Василий Ливанов: Жизнь – это не рай и не ад. Может быть, это чистилище...

Моральный профсоюз
– А как же «никогда не говори «никогда»? Неужели ни разу ни о чем не пожалели или не хотели хоть какой-то эпизод своей жизни прожить чуть иначе?
– Нет. Если ты так уж угнетаешься чем-то – покайся. Если тебе нужна какая-то помощь духовная, ты ее можешь найти всегда у близких, друзей, у священника, своего духовника…
– Вам приходилось каяться?
– Я пришел к любви к Богу через страх Божий. У меня он впервые появился лет в пятнадцать: меня стали угнетать мои постоянные драки, я ведь был хулиганом. А страх Божий – это и есть раскаяние.
– С тех пор стараетесь не совершать ничего такого, в чем бы пришлось каяться?
– Стараюсь, да.
– Удается?
– Постольку-поскольку. Все мы люди.
– Вы родились в 1935 году – не лучшее время для религиозности…
– У нас в семье все были крещеные. Правда, они не ходили в церковь, но не потому, что боялись неприятностей, а потому, что в те времена этого не существовало в природе вещей. Василий Иванович Качалов – великий русский актер – был моим крестным отцом. В его честь я и назван. А вот партийных у меня в роду вообще не было. Однажды Сталин на приеме в Кремле первых сталинских лауреатов в присутствии актеров спросил моего отца: «Борис Николаевич, почему вы не в партии?» Он сразу же ответил: «Товарищ Сталин, я очень люблю свои недостатки». Сталин расхохотался. Ответ дерзкий, но остроумный.
– Как-то вы назвали близких друзей «моральным профсоюзом». За последние годы кто-то еще вступил в ваш «профсоюз»?
– Много друзей быть не может, вы же понимаете. Самый мой близкий друг, с которым мы дружим больше 60 лет, с первого класса школы, – композитор Геннадий Гладков. Очень близким и любимым другом был Виталий Соломин. Эта потеря для меня – незаживающая рана. Армен Джигарханян… Мое последнее дружеское «приобретение» – Евгений Стеблов. Мы как-то сблизились на фильме «Собака Баскервилей». Оказалось, что живем в одном доме… Но мы дружим не потому, что соседи, а потому, что очень во многом наше мироощущение совпадает.
– А с Энтиным? Вы же с ним работали над «Бременскими музыкантами», да и потом…
– С Юрой у нас очень хорошие отношения, но и только. Потому что Юра – поэт. У него свой поэтический путь, и у нас практически нет точек соприкосновения.

И Медведев, и Сурков
– В 2005 году вы говорили, что создаваемая тогда Национальная киноакадемия будет и помогать, и обучать, и много чего еще… А сегодня, кажется, она только раздает премию «Золотой Орел». А вы ведь там член президиума…
– Какую помощь мы можем оказать, когда у нас нет ни копейки? Даже помещения нет. Это – декларация о намерениях, которая вылилась в премию «Золотой Орел». Мы заседаем, иногда решаем какие-то вопросы. Но в основном это вопросы, связанные с приемом в академию и с проведением «Золотого Орла».
– Но на премии-то деньги находятся?
– Этим занимаются студия Михалкова «ТриТэ» и Союз кинематографистов.
– Михалков имеет решающий голос?
– Решающий голос имеет президиум академии. Но поскольку он не имеет никаких рычагов, то вынужден прислушиваться. Кто деньги платит, тот и заказывает музыку.
– Из того, что сейчас вокруг происходит, во что-то еще хочется вмешиваться? Или – уединение, занятие литературой?
– Нет, я не сижу в своей раковине. В прямом смысле политикой не занимаюсь, никогда не хотел выдвигаться в Госдуму, хотя такие предложения были. Считаю, что ничуть не меньше можно сделать через публикации в газетах, через встречи со зрителями. А если нужно, то и встретиться с кем-то из членов правительства… Кстати, и президент, который в 2005 году меня поздравил с 70-летием, отметил, что моя общественная деятельность заслуживает большого уважения.
Вот сейчас буду выступать для программы «Постскриптум»: из стабфонда выделили Фонд будущих поколений. А пресса по-прежнему должна обращаться к людям, просить денег на срочную операцию ребенку… Это же безобразие!
– Эксперты, уважаемые столпы экономики, говорят, что выдели сегодня деньги на операции – и пойдет новый виток инфляции.
– Этим столпам неплохо бы жить одним чувством с народом. Есть же люди, которые пытаются в нынешних условиях все это организовать, сделать. Такие, как Дмитрий Медведев, он неустанно занят этим. Я поражаюсь ему.
– Вам не кажется, что эта деятельность лишь на словах, а на деле нет ни доступного жилья, ни медицины…
– Нет, мне совсем так не кажется. Это никакие не слова, это дела. Ельцин оставил Владимиру Владимировичу Путину страну на краю пропасти. И если бы Путин не проявил державной воли, любви к Родине, которая называется патриотизмом, то Россия бы просто развалилась. Я считаю, что Путин – один из крупнейших государственных деятелей в русской истории. Он удержал и поднял Россию, как Петр.
