Сергей Мавроди: Моя игра еще не закончена
После долгих лет розыска и отсидки за мошенничество создатель скандальной пирамиды «МММ» ровно год, как на свободе. За этот год Мавроди ни копейки не выплатил своим бывшим вкладчикам, хотя должен около 300 миллионов.
Зато написал книгу и на днях провел ее презентацию, где должника навестили судебные приставы и увели под белы руки. Но вскоре отпустили. Корреспонденты «Собеседника» побывали дома у Мавроди, чтобы спросить, куда делись деньги и чем живет самый популярный аферист страны.
– Ну что, Сергей Пантелеевич, опять попались?
– Да, причем год прошел, никто меня не искал, хотя были гражданские иски о выплатах. А как только моя книга поступила в типографию, тут же объявили в розыск. И на презентации нашли.
– И что? Получат от вас что-нибудь вкладчики наконец?
– А у меня ничего нет. Знаю, так многие говорят, но я почти пять лет сидел в тюрьме. И все, что было, правоохранительные органы нашли и изъяли. Все, что осталось – эта квартира, которую отбирать не имеют права. Могут описать мебель, но она тоже не моя. Пока я сидел, тут жили люди, и это их вещи – телевизор, диван.
– Но когда вы год назад освободились, вы обещали, во-первых, побриться наголо…
– Я брился, просто оброс уже – я всегда выполняю свои обещания.
– Еще вы обещали разобраться со своей бухгалтерией. В том числе с активами Газпрома, которые у вас все-таки есть.
– Да. Но мне не дали ими заняться. Как только я вышел, вкладчики завалили суды гражданскими исками. И заниматься чем-либо в этой ситуации – прямой путь снова в тюрьму. Верни я хоть одну акцию, сразу возникли бы вопросы, потому что любое мое имущество принадлежит государству. А после вчерашней встречи с приставами мне вообще запретили совершать любые операции с собственностью. Ни покупать, ни продавать, в том числе акции, я не могу. Меня просто лишили юридического права производить выплаты. Государству это невыгодно.
– Почему это?
– А вы представьте, если я начинаю выплаты, я себя реабилитирую и превращаюсь из просто популярной фигуры в политическую. К тому же там 8% акций Газпрома – это же можно весь Газпром обрушить. Другой вопрос, почему этими акциями не занимается государство. Все активы оформлены на людей, которых знаю и я, и приставы. Потому что эти люди есть в уголовном деле, их телефоны и адреса известны. Почему приставы сами не возьмут у них акции, если мне это запрещено? Другой, еще более простой вопрос: почему не выплачивают из 700 тысяч долларов, которые у меня изъяли еще при аресте?
– И вы знаете на него ответ?
– А государству вкладчики не нужны абсолютно. Деньги эти должны быть, если их никуда не дели. Есть решение суда, и как им удается его не исполнять, для меня загадка. Меня уже ничем не удивишь, но государству это удается. Оно гораздо умнее меня.
Писатель-диссидент
– Государство собралось платить вкладчикам от продажи вашей книги?
– Да это курам на смех. Они арестовали этот мизерный тираж в 7000 экземпляров. И запретили продажу, а если книги не будет в магазинах, откуда возьмутся деньги? Они изъяли и в издательстве все экземпляры. Такого даже в советские времена не было.
– То есть вы теперь еще и литературный диссидент?
– Ха-ха. Получается, да. Вообще, в моей книге были довольно крамольные вещи. Изначально она называлась «Сын Люцифера», это сборник отдельных новелл, каждую предваряют диалоги Сатаны с человеком. В диалогах как раз и были заложены довольно жесткие вещи, взятые из Библии. Например, сказано там: не клянитесь – значит, любая клятва – сатанизм. И президентская присяга тоже.
– Вы, кстати, как новую власть воспринимаете? Говорят, волна демократии пойдет.
– Откуда? Эта власть с луны, что ли? Ее другая власть назначила. От скорпионов родятся только скорпионы, как сказано в Библии, и эту цитату, кстати, тоже вырезали из моей книги.
– Вы – точно диссидент. И на выборы, наверно, не ходили?
– На выборы я только раз ходил (в СИЗО вынудили) – голосовал против всех.
– А самому поучаствовать не было соблазна?
– Да я уже выдвигался в президенты, кстати, в 96-м. У меня одного были подлинные подписи. И одного меня обвинили в фальсификации. Как я еще за это не сел? Нет, мне одной такой глупости хватило. Да и какие сейчас выборы. Все централизовано.
«Я мог стать президентом»
– Зато сейчас, последний год, пирамиды снова стали строить…
– Я здесь ни при чем, сразу говорю.
– Да, но ваше же дело продолжают.
– Это аферы. А у меня не была афера. Пирамидой ее считали люди, далекие от этого. Но даже те же следователи понимали, что это реальная, сильная была структура. Которую искусственно развалили сверху.
– Была такая версия, что у вас сверху была мощная «крыша», а потом она вроде как потекла. А другая «крыша» позарилась на ваши миллионы. Потому и развалили, и посадили.
