Художества на хуторе

Работа только для мужчин

Когда кто-то произносит слова «глубинка» или «глухомань», я сразу вспоминаю хутор Заполосный. По местным меркам он вроде бы велик – почти 1000 жителей, но расположен неудачно – на отшибе, в дальнем углу Ростовской области. До райцентра – больше 100 километров. Попасть в Заполосный можно, только если ехать специально; пытаясь добраться туда на попутках, пропутешествуешь от одного хутора к другому часа четыре, а то и все пять. С перспективой остаться на ночь на трассе.

Здесь есть крепкое хозяйство – агрофирма «Зерноградская», в которой работа имеется только для мужиков – комбайнеров, трактористов, шоферов. Женские рабочие места – на вес золота. Впрочем, местные дамы без работы не сидят, в каждом втором дворе – корова, во всех без исключения – свиньи, козы, домашняя птица. Без подсобного хозяйства на хуторе не выжить.

На первый взгляд Заполосный ничем не отличается от тысяч других деревень. Но это лишь на первый, потому что только здесь есть нечто по деревенским меркам уникальное – народный театр. Не художественная самодеятельность типа танцевального кружка или хора пенсионеров, какие есть в любом сельском или городском клубе, а самый настоящий театр – с режиссером, актерами, декорациями, классическим репертуаром, гастролями и поклонниками. И театр этот народный в прямом смысле слова: практически все местное население, исключая разве что грудных младенцев и древних старух, так или иначе к нему причастно.

У театра даже в городе есть все шансы затеряться, захиреть. Человек 50 актеров, пара сотен их родственников и друзей, столько же зрителей-театралов – вот и все заинтересованные. В Заполосном все по-другому: кто-то из местных постоянно выходит на сцену, кто-то появляется эпизодически, кто-то участвует в массовке, кто-то помогает делать декорации и шить костюмы. У детей младшего школьного возраста есть свой театр. Остальные – зрители. Забыл, есть еще одна категория – недоброжелатели, но о них позже.

Французские распутники на сельской сцене

Начался театр в Заполосном с шитья кукол, которыми пытались развлечь местных детишек. Бессловесные Кати, Принцессы и Арлекины пылились на полках сельского ДК, пока местной жительнице Галине Токмаковой не пришло в голову создать детский кукольный театр. А потом она решила поставить что-нибудь без кукол и для взрослых – например филатовский «Сказ про Федота-стрельца». Это была серьезная заявка хотя бы потому, что требовались костюмы и декорации. А где деньги взять? Галина Георгиевна пошла с разговором к руководителю агрофирмы «Зерноградская» Тельману Чапчеву.

– А что? – хлопнул по столу Чапчев. – Любопытно! Я все оплачу.

Мебель для царских палат смастерили хуторские столяры. Костюмы шились на фабрике аж в самом Ростове-на-Дону – Токмакова решила, что все должно быть по-настоящему, без дураков. Когда Чапчев увидел счет, он только крякнул – но оплатил, как и обещал. «Сказ про Федота-стрельца» прошел в местном ДК на ура.

Начало было положено. Три последующих года театр «Коллаж» существовал на правах художественной самодеятельности. Но Токмаковой, у которой театрального образования нет (в Заполосном она работала и телефонисткой, и машинисткой, и техничкой, и сторожем), не хотелось ходить в дилетантах. Она решила поставить «Опасные связи» Шодерло де Лакло – естественно, с некоторыми сокращениями – и показать спектакль комиссии из областного Народного дома творчества. На ростовских театралов спектакль о распутной жизни французской аристократии, поставленный на захолустной сельской сцене, произвел мощное впечатление. Театру «Коллаж» присвоили звание народного, что дало ему статус и право на две зарплаты – для режиссера и заведующего постановочной частью.

То было в 2003 году, с тех пор в Заполосном было поставлено немало классических и современных пьес, за которые с удовольствием берутся и именитые столичные театры.

Театр военных действий

А теперь о недоброжелателях «Коллажа». Гуляя по Заполосному, я набрел на группу мужичков, чинивших старый «москвичонок». Они были на взводе:

– Опять бабы репетируют! Пиеса у них там новая!

