Алексей Пушков: Критиковать США я начал раньше других

– У других и сюжеты с эфира снимают, и людей из программ по частям вырезают, а «P.S.» неприкосновенен. Может, ваша программа просто удобна власти?
– Я так не думаю – передача достаточно критическая. Но действия власти я критикую не с либеральных позиций, что только и принято в России и на Западе, а исходя из интересов страны и общества – как я их понимаю.
У «P.S.» особая критика – обоснованная, а не направленная на то, чтобы кого-то очернить, подсидеть, отстоять чьи-то финансовые интересы… Я давно на телевидении и помню, как это разыгрывалось на ОРТ в 90-е, когда атаковали Примакова только потому, что это было нужно Березовскому.
– «P.S.» в период телекиллерства Доренко и вышел.
– За год до этого. В 99-м году, когда «Постскриптум» еще шел в формате ежедневных десятиминутных выпусков, я обратился к Попцову, тогда еще гендиректору ТВЦ, с предложением делать одноименную итоговую программу. Получил отказ. В это время мне пришло приглашение поехать профессором в Гарвард. И я сказал руководству канала: «Или вы даете мне делать «P.S.» в еженедельном формате, или вот билет, я уезжаю». Результат, собственно, известен. Как и то, чем кончилась кампания, которую вел Доренко с подачи Березовского.
– Если Доренко столичного мэра мочил, то вы Лужкова защищали?
– Я защищал определенную линию. Считаю, что в позиции Лужкова много здравого. Лужков и Примаков – два политика, выражавшие мнение, альтернативное ельцинскому.
– Какой интерес делать программу о политике в стране, где политики, по сути, нет?
– Глубоко заблуждаются те, кто считает, будто в России сегодня нет политики. Так утверждает группа политологов, которая как манны небесной ждет любых потрясений, ведь они позволят проявить себя. У меня все-таки солидное базовое образование: я окончил МГИМО (профессором которого являюсь сегодня), у меня диссертация по внешней политике США. И как профессионал, который в течение четырех лет работал на высшее руководство страны – писал аналитические записки, речи для Горбачева, – рассматриваю политику не как сумму потрясений, а как сложный процесс.
И еще: политика – театр страстей. Даже при кажущемся спокойствии в ней всегда скрываются смыслы, которые люди ленятся или не умеют обдумывать. Сейчас же интереснейшая ситуация, абсолютно шекспировский сюжет: сильный, признанный в стране и мире политик приводит на кремлевский трон своего преемника – молодого, но не обделенного силой воли и амбициями. Что будет дальше? Это же крайне любопытно! Я считаю, что политика как процесс всегда интересна для анализа.
– Вас не раздражает стремительно растущий антиамериканский вой?
– Внешнюю политику США сейчас критикуют повсюду в мире, и совершенно заслуженно. Я это начал делать довольно давно. В девяностые был одним из немногих, кто публично критиковал политику США по отношению к России. Тогда моя позиция была редкой, как экзотическая птица, – теперь же она стала повсеместной.
У меня вызывает улыбку, когда серьезные, с репутацией люди приспосабливаются к ситуации, надевают на себя модную одежду.
– Вы как-то сказали: «Я не всегда говорю в программе всю правду. Но то, что говорю, всегда правда». Что и почему недоговариваете?
– На человеке, выступающем на экране, лежит большая ответственность за информацию. Те сведения, которые могут быть восприняты как личная атака, как помощь интересам какой-то группировки, действительно в эфир не выдаю. «Постскриптум» не гонится за псевдосенсацией, не прыгает на любой жареный факт. Думаю, одна из причин долголетия программы – ответственное отношение к информации, которой я владею.
Многие говорят мне: «У вас острая и взвешенная программа». Я, правда, ничего в кадре не взвешиваю (смеется). Но получается, видимо, то, что нужно.