Губительная привязанность

Во-первых, потому что бессменные. Во-вторых, потому что капризные и субъективные. В‑третьих, потому что нечего тут вообще. О чем говорят, порой сами не понимают. То ли дело биатлон.

На нашем телевидении таких передач быть не может. Но одна тем не менее есть. Где интеллект ведущих уживается с человеческой, почти интимной интонацией. Где, как правило, звучит приличная русская речь. Куда приглашают людей не по принципу их произвольно провозглашенной известности, а по содержательной ценности. Изредка среди них попадаются запредельные персонажи вроде балерины Захаровой, примеривающей на себя роль слуги народа. Многолетние зрители передачи помнят визиты начальника Московского метро Дмитрия Гаева, а также одиозного депутата-коммуниста Василия Шандыбина. Но это исключения. В основном же в студию приглашают людей, которым ведущие заведомо симпатизируют. В этом и состоит главный подвох «Школы злословия».

Она уже давно не соответствует своему названию. В условиях, когда почти все телевидение планомерно покрывается державным глянцем, интеллигенции не до злословия. Ведущие это сознают и каждый раз стремятся протащить в эфир еще хоть одного приличного человека. Но ирония в том, что первый час ночи – это время, когда объект просвещения уже спит. Что же до научной и творческой интеллигенции, богемы и прочего неформата, то им вряд ли нужно объяснять, почему краевед Рустам Рахматуллин и альтист Илья Гофман – это правильные люди, а Ксения Собчак – в лучшем случае анекдот. И смотрят очкарики «Школу злословия» с чувством тупиковой причастности. Как на застойной кухне с ее разговорами. Только теперь вместо всесильной власти – всевластный «Дом-2»…