Из сети секты на свободу

Пензенские затворники просто обмануты

Душепопечительский центр во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского на Крутицком подворье – маленькая деревня в огромном городе. Свои улочки, вымощенные булыжником. Металлическая  ограда.
Именно здесь спасают сектантов. От их болезни нет медикаментов, они не могут «зашиться», им не помогут ни капельницы, ни капли, ни травки. Единственное лекарство – разговор по душам.
На двери кабинета психолога-богослова Изяслава Адливанкина листочек: «Без стука не входить». Не успеваю осмотреться, как дверь распахивается и из кабинета, похожего на келью, вылетает худенькая девочка – с виду шестнадцатилетка. Кричит: «Достали!» Это Лена, ей на самом деле 26 лет. Восемь лет назад попала к сатанистам.
– И меня чуть не затянули, когда я пошла к этим колдунам, хотела дочь вызволить, – рассказывает ее мама, бледная маленькая женщина с настороженным взглядом. – Лена девять раз лежала в психбольнице, пыталась несколько раз уйти из жизни. Таблетки пила. У нас в Крылатском с моста в воду прыгнула…
Когда мама первый раз привела дочь на Крутицкое подворье – чего ей это стоило, она рассказывать не хочет, – Адливанкин, крепкий мужчина, не смог затащить Лену в церковь. Она хваталась руками за все, что попадалось по дороге, и рычала. Пока непонятно, помогают Лене визиты в центр или нет. Ясно одно:  времени на реабилитацию уйдет много.
Распиаренные на всю страну пензенские затворники – не самое страшное.
– Секта в Погановке – люди, захваченные псевдоправославной доктриной и неправильным пониманием книг Апокалипсиса, – объяснил Изяслав Адливанкин. – Они обмануты. Конечно, мы не можем насильно разубеждать их в том, во что они верят. Человек волен верить и ошибаться. Но видно, что они вменяемы, с ними можно разговаривать и они слышат. Вылечить их души может здравый разговор.
В центре говорят, что шизофрению у лидера пензенских затворников Кузнецова искать не надо – она у него на лице. Хорошо еще, что адептов он увел под землю, а не додумался до массового самосожжения, как это сделали восемь лет назад в Уганде 500 последователей секты «Восстановление десяти заповедей Господних». Тогда на пепелище церкви, где они подожгли себя, нашли и детские останки.

Грабовой еще попытается втащить свой крест повыше

Из тех, кто попадает в центр, номера телефонов оставляют не все – боятся, что об этом узнают сподвижники. И если после первых визитов они пропадают, узнать об их дальнейшей судьбе невозможно. Иногда сектантов приводят супруги, дети, коллеги – как правило, тех, кто уже мало понимает, на каком свете находится.
Однажды сюда пришла мама с 15-летней дочкой. Руки девочки были искромсаны – делилась своей кровью с другими, а от чужой зависела, как наркоман от героина. После второй беседы мама с девочкой пропали. В центре чуда не ждут и предполагают всего два варианта – самоубийство или психушка.
От секты до психиатрической больницы – маленький шажок. Одна такая жертва оккультизма, которая этот шаг уже сделала, встретилась мне во дворе. Она тихо бродила, уставившись на белый свет стеклянными глазами.
Официально в России насчитывается порядка 500 сект. Но в центре говорят, что на самом деле их раз в десять больше, тоталитарных и мелких. Самые известные и многочисленные – «свидетели Иеговы», движение Муна, сайентологи. За десять лет работы в Душепопечительском центре побывали около 30.000 сектантов. Спасают почти всех. Из безнадежных – адепты Грабового и Виссариона. Никому из них пока помочь не удалось. Именно специалисты центра консультировали прокуратуру в рамках уголовного дела Грабового, не без их помощи он сел за решетку. Но страшно сказать: теперь для паствы он – мученик, свой крест несет. В центре предполагают, что после отсидки Грабовой попытается втащить этот крест куда-нибудь повыше – возможно, снова будет метить в президенты.
Удивительно, но таких «мессий», как Грабовой, за всю историю христианства было всего 300 человек. Другой «посланец» – Виссарион, глава Церкви последнего Завета, устроившийся под Красноярском. Виссарионовцы не признают хлеб и растительное масло. В общине не обращаются к врачам, не осуждают самоубийство. Власти Красноярского края живут как на пороховой бочке: неизвестно, когда полыхнет. Виссарионовцы боятся покинуть общину, потому что тогда не станут «членами новой расы или нового человечества».
– Виссарион отпускает только тех, кто может начать самостоятельную деятельность, – предупреждает Адливанкин. – Такой человек, сам того не понимая, становится проводником деструктивных идей.
Почему вообще попадают в секты? Ответ сложен и прост одновременно – туда загоняют проблемы, социальные и психологические. В сектах их решают всеми возможными способами – например с помощью нейролингвистического программирования или эриксоновского гипноза. Это обычные психотерапевтические техники, которые могут быть как лекарством, так и ядом.
Нередко имущество адептов переходит в общак, как это было в начале 1990-х с «Белым братством», которому отписывали квартиры и переводили деньги со счетов. В ноябре 1993 года сектанты захватили Софийский собор в Киеве и готовились к ритуальному самоубийству.
Когда руководителей «Белого братства» упекли за решетку, было проведено огромное количество психиатрических экспертиз последователей секты. Проблемы с психикой были у всех.
Оказывается, даже те, кто увлекается безобидными фэнтези типа Толкиена, – уже в группе риска. «Такие люди допускают существование надмирной жизни и открыты религиозным потокам», – объясняют в центре. Меньше всего попасть в секту рискует атеист, не верящий ни в Бога, ни в дьявола, ни в светлое будущее.
В кабинете у Адливанкина стоит доска, на которой написан номер мобильного телефона и прилеплены разноцветные кружочки. Спрашиваю: это для каких-то психологических техник? Изяслав Александрович поднимается со стула, берет желтый кружочек и начинает стирать им надпись с доски. Не поворачиваясь, говорит:
– Вы мистически настроенный человек.

Когда выходят из сект, всегда пьют

Уйти из секты в никуда нельзя. Взамен экс-адепту необходимо предложить некую доктрину, в которую он мог бы поверить. Обычно лечить душевные раны берется Православная церковь. С одной стороны, такая ситуация ей на руку – свежая кровь как-никак. С другой – лучше верить в Иисуса Христа, чем в Марию Дэви Христос, в миру – Марина Цвигун, бывший инструктор Донецкого горкома комсомола.
Если ваш близкий попал в секту, идти за советом можно в церковь, к священнику. Потому что если бывший сектант останется без религиозной опоры, рано или поздно он или вернется к «своим», или ударится в другую религию. В свое время немало «белых братьев» с легкостью воздушных шариков переметнулись к тому же Виссариону.
Рассказывая об этом, Адливанкин отвлекается на телефонный звонок. Долго с кем-то разговаривает, интересуется:
– Аня пьет или нет? Ну, слава Богу.
Закончив разговор, поясняет:
– Аню привели родители, которые поседели в одну ночь, узнав, что их дочь попала к сатанистам.
– Я решил, что вы с родителями алкоголика разговариваете…
– Ане пятнадцать. Но когда выходят из сект вроде этой, всегда пьют, независимо от возраста. Пока они там, считают себя умнее других. А оказываясь в нашем мире, не выдерживают этой жизни. Страшно опускаются.