– Вам не предлагали в Общественной палате участвовать?
– Слава Богу, нет. Эта палата создавалась сверху. Такой принцип создания мне кажется не очень правильным.
– Но это в русле того, о чем вы говорите.
– Это в русле. Но общество создано не сверху. Они что-то образуют и тут же называют себя элитой. На самом деле это всего лишь хор, которым дирижирует Сурков.
– То есть вы Суркова исключаете из положительных деятелей? А он ведь идеолог Кремля…
– Я не считаю, что он отрицательный. Но когда он пишет в статьях, что Россия – это Европа, это безграмотно. Россия – это и Азия, и Европа. Хоть бы почитал «Скифов» Блока. Все пытается быстренько-быстренько. А так не бывает.

Стал играть чекистов
– В 2006 году вам вручили орден Британской империи, единственному из российских деятелей культуры. Сама королева вручала?
– В мировой кинематографии, исключая британских подданных, только три человека награждены этим орденом. Это Элизабет Тейлор, Стивен Спилберг и ваш покорный слуга. А вручали мне его в строгом соответствии с королевским этикетом. Сначала нас с женой по поручению королевы пригласил к себе (это было 31 декабря 2005 года) посол Великобритании и спросил, согласен ли я принять награду. Я ответил, что почту за высокую честь. Это передали королеве, и она в марте 2006 года подписала указ. А в июне, на официальном дне рождения ее величества, посол вручил мне награду. В Москве. Все было очень достойно.
– За последние годы вы играли всего в трех фильмах. Почему вы отказываетесь сниматься?
– А кого я буду играть? Ментов, бандитов? Это все делается по шаблону. Я называю это «обслуживанием сюжетов».
Впрочем, недавно мы закончили съемки фильма «Медвежья охота». Премьера будет осенью. Там интересная драматургия. Я сыграл там этакого супергенерала спецслужб. До этого я снимался два или три года назад в фильме «Мужской сезон». Небольшая роль у меня там была. Тоже связана с разведкой.
– Почему вы не преподаете?
– Потому что нужно целиком на этом сосредоточиться. А я хочу работать. Мой покойный друг Виталий Соломин, который стал преподавать, в последнее время говорил: «Знаешь, Вася, я, может быть, все оставлю и буду только преподавать». Он прекрасно понимал меру этой ответственности. И был увлечен этим. А я думаю, что, глядя на мои работы, тоже можно чему-нибудь научиться. Это ведь тоже одна из сторон педагогики.
– Чего-то такого на уровне Холмса вы нам не готовите?
– Я – профессионал. Что-то готовить – это когда у плиты стоят. У меня есть замыслы. Я хочу сделать документально-художественный фильм из нашей русской истории. Тема связана с искусством в период царствования Екатерины Второй. Вот закончил сценарий. Конкретней ничего не скажу. Из суеверия.
– Вы работали в проекте «Форт Боярд», а потом ушли со скандалом. Сейчас, когда скандал закончился, не будете туда возвращаться?
– Меня в «Форт» пригласили, и я отснял целый цикл. Когда пригласили на следующий год, меня не устроили условия. И я приехал во Францию, думал там поговорить с продюсером. Он так и не появился. Я уехал. Потом одна газета написала гадость, что я был пьяный на «Форте Боярд». А я в форте даже не был. С редакцией газеты я круто поговорил, и через пять дней были опубликованы извинения: «Наш источник оказался лживым». После такой публикации я никогда не вернусь в проект. Тем более что это продюсером же и было спровоцировано: месть мне за то, что я уехал.