– И моя бегает, скоморошничает.

– Корова вчера не доена стояла, у детей уроки не учены…

– Эхма, раньше времена были. Отходил жену вожжами – чтобы сесть не могла, и весь разговор. А сейчас нельзя – запрещено их бить.

– И главное, попробуй не пусти – скандал устроит…

Подавляющее большинство заполосненских актрис – женщины замужние, с детьми и немалым хозяйством. Распорядок дня суровый: встала в 5 утра, дала ладу живности, навоз убрала, детей в детсад и школу собрала, побежала на работу, если таковая имеется (в театре играют медсестра, диспетчер, продавец, завхоз, воспитатель детского сада, учителя), вечером ужин сообразила, уроки проверила, животину обиходила – глядишь, уже стемнело. Вопрос на засыпку: когда репетируют?

– А вот после десяти вечера и репетируем, – говорит Людмила Силикова, директор хуторского ДК и ведущая актриса театра. – Заканчиваем далеко за полночь. А перед премьерой, бывает, и до утра засиживаемся.

Естественно, такое положение дел никак не может устраивать заполосненских мужей. Не хотят они выполнять «бабскую» работу – особенно на том основании, что супруги «скоморошничают».

– У нас каждая репетиция – как маленькое сражение, театр военных действий, – смеется Галина Токмакова. – Актрисы прорываются в ДК с боем. Кто скандалит, кто сбегает, кто торгуется. Способы ведения домашней войны у всех разные – у кого на что хватит фантазии, это ж актрисы. Но поражения наши дамы терпят редко.

– Неужели у всех с мужьями проблемы? – спрашиваю я, в некоторой степени устыдившись за заполосненских мужиков. – Может, кто-нибудь с пониманием относится?
Токмакова задумывается и кивает: заведующий местным гаражом Николай Катькалов, супруг актрисы Веры Катькаловой. Вот и весь список.

Почему пастух не хочет в цари

Бои на домашнем фронте заполосненские актрисы ведут не первый год и уже привыкли: муж, конечно, в семье голова, а жена – шея, куда захочет, туда и повернет. У них другая головная боль – некому в театре играть мужские роли, все приходится самим – и в царей перевоплощаться, и в героев-любовников. Для комедии еще сойдет, а вот для трагедии – катастрофа. А мужики в «Коллаж» записываться не соглашаются! На спектакли ходят, смеются там и даже, говорят, всплакнуть могут, но в актеры калачом не заманишь – потому как «западло».

– Какой у нас пастух Слава Желязков голосистый и колоритный! – жалуется Галина Токмакова. – Я так мечтала, что он сыграет царя в «Федоте-стрельце»! Но так и не уговорила. И ведь что особенно обидно – вся женская часть семьи Желязковых у нас в театре, а папа ни за что не соглашается.

Когда-то мужики появлялись на сцене – например местный пчеловод играл в театре, пока не подался в более хлебные места. Товарищ был себе на уме, обо всем имел свое мнение и насмешки игнорировал. Теперь его роли играют женщины. А что делать? Хуторской менталитет. Ломка стереотипов, ликвидация комплексов – дело тяжкое и длительное. Да и реальное ли?

– Хотите верьте, хотите нет, – говорит Токмакова, – но в последнее время в Заполосном воздух стал какой-то особенный, атмосфера изменилась. Теперь мужики пьют и дерутся меньше, чем раньше. Интриг и склок между соседями поубавилось. Есть же театр – ступай на сцену и интригуй в свое удовольствие на потеху публике. И тебе польза, и людям спокойно.

Сейчас Галина Токмакова репетирует настоящий водевиль (ту самую «новую пиесу», которую ругали мои деревенские знакомцы) – «Аз и Ферт» Павла Федорова. Мужики еще не в курсе, но на этот раз их жены еще и запоют со сцены. Не знают они и того, что роль Августа Фиша в водевиле сыграет… мужчина. Пока это страшная тайна режиссера.