Вадим Казаченко: Голубые шаровары – мой флаг!

Но случай и канал НТВ свели его на сцене с такими же немедийными коллегами по цеху. Теперь они – «суперстары-2008» – круто попали на ТВ.


НТВ нам не платит

– Свою новую творческую биографию вы начали под руку с женой и продюсером в одном лице – Ириной Аманти…
– Ирина не продюсер, она мой менеджер. Занимается всеми организационными вопросами. А продюсер – это креативная составляющая. К сожалению, в нашей стране понятие об этой профессии искривлено. Зачастую продюсерами себя мнят те, кто просто разводит людей на деньги.

– Так вы против шоубизнеса?
– Мы вне шоубизнеса. Рассказать, что такое сейчас шоубизнес?

– Любопытно.
– Это обязательное наличие вертикали. «Первый канал», его аффилированные артисты с контрактами и процентами. Второй канал со своими артистами, продюсерский центр АРС и прочие. Вот это и есть шоубизнес. Такие люди, как мы, вне этого.

– А как же НТВ с проектом «Суперстар-2008»?
– В этом году мы дали согласие участвовать в развлекательной программе НТВ. А когда мы говорим «шоубизнес», то сразу подразумеваем бизнес, а соответственно деньги. В нашей истории с НТВ деньги отсутствуют как таковые. Мы не получаем зарплату, телекомпания не заставляет нас отрабатывать ее. Сейчас проект закончится, и во вторую половину декабря нас уже дожидаются «новогодние покатушки». Я, Вадим Казаченко, по-прежнему пою, выпускаю пластинки. Последняя – «Два берега одной судьбы» – вышла в 2007 году.


После армии выносил мусор

– А какая у вас первая запись в трудовой книжке?
– Первая запись, связанная с музыкой, появилась в 1985 году: «артист вокально-инструментального ансамбля Курской областной филармонии».
Ну, а самая первая запись – «столяр». Я пришел из армии, где ракеты заправлял, и надо было куда-то устроиться, хоть для галочки. Тунеядцев в СССР не жаловали. И ребята из группы «Угол зрения» попросили директора клуба зачислить меня куда-нибудь. Вот меня и определили учеником столяра. В обязанности входило мусор и опилки выносить.

– Сейчас «Фристайл» можно услышать только в поездах, и то если у начальника поезда завалялась ваша кассета. Вам самому не обидно?
– Честно говоря, давно не слышал себя в поезде. Сейчас РЖД все больше работает на контракте с радиостанциями. Поэтому в поездках радио больше слушают. Но если случается, что попадает такой состав, где ставят кассеты, – здорово, такая ностальгия... Это ж хорошо. Я иногда натыкаюсь на такие отклики о своем творчестве в «Живом журнале»: «Вчера ехала в маршрутке, а там Казаченко страдает со своими «Желтыми розами». А что он страдает?»

– И действительно. А что страдали-то?
– Песня «Больно, мне больно» породила некий стереотип, а журналисты еще приклеили штамп плачущего певца. Так в стране, кроме плачущей певицы Тани Булановой, появился и плачущий Вадим Казаченко. А ведь в моем репертуаре много других песен.

– «Больно, мне больно» по-прежнему поете?
– Были годы, когда я не пел ее. И тогда люди очень обижались. Ну не хотелось мне. А теперь снова пою.


Успех через постель долгим не бывает

– Сейчас в шоубиз все больше попадают через нетрадиционную ориентацию. Вам никогда не предлагалось… пойти таким путем?
– Таким путем – никогда. Меня часто спрашивали: как так – выйти  на сцену и стать знаменитым? Кому дать? С кем спать? Я по наивности или скорей на полном серьезе спрашивал: «А что, у вас группа есть? С кем вы играете, с кем поете? На какой базе?» Не понимал, о чем речь. И давай рассказывать, как я в 8-м классе начал музицировать, потом старшие товарищи предложили петь в группе. И так далее. Чтобы стать знаменитым, у вас впереди еще лет 15. И переспать с кем-то и стать после этого знаменитым не есть ключ к успеху.

– А где сейчас ваши знаменитые голубые шаровары?
– Надеюсь, вопрос без подковырки? На НТВ выпросили в музей проекта «Суперстар-2008». А так с 1993 года они висели дома в шкафу.

– Они у вас единственные?
– Одни и неповторимые. Уникальная модель, таких больше не выпускают. Эти шаровары были флагом групп «Угол зрения», «Фестиваль». Потом уже группе «Фристайл» повезло, что они прикоснулись к святыне. Это дорогой для меня подарок. Со мной в варьете «Измайлово» работал один из учеников Махмуда Эсамбаева – Сулумбек Идрисов. Он танцевал все танцы народов мира. В этих шароварах он разминался. Я увидел их и заболел. Как раз в то время я искал новый сценический образ. Долго я выпрашивал их у Сулумбека. А когда я уходил из «Измайлово», он подарил мне их. Они такие тяжелые, атласные. Если в них разрезать все резинки, то рук не хватит ткань измерить. Стирал их я только собственноручно в тазике, очень аккуратно. Никому не доверял.
Оставалось к шароварам только красные сапоги найти – и образ завершен. Приехал в ДК в Полтаве и говорю друзьям: «Давайте сапоги свистнем из костюмерки». А мне в ответ: «Как это свистнем?» «Очень надо». Ну надо так надо. Нашли. Более удобных сапог у меня не было. Прослужили мне 7 лет.

– А когда вы отказались от шаровар?
– Решительно я их снял в 1994 году, когда готовился к сольникам в «России». Пришло время меняться.