Тётка Ванга

Кем она была – исключительно талантливым манипулятором или гениальной провидицей, – спорят по сей день. Мне удалось встретиться с двумя переводчиками, сопровождавшими к Ванге советскую, а затем и российскую номенклатуру – писателей, чиновников и первых олигархов.

Мария Петкова, руководитель Союза переводчиков Болгарии:

– Я виделась с Вангой несколько раз, один раз говорила с ней час – час оказался незабываемый! И я должна сказать всем скептикам: обладала она сверхъестественными способностями или нет, но талантлива была исключительно. Более того,  она спасла жизнь моей сестре, и я считаю долгом защищать память Ванги от любых нападок. Но давайте сразу отметем слухи: целительством она не занималась, наложением рук не лечила, рецептами не торговала. Большинство ее пророчеств и нравственных рекомендаций носили самый общий характер: она никогда не предсказывала конца света, вообще старалась не предрекать плохого и даже в личных советах бывала крайне осторожна. Если видела, что человек обречен,  молчала об этом, понимая, что ничего нельзя сделать.
Когда к ней привозили советского классика Леонида Леонова (я была при этом), они говорили несколько часов, и Леонов более всего был потрясен тем, что она с порога сказала: у тебя была сестра Елена, вижу ее рядом с тобой… Сестра Елена родилась за шесть лет до Леонова и умерла в младенчестве, об этом не знал никто, кроме него самого, он не писал об этом в автобиографиях и по крайней своей скрытности не рассказывал никому.

– Я слышал, Ванга рассказала ему его собственный детский сон, якобы определивший всю его жизнь: будто ангел начал творить над ним крестное знамение и вдруг опустил руку…
– Нет, этот сон Леонов сам рассказал Ванге, попросив его истолковать. Видите, как возникают мистические слухи.

– А о чем вы сами просили ее?
– У меня тяжело заболела сестра – три месяца держалась ничем не снимавшаяся высокая температура, почти каждый день до сорока градусов, и врачи ничего не могли сказать. Решили, наконец, что дело в какой-то мозговой патологии, и назначили трепанацию черепа. Я страшно боялась этой операции и, сопровождая очередного советского писателя к Ванге, отважилась попросить ее о краткой беседе. Тогда у меня впервые появился шанс ее как следует рассмотреть. Она не выглядела слепой – казалось, она четко видит собеседника, но глаза всегда прикрыты, только чуть виден белок. Обстоятельства, при которых она ослепла, известны были только с ее слов:  якобы во время урагана 1923 года ее протащило два километра и засыпало глаза песком и грязью.
Вообще, хорошо знать ее стали с 1944 года, с войны – тогда по стране пронесся слух, что она безошибочно рассказывала об участи пропавших без вести.
 
Во время большинства ее «приемов» рядом с ней сидела ее сестра, она была намного младше и выглядела обычной современной женщиной… Так вот, Ванга просила приносить на собеседование кусок сахара – надо было в ночь накануне посещения положить его под подушку, и вот по этому куску она что-то видела… Но сестра моя была в больнице, положить ей под голову сахар я не успела и привезла только ее детские игрушки – негритенка и матрешку. Ванга сказала, что подойдет и это; она все время гладила матрешку. Начала с соболезнования. «Умер Николай… Какой хороший был человек», – это повторила трижды, я заметила легкий македонский диалект, но она ведь и родилась в нынешней Македонии. Николай – мой отец, умерший за год до этого. «А кто такой Георгий?» – спросила она. Георгием звали брата отца, моего дядю, погибшего на войне. Я объяснила. «Вижу их рядом… Но Георгий спрашивает, где Христо». Христо был третий брат, умерший в пятидесятые. Меня поразила эта картина: ведь мертвые не знают о будущем живых, они как бы застывают в своем времени, и погибший на фронте Георгий в самом деле не знал о будущей судьбе Христо! Как она поняла все это? Я никому в Петриче не рассказывала о родственниках отца!

