С гадом буду!

10 лет назад недалеко от поселка Иловля Иващенков построил серпентарий – самый настоящий гадюшник, где живут пойманные им змеи, где происходят забор яда и его дальнейшие превращения. Ярослав входит туда только в белом халате, чтобы соблюсти стерильность. Подопечных он кормит кузнечиками, после обеда обязательно осматривает. Оказывается, гадюки тоже болеют, и если требуется, Иващенков их лечит.

После службы в армии 23-летнему Ярославу захотелось заняться чем-нибудь необычным, что было бы связано с риском. Перечитав массу литературы о змеях, обитающих в степях Поволжья, он взялся за практику.

– С приходом весны я выхожу на «охоту», – объясняет Ярослав. – Запасаюсь провизией, специальными рабочими инструментами для отлова гадюки, спальным мешком и ухожу на 2–4 дня в степь. Ловить змею всегда страшно – кто знает, что придет ей в голову!

Пока Иващенков изучал змеиные повадки, гадюки дважды его кусали. Первый раз ядом «поделился» змееныш, которому от роду было чуть больше суток. Укушенная им рука на несколько дней опухла. Второй укус был, как говорит Ярослав, проверкой на прочность – он специально подставил руку взрослой гадюке, а потом следил за своими ощущениями. Когда стало мутиться сознание, успел вызвать скорую, попал в реанимацию, но все обошлось.

Серпентарий, построенный Ярославом, – не самодеятельный зооуголок, а официальное, отвечающее всем требованиям учреждение. Больше года Иващенков ходил по чиновничьим кабинетам в Волгограде и Москве, чтобы зарегистрировать свой гадюшник. После этого стал искать покупателей змеиного яда. Первый заказ получил от Таллинского НИИ, где разработали препарат для лечения ушибов и растяжений. Но в конце 2002 года институт закрыли, и Ярославу пришлось хранить змеиный продукт в обычной стеклянной банке. Забор яда и его переработка – дело сложное и трудоемкое, так что стоил запас несколько миллионов рублей!
Пять лет назад Иващенков ездил в Москву на прием к чиновникам Министерства природных ресурсов. Там ему сказали, что змеиный яд – ценный и стратегически важный для России продукт, пожали руку, похвалили за самоотверженный труд и… отпустили ни с чем.
– Я говорил, что готов поставить яд степной гадюки в любых количествах, – рассказывает Ярослав. – Мною восхищались, хвалили, но не более того. Обращался я и в Минздрав, там сказали, что мое сырье обязательно будет востребовано. Вот только когда?
Весь свой заработок Иващенков, работающий фотографом, тратит на поддержание своего змеиного хозяйства, закупку нужного инвентаря, лекарств. За годы он разработал особую методику обучения будущих серпентологов. Мечтает написать книжку, «когда яд начнет приносить прибыль».

Мама Ярослава, Тамара Ильинична, уже не пытается заставить сына жить, «как все», махнула рукой:

– Я вот внуков жду, а Ярослав жениться не спешит, все с гадюками возится…

Нельзя сказать, что трудами иловлинского змеелова совсем никто не интересуется. За яд ему предлагали и машину, и квартиру в Волгограде, да только личности покупателей вызывали у Ярослава некоторые сомнения, и он отказался продавать свои запасы.

– Бывает, придет сосед и говорит: «Ярик, сыпани яду немного, теща достала!» – рассказывает Ярослав. – Конечно, посмеемся с ним да и забудем… Очень не хочется, чтобы яд попал в плохие руки.