Покушение на Матвиенко придумали в ФСБ

Это первое оправдательное решение в громком «политическом» процессе. И первое интервью сразу после освобождения бывшие подсудимые дали корреспонденту «Собеседника». Они собрались в офисе одного из своих адвокатов. Все еще напуганные и настороженные, потому что почти год с ними разговаривали, как с убийцами и террористами. 18-летний Влад Баранов и 21-летний Равиль Муратов приехали с родителями. Еще один бывший подсудимый, 29-летний Тимур Саидгареев, остался дома, вместо него пришел отец. Мол, сын за решеткой отвык от питерских сквозняков и на свободе простыл. На самом деле свобода сменилась для Тимура строгим домашним арестом. Да и Влада с Равилем родители стараются вообще не отпускать от себя и не выпускать даже на улицу, где их снова могут «уложить лицом вниз и упрятать в тюрьму».
– Наших детей уже один раз подставили, – говорят они. – И теперь мы никому не будем доверять.
Еще до суда в Питере многие были уверены, что дело шито белыми нитками. Его называли и пиар-акцией спецслужб, и провокацией против самой Матвиенко, объясняли и расколом в местном мусульманском сообществе. В итоге отвечали за все трое ребят, якобы «создавшие боевой джамаат», чтобы подорвать Матвиенко гранатами в июне 2007 года на празднике Сабантуй. Присяжным хватило двух часов, чтобы единогласно признать их невиновными. А родители до сих пор не могут понять, почему под подозрение попали именно их дети.
– Мы можем только догадываться, – уточняет адвокат Михаил Гуреев, – поскольку в узком мусульманском мирке Питера эти ребята были видны. Все татары были очень религиозны, ежедневно ходили в мечеть.
Тимур, старший из всех, был человеком, к которому тянулись и обращались за помощью. И на его счету уже были негативные высказывания против главного муфтия города, которым многие молодые мусульмане были недовольны. Равиль незадолго до «покушения» приехал из Саудовской Аравии. Его единственного из всего региона приняли там в исламский университет. Но ему пришлось вернуться. Не из-за покушения на губернатора, а из-за новорожденного сына. Влад, хоть и русский по национальности, почти всю жизнь прожил в Дагестане и с семьей переехал в Питер только четыре года назад.
– В общем, у каждого была своя «темная история», – говорит Михаил Гуреев. – Притом люди все молодые, к ним легко было войти в доверие, спровоцировать и подставить.

Друзья-провокаторы

Провокаторов в этой истории оказалось несколько. Первый – чеченец Муслим Ильмурзаев, он до сих пор в розыске. Именно на его квартире в мае 2007-го было «задумано убить губернатора».
– Он познакомился с Тимуром в мечети, мол, недавно в городе, никого не знает, – рассказывает Влад. – Тот стал ему помогать, Питер показывал, с нами познакомил.
Вскоре Муслим снял квартиру и предложил новым друзьям собираться у него – своим кружком, молиться.
– Но еще до того, как они стали туда приходить, органы знали, что они собираться будут, – уточняет адвокат Гуреев.
Снятая квартира оказалась оснащена не только мебелью и бытовой техникой, но и видеокамерами. Помимо молитв, писались и разговоры на кухне…
– Муслим все время в разговорах подчеркивал, что Буш мерзавец и с ним надо разбираться, что спутники американские, которые летают над нами, надо сбивать, – говорит Михаил Гуреев. – Но эти разговоры никого не интересовали. Им вменили в обвинение только разговоры про Матвиенко.
– О ней мы говорили два раза, – вспоминает Равиль. – Возмущались, что на Сабантуе ее охрана не подпустила к ней маленького ребенка. А потом стали просто стебаться. Что она на всех мероприятиях со стаканом и прозвище у нее Валька-Стакан. Обсудили ролик в Интернете, где она травку курит.
После этого трепа ребята разошлись, а Муслим, оставшись один, позвонил по мобильному телефону и сообщил неизвестному, что «Матвиенко собрались завалить на Сабантуе».
– Непонятно, кому он звонил и с чего сказал такое, – говорит адвокат. – Ребята с ним это не обсуждали – этого нет на видеозаписи. Но эти слова стали козырем обвинения.
Вскоре после этого Муслим исчез, якобы уехал в Чечню на свадьбу к брату.
– Тимуру он предложил пожить у себя, оставил ему свой мобильный телефон, – говорит Равиль. – А через некоторое время позвонил и попросил забрать сумку у одного его приятеля. Этот приятель, некий Анзор, позвонил позже и назначил встречу. Тимур предложил мне пойти вместе.
Через несколько секунд после встречи Анзор скрылся, а ребята лежали лицом вниз на асфальте.
– Когда отовсюду повыскакивали люди в кожаных куртках и спецназ ФСБ, это был шок, – говорит Равиль. – Минут 40 нас держали на земле, а потом еще полтора часа мы стояли на коленях. При нас открыли эту сумку – там были тапки, скакалка, а потом вытащили гранату. Я до этого настоящего оружия даже не видел. Потом составляли протокол, но у нас за все время узнали только имена. Не спросили даже, кто передал нам сумку и куда он делся.
Оперативники даже не попытались задержать Анзора, он исчез так же бесследно, как и Муслим.