– В 2006 году вам вручили орден Британской империи, единственному из российских деятелей культуры. Сама королева вручала?– В мировой кинематографии, исключая британских подданных, только три человека награждены этим орденом. Это Элизабет Тейлор, Стивен Спилберг и ваш покорный слуга. А вручали мне его в строгом соответствии с королевским этикетом. Сначала нас с женой по поручению королевы пригласил к себе (это было 31 декабря 2005 года) посол Великобритании и спросил, согласен ли я принять награду. Я ответил, что почту за высокую честь. Это передали королеве, и она в марте 2006 года подписала указ. А в июне, на официальном дне рождения ее величества, посол вручил мне награду. В Москве. Все было очень достойно. – За последние годы вы играли всего в трех фильмах. Почему вы отказываетесь сниматься?– А кого я буду играть? Ментов, бандитов? Это все делается по шаблону. Я называю это «обслуживанием сюжетов».Впрочем, недавно мы закончили съемки фильма «Медвежья охота». Премьера будет осенью. Там интересная драматургия. Я сыграл там этакого супергенерала спецслужб. До этого я снимался два или три года назад в фильме «Мужской сезон». Небольшая роль у меня там была. Тоже связана с разведкой.– Почему вы не преподаете?– Потому что нужно целиком на этом сосредоточиться. А я хочу работать. Мой покойный друг Виталий Соломин, который стал преподавать, в последнее время говорил: «Знаешь, Вася, я, может быть, все оставлю и буду только преподавать». Он прекрасно понимал меру этой ответственности. И был увлечен этим. А я думаю, что, глядя на мои работы, тоже можно чему-нибудь научиться. Это ведь тоже одна из сторон педагогики.– Чего-то такого на уровне Холмса вы нам не готовите?– Я – профессионал. Что-то готовить – это когда у плиты стоят. У меня есть замыслы. Я хочу сделать документально-художественный фильм из нашей русской истории. Тема связана с искусством в период царствования Екатерины Второй. Вот закончил сценарий. Конкретней ничего не скажу. Из суеверия.– Вы работали в проекте «Форт Боярд», а потом ушли со скандалом. Сейчас, когда скандал закончился, не будете туда возвращаться?– Меня в «Форт» пригласили, и я отснял целый цикл. Когда пригласили на следующий год, меня не устроили условия. И я приехал во Францию, думал там поговорить с продюсером. Он так и не появился. Я уехал. Потом одна газета написала гадость, что я был пьяный на «Форте Боярд». А я в форте даже не был. С редакцией газеты я круто поговорил, и через пять дней были опубликованы извинения: «Наш источник оказался лживым». После такой публикации я никогда не вернусь в проект. Тем более что это продюсером же и было спровоцировано: месть мне за то, что я уехал. Предрек собственную свадьбу
– Не могу не коснуться еще одной больной темы. История с вашим старшим сыном Борисом облетела все газеты – как он напал на вас с Еленой Артемьевной, как вы подали заявление в милицию… Как сейчас обстоят дела?
– Больной вопрос закончился, слава тебе, Господи. Сейчас у Бориса личная жизнь хорошо складывается. Он расстался с той женщиной, которая спаивала его. Все это было чудовищно. Она родила ему дочку, тем самым вынудив к браку. Сейчас у Бориса замечательная подруга. Он вернулся к литературной работе. Думаю, что все будет хорошо.
– Что значит – литературная работа?
– Пишет… У  него ведь публиковались очень хорошие рассказы, замечательные стихи. Он очень одаренный человек, хорошо рисует, иллюстрировал мою книжку сказок.
– А что с его дочкой Евой? Вы вроде как хотели лишить ее мать  родительских прав и взять внучку к себе…
– Пока мы на этом не заостряемся. Все зависит от поведения матери Евы в дальнейшем. Девочка у нас часто бывает. С ее матерью мы общаемся постольку-поскольку – потому что нужно заниматься внучкой.
А младший сын Николай только радует нас с мамой. Он окончил художественный колледж с красным дипломом, потом поступил во ВГИК, сейчас учится на третьем курсе.
– Рассказывают, что вы стояли с другом на балконе, увидели – идет по улице женщина. И сказали, что она станет вашей женой, родит вам двух сыновей и скоро у вас будет голубенький маленький автомобиль. Все сбылось. Это правда или ваше ясновидение было подстроено?
– Абсолютная правда. Сказать, что у меня в жизни было много таких состояний, не могу. В такие минуты говорю то, что мне видится моим внутренним оком. Например, однажды я предсказал своему другу, балетмейстеру и литератору, где и как он встретит свою будущую жену. Он тогда был в ужасном состоянии, в мучительном разводе и говорил, что больше никогда не женится, у него детей не будет. Я ему рассказал, что и как будет. И это все очень скоро сбылось.
– У вас не только появились жена и двое сыновей, но даже тот, из предсказания, автомобиль. Вы его вроде прозвали Голубчиком. А сейчас на чем ездите?
– На Носороге. У меня джип «Сан-Йонг-Муссо». По-корейски – «носорог». Я его так и зову. Наш фокстерьер обожает автомобиль. Его из машины вытащить невозможно. Он готов ехать сутками – так любит путешествовать. И ненавидит инспекторов ГАИ. Если увидит, в машине стоит страшный лай. Это очень смешно. Мы думаем, что в прошлой жизни он был шофер-дальнобойщик и у него были конфликты с гаишниками.
В этот момент зазвонил телефон. Елена Артемьевна звонила с дачи, она собиралась в Москву. Василий Борисович обещал за ней приехать.
– Ваша жена не водит машину?
– Нет, я просил ее не делать этого: я буду очень волноваться, как она доедет. Сейчас такое жуткое движение. А она – художник, личность творческая, еще задумается за рулем…
– Вы с детства были окружены потрясающими людьми. Друзьями ваших родителей были Пастернак, Капица, величайшие артисты, писатели… Как вы себя ощущаете в нынешнем времени после той эпохи гигантов?
– Я себя ощущаю мужем, отцом, дедом, другом... Это жизнь. А жизнь – это ведь не рай. И не ад. Это жизнь. Может, впрочем, это чистилище…
«Собеседник» от всей души поздравляет народного артиста России Василия Ливанова с днем рождения.