Без вина виноватый...

«Михалыч безобидный»

В прокуратуре Смоленского района читаю показания учеников из уголовного дела. Матвей Козлов 1992 г. р.: «В июне 2006 года решил зайти к другу. Когда проходил мимо дома учителя технологии Боровикова, он окликнул меня. Дал 100 рублей и попросил сходить за пивом «Красный Восток». Предложил выпить с ним. Я согласился. Выпил около трех кружек. Через неделю Боровиков сказал, что купил пиво, и пригласил выпить. Я выпил бутылку «Жигулевского». А в конце июня катался на велосипеде и возле магазина встретил Боровикова. Он сказал, что купил водку, и позвал. Я согласился. Налил в стакан меньше половины. Водка была «Пшеничная».
Ярослав Бороденков 1990 г. р.: «В начале декабря 2005 года я пошел к Боровикову позвонить, так как дома у нас телефона не было. Потом он попросил остаться. Сказал, что выпивает один и ему скучно. Предложил пиво. Я отказался. Он закрыл входную дверь со стороны улицы. Я стал стучать ногами, но он сказал, что, пока не выпью с ним, он не откроет. Я согласился. Он открыл две бутылки «Охоты». В конце марта 2006 года я складывал дрова. Боровиков позвал выпить. Я зашел. Пили «Красный Восток».
Сергей Хританков 1989 г. р.: «В сентябре 2005 года после уроков зашел в кабинет Боровикова. Дверь в подсобку была открыта. На столе увидел неполную бутылку водки. Боровиков предложил выпить. Налил в стакан половину. У меня закружилась голова. Боровиков спросил, нравится ли мне такое состояние? Последний раз выпивал с ним после уроков также в школе – он принес две банки «Охоты».
Сам учитель Боровиков во время следствия признавался: «Эти подростки из неблагополучных семей, поэтому я понимал, что никто из родителей мне предъявлять претензии не будет».
Кажется, все ясно как белый день. Но первый человек, которого я встретил в Хохлово – участковый Алексей Рославцев (сам бывший ученик трудовика Боровикова), неожиданно заявил:
– Подставили его. В деревне догадываются об этом, но под протокол никто ничего не скажет. Почему он признался? Михалыч безобидный. Когда подростки его доставали, я спрашивал: почему заявление не пишешь? Отмахивается, мол, сами разберемся.

«Боится тех, кто сильней»

В хохловской школе пахнет свежей краской. В классах полным ходом идет ремонт. Директор Валерий Грищенко на месте, хотя у него отпуск. Он сразу срывается с места в карьер:
– У нас же все на виду! Пил бы Боровиков с учениками дома или в школе, сразу бы уволили. Понять не могу – если все это тянулось с 2005 года, почему ученики не пожаловались родителям раньше? Боровиков работает у нас 10 лет. Щупленький, болел без конца. Не мог за себя постоять. Два года назад его избили, он месяц в больнице провел с черепно-мозговой травмой. А эти ребята, которых он якобы спаивал, на внутришкольном учете стояли как трудные подростки. Без конца к Боровикову ходили: денег дай, сигарету. Спрашиваю: почему дверь открываешь? Говорит: они окна начинают бить. Учитель насильно заставлял Ярослава Бороденкова пить? Да вы бы видели этого паренька! Чтобы с ним справиться, таких, как Боровиков, надо 5 человек!
Директор нервно листает досье на учеников:
– Бороденков не закончил 9‑й класс, отчислили за пропуски. Хританков с трудом закончил 9 классов. Поступил в училище, но его за пьянки выгнали. Козлов в 9-й класс идет, учится с горем пополам, прогуливает. Отлавливаем его. У Козловых мать и отец пьют, их маленькая дочка сейчас в реабилитационном центре.
Почему ученики могли затаить злобу на учителя, можно догадаться, читая все то же уголовное дело. В августе прошлого года одна из «жертв» трудовика – Ярослав Бороденков со своим 18-летним товарищем Саней Карповым, «сильно выпив», наведались к учителю – догнаться. Когда он не пустил, стали ломать дверь. Потом Бороденков насильно удерживал учителя, пока Карпов рыскал по дому в поисках денег. Учитель написал заявление. Карпову, уже имевшему условный срок, в феврале этого года суд дал полтора года колонии строгого режима. Вот тогда-то, очевидно, его друзья и решили отомстить. И обвинили учителя в спаивании.
– Ой, да какое там спаивал! – горячится директор школы Грищенко. – Скряжистый он. Если в коллективе праздник, даже 10 рублей никогда не даст. Не такой он, чтобы всем наливать.
– Если бы он пил, это видно было бы, – защищает своего коллегу и завхоз Елена Шамшина. – Вообще, слабохарактерный он, мне кажется. И трусоват – боится тех, кто сильней его. Живет один, ни с кем не общается. С женой разошелся. Она с тремя дочерьми живет в Смоленске…
Мастерская, где пацаны учились пилить и строгать, – единственный кабинет, который не ремонтируется. Там пыльно и тихо.
Боровиков вел в школе труд и кружок. После того как суд запретил ему учительствовать, школа осталась вообще без трудовика.
– Другого учителя уже не найдем, – жалуется Валерий Грищенко. – Мастерскую закроем. В прокуратуре сказали, что я могу взять Боровикова сторожем или вахтером, но у меня нет свободных мест.

«Как дальше-то жить...»

Домик Владимира Боровикова в 10 минутах неспешной ходьбы от школы. По дороге останавливаю женщину, спрашиваю, слышала ли об этой истории.
– Конечно, слышала, – она опускает сумки в дорожную пыль. – Дочка моя у него училась. Знаю, ребята его лохом называли, хотя и не понимаю, что это значит. Мне кажется, ерунда, что он детей спаивал. Эти ученики сами кого угодно споить могут.
Карповы и Бороденковы живут по соседству с осужденным учителем – их участки разделяет тощий забор. К ним я хотел зайти в первую очередь, спросить, довольны ли результатом. У Карповых – тишина. Обошел дом Бороденковых: покосившаяся веранда, облезлые рамы. И тоже никого.
А у Боровикова на окнах решетки – редкая для деревни картина. До такой степени учитель боялся своих учеников. Парники в дырах. Дверь в фанерных заплатах – видно, что не раз ломали.
Бывший трудовик встретил меня в мешковатых брюках, раздолбанной обуви и замызганной рубашке. Ему 56 лет, но на вид все 70. На голове запекшиеся комочки крови. Пожимает плечами: укусил кто-то, наверное. Сидя на низкой лавочке под яблоней, он отрешенно отвечает на мои вопросы – отвечает честно, как человек, которому уже нечего терять.
– Несправедливо все как-то получилось. Руки опустились. Язва обострилась, давление скачет.
– Почему же тогда признались?
– Следователь сказала, что мне ничего не будет. А если не признаюсь, то поверят ученикам, их же несколько человек. Могут и посадить. Вот и решил согласиться с их показаниями.
– Карпов скоро вернется с зоны. Боитесь встречи?
– Страшновато. Может, ему в голову что-то придет.
– Переезжать не собираетесь?
– Некуда.
– Чем будете эти два года заниматься?
– Может, найду работу сторожем или уборщиком. В Хохлово другой нет. Колбасный цех открыли недавно, им грузчики нужны. Но там работа тяжелая, я уже не смогу.
– В школу вернетесь?
– Если здоровье позволит.
Он надолго замолкает. Прерываю затянувшееся молчание:
– О чем думаете?
– Как жить дальше.
По дороге к остановке вспоминаю слова директора школы: «Вряд ли он в школу вернется. Добили его. Боюсь, может не пережить эти два года».