Дас ист гут, абер нихт фантастиш*!

Слезы Алана

После матча немногие футболисты соглашались поговорить с журналистами. Стараясь ни на кого не смотреть, они проходили даже мимо давно знакомых: и Анюков, и Березуцкий, и Акинфеев, и Погребняк. А Иван Саенко вообще злой был – так глянул, что сразу понятно стало: соваться с диктофоном не надо.

«Алан, хорош реветь – выходи!» – так своеобразно комментатор спортивного канала просил интервью у Алана Дзагоева. Пятью минутами ранее Алан вошел в автобус, сел у окна, и даже за тонированными стеклами было видно, что он не сдерживает слез.

Понятно, трудно сдержать эмоции, когда тебе только 18, когда ты впервые вышел за сборную России и когда именно твой удар мог сделать игру, то есть хотя бы 2:2… Но мяч попал в штангу, а времени для новых атак уже не было… Впрочем, игру все видели – и телеболельщики хватались за голову, орали, может быть, даже матом.

Песни фанатов
Мата, увы, в эти футбольные дни я наслушался предостаточно. Наверное, город за 1100-летнюю историю, включающую в себя немало битв, и не такое слышал, но все равно было как-то не по себе. А в остальном наши болельщики вели себя прилично. Пили немецкое пиво, мешая его с водкой и шнапсом, плевали под ноги, бросали на мостовые упаковку, окурки и пустые бутылки. Кричали: «Вперед, Россия!» и «Мы приехали, чтобы победить. Чтобы победить! Чтобы победить!» Последняя речовка впечатляла особенно. Представьте себе речитатив в ритме битловской Yellow Submarine: стоило в одном конце площади завести кому-то: «Мы-ы при-ехали…», как в другом конце ее тут же подхватывали: «…чтобы победить, чтобы победить!» И – волной – обратно: «…чтобы победить, чтобы победить!» И так в течение минут пяти. Потом все стихало – пока на площадь не подваливала с вокзала новая группа. Бюргеры улыбались, некоторые аплодировали. А дойче-фаны молчали, даже не пытаясь перепеть-перекричать.

Тост за Азербайджан

В кафе на Marktplatz за столиком, где для меня нашелся стул, началось «братание». Какие-то наши девушки подарили одному симпатичному немцу российский болельщицкий шарф, тот в ответ заказал четыре ликера; пока убегавшийся официант нес заказ, девушки смылись. Тогда немец попросил отдать ликер Russin за другим соседним столиком, объяснив по-немецки же истоки своего широкого жеста. Наши ничего не поняли, но все равно стали знакомиться: они оказались из Москвы, Питера и Подмосковья, немец – Андреа из Гамбурга. За Россию он болеть leider (к сожалению) не мог, но за Азербайджан, игравший с финнами, обещался пренепременно. Так был найден компромисс. Выпили, чокнувшись, за Азербайджан.

– Абрамович приедет? – спросил у меня Андреа тут же, как узнал, что я журналист. Сам он – клерк в банке.
– Не знаю, – честно сказал я. – Вообще, он вроде бы старается не пропускать игры сборной.
– Вряд ли, – продемонстрировал профессионализм мой визави. – По данным Блумберга, из-за финансового кризиса он потерял уже около 20 миллиардов. Так что Абрамовичу сейчас не до футбола.
Любопытно, что эта его шутка эхом отозвалась этим же вечером. Или даже уже ночью. Андрей Аршавин в лобби отеля «Хилтон» сидел за столиком с друзьями. Я подошел:
– Можно вопрос?
– Не до вопросов, – отозвался один из его собеседников. – Время сложное.
– Имеете в виду кризис или игру?
– И то, и другое.

Андрей, смотревший букой, вдруг засмеялся, развив шутку, что, мол, вот в чем, оказывается, дело: футболисты думали не про игру, а как бабки спасать.

Облом спекулянтов

Клерк Андреа рассказал мне, что его поход на матч стоит 45 евро. И просветил, что если у меня нет билета – не проблема, возле стадиона всегда можно купить. Только дороже.
У стадиона за два часа до начала матча билеты действительно можно было купить. Дороже, но тем не менее – по номиналу. «Смотрите, его указанная цена 80 евро, – продемонстрировал мне циферки солидный, лет шестидесяти мужчина. – Почему продаю? Я на группу покупал, не все смогли пойти». Верилось ровно до следующего перекупщика, молодого сухопарого брюнета: билеты он тоже продавал по той же причине.

Народ стал подтягиваться к стадиону часа за три до начала матча. За два – к арене стекались уже людские и автомобильные реки, за час – было трудно протискиваться к проходам. В проходах стояли по два охранника, мужчин обыскивали, женщин по-джентльменски пропускали без лапанья. Это джентльменство им аукнулось зажженными файерами на нашей трибуне после гола Аршавина, но все обошлось: пожара не случилось.

Наших на стадионе было, по некоторым оценкам, тысяч 7. По другим – в два раза больше – до 15.000. Такое расхождение мы с немецкими коллегами объяснили так: первая цифра – официальное количество билетов, выделенных для нашей федерации, вторая включала тех россиян, кто живет в Германии.

Сам стадион «Сигнал Идуна Парк» – самая крупная в Европе арена со свободными «стоячими» местами – вмещает 80.708 болельщиков. Но это когда играются национальные матчи. Во время международных стоячую трибуну тоже заставляют креслами, а на домашних, когда играет «Боруссия», там зажигают дортмундские фаны – те еще парни, сродни англичанам. 

Традиции Лёва

Стадион построили к чемпионату мира 1974 года. Потом перестраивали-достраивали, в результате сделали самым крупным в Германии. Но не только из-за этого главный тренер немцев Йоахим Лёв выбрал Дортмунд в качестве арены для битвы с русскими. Тренер явно опасался наших. В интервью перед матчем он неоднократно подчеркивал силу команды Хиддинка. А в Дортмунде сборная Германии в рамках чемпионатов Европы и мира одержала восемь побед. Немцы здесь проиграли лишь однажды: на ЧМ-2006 итальянцам в полуфинале, и то в дополнительное время. «Я тоже рад, что игра состоится в Дортмунде, – откровенничал с журналистами капитан немецкой сборной Михаэль Баллак. – Здесь потрясающая футбольная атмосфера».

У Гуса Хиддинка тоже вроде бы есть свои приметы. Он предпочитает, чтобы его братья на матчи не приезжали: пусть, мол, смотрят по телевизору. А в Дортмунд двое из пяти приехали…

Конечно, братья Гуса не виноваты. Я вот тоже раньше никогда не аккредитовывался на матчи сборной. Что ж теперь, я, что ли, виноват, что наши проиграли?

Или вот Алан Дзагоев. Хотя нет. Как раз Алан, судя по всему, себя винит. Журналисты, видя это, не очень понимали, как подбодрить, безусловно, очень талантливого новобранца. И вот когда он, все-таки согласившийся на интервью «Вестям-Спорт», опять поворачивается к нам спиной и, весь поникший, ставит ногу на ступеньку «Мерседеса», кто-то говорит громко: «Ты мужик, Алан! Ты молодец».