– Бред это все. Хотя, кажется, тогда было невозможно не быть под «крышей». Но я не был. Ни у силовиков, ни у чиновников, я даже ни с одной преступной группировкой не контактировал. Когда ко мне приходили эти братки, единственное, чего хотели, это акции «МММ» покупать и продавать без очереди. Но я им сказал, что у меня все на общих основаниях.
– Так братки теперь тоже среди обманутых вкладчиков?
– Ха-ха. Да они все по 25 лет получили. Со мной же потом сидели.
– Ну хоть от этих вы избавились.
– Вы оставьте эту терминологию. Избавились от меня. И «крыша» тут ни при чем. Даже следователи мне говорили: ну как вас можно было не трогать? Я мог за неделю тогда собрать референдум и сместить всю власть на фиг. Хотя у меня не было таких амбиций, я власть не люблю. Но власть считала меня и «МММ» реальной угрозой. Деньги наши им были не нужны. Тогда уже не о деньгах речь шла, а о системе. Либо система, либо я.
– Ну, вы могли с властью договориться, поделиться и стать каким-нибудь мирным олигархом.
– Я мог стать президентом! А договориться уже ни с кем было нельзя. Черномырдин на каждом заседании правительства орал на силовиков: сделайте что-нибудь с Мавроди. Вот и развалили «МММ» через налоговые органы. Тот же сценарий, что и с Ходорковским. Но, кстати, будь на моем месте кто другой, мог бы развязать гражданскую войну и торговаться с государством. А я не стал.
– Спасибо. Но почему-то вас, в отличие от Ходорковского или смертельно больного Алексаняна, выпустили быстро.
– У меня к ЮКОСу, кстати, отношение негативное. Там все правда, что касается криминала. Я же сидел с киллерами, которые эти заказы выполняли. И Алексанян там по уши. Хотя, как больной человек, он вызывает сочувствие. Но его случай – это не показательная расправа. Это вся система такая бездушная. Я сидел с зэком, который по тюрьмам разъезжал с вырезанной почкой. Ему два месяца жить оставалось, а его держали на общих основаниях. И это не жестокость. Это просто полное равнодушие. Хочешь – умирай, хочешь – живи.
– Но вам-то позволили выжить.
– Следователь говорил, были такие настроения – похоронить меня там. Но по закону я не был настолько виноват. Для этого надо было либо отбросить вообще все законы, либо вешать на меня – трупы подбрасывать, наркотики. И вроде как наверху передумали. Ведь и там понимают, что завтра так же могут поступить и с ними.
«Что я делал, скоро все узнают»
– Вы уже год, как свободный мужчина, книжки пишете. Муза есть?
– Никого у меня нет. С супругой мы развелись, еще когда я сидел, вы знаете. Сейчас не общаемся. С дочерью она мне тоже не позволяет видеться, хотя я бы с удовольствием. Ну тут я сам виноват. Человек живет нормально при комнатной температуре. Если бросаешься в кипящий свинец, то, какой бы ни был сильный, смелый, расплавишься. Не надо туда бросаться.
– А как ваш брат, вышел из тюрьмы?
– Вышел, но с ним я тоже не общаюсь.
– Когда арестовали вас, были разговоры, что он вас сдал. Или супруга.
– Да нет… Я сам все взял на себя. Но предательств много было. Жизнь – штука сложная. К 40 годам у любого человека почти не остается друзей. У меня нет никого. Но я это воспринимаю как должное. Не надо было в кипящей стали купаться.
– То есть сожалеете, что пирамиду строили такой ценой?
– Нет, нисколько. Я даже рад, что вся эта шелуха отлетела. Я сейчас ни с кем не контактирую, телефон не включаю. В рестораны не хожу. И в театре ни разу не был.
– Что же вы делали весь этот год?
– Писал – у меня более 140 новелл. Стихи сочиняю, песни пою.
– Аферист на пенсии – поэт-песенник.
– Да нет. Что я делал, скоро все узнают. Пока у меня приставы и любая моя деятельность – новое преступление. Поэтому скажу, что книга – это все, чем я занимаюсь. Мой литературный дар, кстати, даже выше финансового. И на данном этапе мне это нужно по каким-то соображениям.
– То есть книга – только затравка для дальнейших махинаций.
– Что вы опять меня провоцируете. С книгой вон как все получилось. Что касается остального… У моей истории есть, слава богу, срок давности. Эти гражданские дела только два года всего. Год уже прошел. Еще год, и тогда…
– Снова в кипящую сталь?
– Через год все узнаете. Сейчас могу одно сказать. Как только начну заниматься акциями Газпрома, аплодисментов от государства не будет. Все будет совсем иначе. У меня есть новый план.
– Вы же говорите, не подпустят вас к акциям.
– Попытаются. Меня и к «МММ» не хотели подпускать.
– Но для нового плана надо иметь связи, друзей.
– Это для средних целей. А для высших никто не нужен. По-настоящему великие дела делаются в одиночку. Игра еще не закончена, сыгран только первый сет.