Отставной Швыдкой

Он не давал театром править,
Умел поэтам не мешать,
Не заставлял греметь и славить
И вообще давал дышать.
Не жлоб и не вальяжный барин,
Стоявший твердо на своем...
Зато уж тот, кто был бездарен,
Желал сожрать его живьем:
Врагов швыдковских подголоски
И стаи склизких подлипал...
Он устоял при подморозке,
Зато при оттепели пал.
Не вижу смысла никакого
В такой таинственной судьбе:
В лице Никиты Михалкова
Нажив противника себе,
Сопровождаемый лавиной
Клевет, доносов и помех,
Ругаясь с доброй половиной
Творцов, обиженных на всех,
Порой желавших в самом деле
Швыдкова в ступе истолочь
За реституцию, за теле,
За дружбу с Западом и проч., –
Беся любого ретрограда,
Ловушки чуя за версту,
Он крепче делался от яда
И оставался на посту.
И вдруг сейчас...
на ровном месте...
Пока ликует большинство...
Когда бы не защита чести,
Никто не тронул бы его.
Его б не попрекнули словом,
Когда б он повода не дал:
Увы, с министром Соколовым
Он сам нарвался на скандал.
Их спор взорвался, как шутиха,
В российском нашем шапито.
Во власти надо, чтобы тихо,
Чтоб там не ссорился никто...
Имей хоть сотню перевесов
И будь хоть самый лучший друг
(Вот так ошибся и Черкесов,
Придумав свой чекистский крюк).
Позор,
когда пред целым светом
Наш сор выносят из избы.
А как работают при этом,
Нам совершенно все равно.
Теперь мы будем без Швыдкого.
Нам гарантирован покой.
Ему – урона никакого:
Бог даст, устроится Швыдкой.
Не будем горестны и хмуры,
Увидев этот ход конем:
Его нельзя лишить культуры –
Она останется при нем.