Это им мы жизнью обязаны
В этом году День Конституции прошел без помпезности. Это уже не праздничный выходной, да и политическое завещание Путина («Мозги им надо менять, а не Конституцию») перестало быть догмой. Мозги, увы, было решено оставить прежними, а вот поправки в главный закон страны внесли. И поправки, надо полагать, не последние.
Итак, накануне 12 декабря вся политическая элита дружно обсуждала показанную по британскому телеканалу историю о неизлечимо больном, который добровольно отдал богу душу. Сюжеты о фильме, который в остальном мире не очень заметили, весь день крутили по российскому ТВ прямо в начале всех выпусков новостей, потеснив даже Медведева. И даже Путина потеснив. Без рекомендации Кремля такие вещи на ТВ вряд ли делаются. Что-то их там в этой истории зацепило.
На следующий день стало понятно, что именно. Сенаторы эвтаназию активно осудили, почти единодушный протест выразили депутаты Госдумы, свое возмущение проявили чиновники на местах, будто во время кризиса им больше нечем заняться. Представители Патриархии тоже заявили, что добровольно отдавать богу душу нельзя, только по высочайшему соизволению. (Христос, который добровольно взошел на крест, видимо, не в счет.) Во всех религиях принято считать, что бог подобной инициативности не одобряет. Теперь стало ясно, что не только бог.
С самого начала эвтаназия (или по-гречески «легкая смерть») была не религиозной, а социальной проблемой. В древности она помогала грекам избавлять смертельно раненых воинов от мучений. В современности помогает медикам выкачивать из родственников смертельно больных баснословные деньги. Впрочем, даже иные сердобольные врачи выступают сегодня за эвтаназию. В отличие от государства.
Почти во всех странах мира эвтаназия запрещена. Официально. Неофициально на нее закрывают глаза даже в Китае. Россия – исключение. Вот почему российскую Конституцию будут еще кроить и кроить.
Согласно статье 20, у нас «каждый имеет право на жизнь». Заметьте, именно право. Человек может пользоваться им, а может и нет. Право – не обязанность. Юристы Медведев и Путин не могут этого не понимать. Нам говорят, что общество к эвтаназии не готово. На самом деле к ней не готова власть, она не готова к потере контроля над жизнью (и смертью) людей. А значит, скоро еще одним правом – «правом на жизнь» – у нас станет меньше. Даже этим мы будем власти «обязаны».
