«Метрополь»: Риск – залог бессмертия!

Его планировалось одновременно выпустить в России и в Америке. «Метрополь» заявил о новых русских литературных школах, о кризисе соцреализма, о нескольких громких именах, чье творчество было под запретом в официальной печати, хотя знала их вся страна: там впервые появились большая подборка Высоцкого, «театральная проза» Марка Розовского, серьезные рассказы признанного юмориста Аркадия Арканова.

Там же прославленные шестидесятники – Битов, Искандер, Вознесенский, Ахмадулина, сам Аксенов поместили то, что не проходило цензуру. «Метрополь» взорвал застойную скуку и подвергся непропорционально громкому разгрому, хотя никакой политической крамолы не содержал. Многие считали альманах провокацией КГБ, но уже во время перестройки эти слухи были убедительно развенчаны.

С «Метрополем», однако, связан любопытный парадокс: почти все его участники, пережив несколько лет травли и непечатания, сохранили удивительную бодрость, жизнеспособность и творческую силу. 92 года прожил Семен Липкин, вышедший из Союза писателей вместе с женой, Инной Лиснянской, в знак протеста против исключения Попова и Ерофеева. После нескольких инсультов восстановился и активно работает Андрей Вознесенский. Возвращается к жизни Василий Аксенов (которому мы, пользуясь случаем, желаем скорейшего выздоровления). Пишут и выступают Искандер, Битов, Ахмадулина, ставит Розовский, не говоря уж о младших участниках «Метрополя» Попове и Ерофееве, только что проехавших по России «Литературным экспрессом». Видимо, излучение той рискованной затеи оказалось благотворным.

– Я никогда не чувствовал такого веселья и беззаботности, как после разгрома «Метрополя», – признается Фазиль Искандер. – Все книги были остановлены, все журналы для меня закрылись, я сдал московскую квартиру и жил на даче во Внуково. Для полноты счастья у меня внезапно отказал один глаз. Самые легкие и веселые вещи – в частности сказка «Кролики и удавы» – были написаны тогда, в состоянии внезапного освобождения и какой-то восхитительной безответственности. Все, кто вырос на Черном море, знают: когда тонешь, важно как можно скорее достигнуть дна, чтобы еще были силы оттолкнуться. Вот тогда, во время истории с «Метрополем», нам удалось быстро достигнуть дна – и толчок оказался так силен, что энергии хватает до сих пор.

– К моменту «Метрополя» у меня уже был долгий опыт непечатания – полоса издательских отказов началась после ухода «Пушкинского дома» сначала в самиздат, а потом и в тамиздат, – вспоминает Андрей Битов. – Когда тебя не видели в упор или, того хуже, громили – это не прибавляло заносчивости, а, напротив, учило не придавать чрезмерного значения своей личности. Личность – не более чем мозоль от трения о мир нашего настоящего «я». Личности после смерти не будет, а «я» – останется. В ситуации травли это понимаешь лучше всего.

Ровно год назад я разговаривал о «Метрополе» с Василием Аксеновым.

– Решение о выпуске «Метрополя» принималось в зубо­врачебном кресле в поликлинике Литфонда, где мы встретились с Виктором Ерофеевым, – сказал он. – Наркоз, видимо, подействовал не только на нерв, но и на нервную систему в целом – трусость исчезла начисто, возникло состояние легкости и отваги. Иногда я думаю, что лучшие поступки тоже совершаются как бы под наркозом, когда безмолвствует несимпатичный инстинкт самосохранения. Желаю всем научиться включать этот наркоз, когда приходится принимать действительно важные решения.