«Лимонная» бомба

– Обыскивали квартиры на следующий день. Я была на даче, дома оставалась 17-летняя невестка с ребенком, – говорит Наиля, мама Равиля. – Все перерыли, изъяли компьютер, религиозные книги и учебник арабского языка.
В компьютере Равиля нашли план покушения на губернатора, где всем были расписаны роли. Например, очкарик Тимур должен был вести стрельбу на поражение.
– Этот план оставил на моем компьютере Муслим, когда я разрешил ему поработать, – говорит Равиль. – Он ведь не знал, что у Тимура плохое зрение, и ни разу не видел его в очках.
У Влада Баранова нашли тротиловую шашку под матрасом кровати.
– Те, кто подкинул ее, не знали, что я сплю на полу, – говорит Влад. – У нас в комнате только одна кровать, и на ней спит мой брат. Еще в моем компьютере нашли фото моих земляков, друзей из Дагестана, которых почему-то посчитали боевиками.
А главной уликой против Тимура Саидгареева стала пачка лимонной кислоты, из которой тот якобы собирался готовить взрывчатку.
– До того как нашли кислоту, они на всякий случай собирали все подряд, даже радиодетали, – говорит отец Тимура. – Потом все это выкинули, поняли, что и кислоты для обвинения хватит.
Помимо улик, у обвинения был и свидетель – некто Федор Товпинец. Член РНЕ незадолго до покушения как-то сошелся с тремя мусульманами. Тоже бывал в молельной квартире и тоже был задержан. Но неожиданно из подозреваемого стал свидетелем.
– Ему, видимо, дали выбор, и он сделал его в свою пользу, – говорит Михаил Гуреев. – Но в показаниях путался. Например, на следствии говорил, что, когда было предложено создать боевую организацию, все отказались. А на суде сказал, что было предложено убить Матвиенко и все согласились.

Право на сделку

Такое «право выбора» давалось и другим подсудимым. Например, Влада и его мать уговаривали дать показания на друзей. Взамен обещали обвинить только в хранении оружия и дать условный срок. Тимура постоянно обрабатывали сокамерники. Равиль – единственный, кто на допросах признал все обвинения.
– Мне неприятно об этом говорить, – отвечает он. – Могу сказать, что физического воздействия не было.
Было моральное – жена и ребенок, оставшиеся на свободе. Потому Равилю предложили сделку – признать вину и дать показания против подельников. Ему сразу же предоставили государственного адвоката. И защитница вместе со следователями убеждала Равиля, что за признание его отпустят.
– Кто бы его выпустил? Получил бы не 15 лет, а 10, – говорят нынешние адвокаты. – От услуг той защитницы отказались, а Равиль на суде изменил свои показания.
В остальном ребята отсидели «нормально»: камеры на двоих, соседи смирные. Владу и Равилю даже удалось отпраздновать в СИЗО дни рождения.
– Владу как раз исполнилось 18, – говорит его мама Лариса. – Нам разрешили принести ему торт, даже сам следователь его поздравил.
Свое освобождение ребята не праздновали, им вообще трудно привыкнуть к свободе.
– Чем буду заниматься? Думаю работать на компьютере дома, – говорит Равиль. – Хотел бы учиться этому профессионально, но, боюсь, теперь меня ни в один вуз не примут.
Влад все же надеется куда-нибудь поступить. А Тимур после домашнего ареста вернется к работе инженера. Хотя на заводе, где работал раньше, его уже не ждут. Зато троих оправданных, возможно, будут ждать в Верховном суде.
– Прокуратура собирается обжаловать там приговор, – говорит адвокат Владислав Лапинский. – Громкое дело, которое задумывалось как демонстрация эффективной работы спецслужб, провалилось. И они хотят сатисфакции. Если бы нас судили не присяжные, приговор был бы другим.
Потому бывшие подсудимые и боятся строить планы на жизнь, выходить на улицу и говорить с посторонними.  Боятся стать жертвами нового «покушения»…