Потом она стала раскачиваться и причитать о недавно умершей Людмиле Живковой, дочери партийного лидера: «Как жаль Людмилу, как жаль Людмилу!» Я навела разговор на сестру и пожаловалась, что врачи ничего не могут, собираются лезть в череп, а это и опасно, и непонятно, зачем… «Скажи, что не нужно. Откажись от операции. У нее редкая болезнь, в мире мало случаев, но это излечимо, нужен только врач… Ты знаешь врачей?» Я прочитала ей список специалистов, последним там был доктор из Парижа. «Да, вот этот, французский», – сказала она. И когда мне удалось вывезти сестру в Париж, оказалось, что этот специалист  действительно единственный в своем роде. У сестры оказался редкий сбой в иммунной системе – врач сказал, что в мире всего триста таких случаев, – но благодаря регулярному приему дорогих французских таблеток сестра и посейчас живет полноценной жизнью. На прощание Ванга мне сказала, что мы еще увидимся, но этот случай все не наступал... Однажды, навещая подругу в правительственной больнице в Софии – шел ноябрь 1996 года, – я увидела знакомую светловолосую женщину, которая спрашивала у встречных, как пройти в реанимацию. Я ей подсказала – и тут же узнала в ней сестру Ванги. Она приехала навестить Вангу, и я прошла с ней – меня в больнице хорошо знали. Ванга была без сознания, и из коридора я видела только ее руку, беспомощно свисавшую с кровати. Мне захотелось поцеловать эту руку за все, что она для нас сделала, сказать: «Спасибо, тетка Ванга!» – она не любила, когда ее называли бабкой, – но я не решилась, за что до сих пор себя корю. Так мы увиделись в последний раз.

Эмиль Николев, журналист, переводчик:

– Я скорей отношу себя к скептикам, но история, связанная с Вангой, есть и у меня – как, наверное, у любого болгарина. У меня была тетка, старшая сестра матери, старая дева, страстно желавшая выйти замуж. Она приехала к Ванге с вопросом, удастся ли ей это хоть когда-то, и получила ответ: замуж выйдешь, но не в этом году. На будущий год она вновь отправилась в Петрич. Вдруг сестра Ванги спустилась с веранды, на которой та принимала гостей, и крикнула: есть в очереди Вилда? (Это довольно редкое имя в Болгарии, так что случайное совпадение почти исключено.) Тетка ответила: я! «Иди, не жди, Ванга передает, что в этом году тоже не выйдешь замуж». И тетка уехала и только на третий год услышала твердое: «В этом году». «В этом году». После чего уже в поезде по дороге в Софию встретила будущего мужа. Ванга была не только пророчицей – – об этом судить невозможно, ибо сохранились только сбывшиеся предсказания, а о ее ошибках мы почти ничего не знаем, – но и частью государственного имиджа, даже, пожалуй, государственного предприятия. Это редкий пример гибкости тогдашних властей: ведь могли бы объявить ее мракобеской и запретить приемы. Но тогдашнее болгарское начальство – сначала районное, а потом и столичное – рассудило здраво: вот есть у вас в районе пророчица, к ней ходят с просьбой вернуть мужа, рассказать о сыне, который уехал и не пишет, либо найти козу, сбежавшую у пастуха. Зачем бороться, если можно возглавить? Главной доходной статьей для Болгарии всегда был туризм, а лучшего способа заманить туристов не существует: будущее – самый ходовой товар. И в Петрич повалил народ – сначала из Болгарии, потом из соседних соцстран, а потом со всего мира.

– Но в чем состоял ее метод? Откуда она знала имена родственников, события, о которых не могла даже слышать?
– Есть разные версии – один российский исследователь утверждал, что на Вангу работало целое управление болгарских спецслужб. Думаю, это абсолютный вымысел. Скорее срабатывала тонкая система вопросов, которые она незаметно задавала собеседнику, — и он рассказывал детали, которые она запоминала, ибо памятью обладала феноменальной. В общих прогнозах она не говорила ничего, что расходилось бы с политикой партии. Предсказывала, в частности, кризис в США и подъем в России — но оказалась, как видите, права. Вообще, если в соцстране завелась пророчица, предсказывающая крах капитализма, – это не мракобесие, а поощрение фольклора, вроде народных сказителей. Каждый уходил от нее просветленным, утешенным, вновь обретшим желание жить... Не хочу сказать о Ванге ничего плохого, но типологически роль ее была сходна с ролью Распутина при русском дворе: во времена упадка идеологии мистика становится всеобщим увлечением. Разница в том, что ей ничего не было нужно лично для себя. В этом смысле она была уж подлинно святая. Помогала — в том числе материально — огромному количеству людей, и всегда анонимно. Впрочем… Сегодня больше всего о Ванге в Болгарии знает Светлин Русев, знаменитый художник, академик, расписавший часовню, которую построили в Петриче по просьбе Ванги и рядом с которой ее могила.

Встреча с ним – в следующем номере.

(Окончание следует)