригласят во власть. Никакого уникального журналистского коллектива нет – есть порядка 90 сотрудников, из которых половина – опытные и грамотные редакторы, а остальные – зеленая молодежь, студенты, в силу своей безбашенности любящие снимать острые репортажи скрытой камерой. «Времечко» всегда было телевизионным университетом. Множество зубров эфира – от звездного Дмитрия Диброва до совсем молодого, но уже крутого Алексея Бахарева – прошли через эту школу.
«Времечко» придумали в 1993 году генеральный продюсер «Авторского телевидения» Анатолий Малкин, ведущий Дмитрий Дибров, сатирик Лев Новоженов и телережиссер Андрей Столяров. Кто изобрел само слово – спорят до сих пор (есть еще версия, что его придумал будущий шеф «Времечка» Борис Гуреев, тогда главный фельетонист «Московского комсомольца»). Формат менялся множество раз – сначала Новоженов цивилизованно развелся с АТВ; потом нам предложили из вечернего эфира перейти в дневной, став усладой домохозяек; потом потребовали найти формат, близкий к ток-шоу; потом увеличили время с получаса до часа, но с рекламой…
«Времечко» оказалось удивительно адаптивным и приспособилось ко всему. Это был единственный на всем российском ТВ вариант народной программы: темы передач и сюжеты репортажей подсказывались зрителями, они же их обсуждали.

Денег платили мало – ну и что?

Я работал на «Времечко» с 2000 года. Это было отнюдь не потерянное времечко, хотя не самое удобное – сначала съедался весь вечер, потом самая деловая часть дня. Денег платили мало, потому что много их у АТВ никогда не было. Зато узнают. Люди, встречая меня в метро (на машине я стараюсь в центр не ездить), улыбаются. Не только потому, что я забавен сам по себе, а потому, что – «Времечко». Свои. Крыша протекла, бюрократ обхамил, риелтор кинул, ребенок заболел, котенок влез на дерево и не может слезть – куда звонить? Во «Времечко».
Тут недавно Владимир Познер, руководитель телеакадемии «ТЭФИ», сказал, что программа устарела и нечего о ней особенно жалеть. Нет прорыва, так сказать. Совершенно верно, Владимир Владимирович, точно так-с: нет прорыва-с. Попробуйте сейчас в прямом эфире сделать что-нибудь прорывное, а я посмотрю-с. Но ведь программа существовала не для удовлетворения наших с вами эстетических потребностей, разве нет? Она была отдушиной для миллионов, социальной сетью, формой местного самоуправления и взаимопомощи. Старики и дети – не лучший аргумент, есть тут момент спекуляции, а спекулировать я не хочу. Мне просто кажется очень важным, что страна благодаря нашему посредничеству научилась решать свои проблемы отдельно от власти. Может быть, именно это властям и не понравилось.

Всем спасибо

Все, кто узнает от меня о нашем последнем эфире, спрашивают: как? за что? куда же теперь все вы? куда же, в случае чего, все мы? Мне на это ответить нечего. Я знаю только, что нам без вас и вам без нас обходиться очень трудно, поэтому уж как-нибудь изловчимся. Воспримем все это не как прекращение нашей совместной работы, а как еще один сигнал, присланный нам временем. Тем временем, которое больше не терпит прямых эфиров и уменьшительных суффиксов.
Всем спасибо.