Александр Гордон: Завидовать Звягинцеву повода не вижу

– Я четырежды номинировался на «ТЭФИ» и был абсолютно убежден, что фамилия Гордон для академиков – как красная тряпка, – признается ведущий. – Никогда не ходил на «ТЭФИ» и не пойду. Мне эта экспертиза вообще представляется сомнительной. И в данном случае все было бы ровно так же, как всегда, если бы не Познер. Мнение президента телеакадемии решающее, когда номинанты набирают одинаковое число голосов. Однако получение приза не изменило моего отношения ни к телевидению, ни к программе.
Гораздо приятнее было получить за «Закрытый показ» приз телекритиков. Сегодня уже любое прямое, эмоциональное высказывание по телевизору воспринимается как возрождение дискуссии на важные темы.
– Киноведы, наверное, посматривают на вас искоса – хлеб у них отнимаете.
– Мы не только про кино говорим, нам хитрым образом удалось повернуть еще в сторону ток-шоу. Цель канала понятна: если фильмы, тяжелые для восприятия, поставить без сопровождения, они не наберут рейтинга. Пока мы задачу по привлечению доли аудитории выполняем, нам можно почти все.
Для меня фильм – это повод. Мне гораздо интереснее не артефакт в виде картины, а то, как художник отвечает на три вопроса: что, как и, главное, зачем это сделано? Поэтому, если кто и смотрит искоса, это не мои проблемы.
– Фильмы-темы определяет канал или вы?
– В основном это выбор «Первого канала». У нас (редакторской группы, журнала «Сеанс» и у меня) есть право делать некие предложения. Но поскольку мы – люди далекие от рынка, часто предлагаем фильмы, которые невозможно поставить в эфир «Первого канала» по коммерческим соображениям.
Сейчас изо всех сил пытаемся пробить идею показа документального кино, которое я истово ненавижу. Но мои вкусы остаются здесь на заднем плане. Мне кажется, что острота дискуссии по актуальным документальным фильмам может быть на порядок выше, чем претензии, которые выдвигаются к художественному творчеству.
– Герои вашей программы не церемонятся. Многое режете?
– Программа записывается иногда и три часа – именно для того, чтобы создать атмосферу, при которой каждый может не церемониться. Так что режется много. До драк дело не доходило, но пограничное состояние наблюдалось не однажды.
– Вы как режиссер, наверное, согласны, что если ругают, то чаще всего просто завидуют?
– Ерунда все это. Я тут совершенно случайно столкнулся со Звягинцевым на выставке. Иду я, он – с оператором и целой свитой. Я говорю: «Вы знаете, Андрей, у передачи с вашим участием был очень хороший рейтинг». Он отвечает: «Ну так это потому, что фильм мой хороший». Тут я вскипел: «Я не сказал, что рейтинг у фильма был хороший – он был у передачи». Программу на самом деле смотрело больше зрителей, чем сам фильм. На этом мы расстались. Я сделал два шага и услышал за спиной: «Вот завистник!»
В каком кошмарном сне и почему я должен завидовать Звягинцеву? Если я, как и он, снял два фильма? Я могу искренне и нежно завидовать Данелии, Хуциеву, Антониони. А завидовать Звягинцеву, Балабанову – просто бред!
– Свой последний фильм «Огни притона» о любви к проститутке покажете?
– У меня было колоссальное искушение сделать это осенью, когда он будет готов. Но тут я не волен: продюсеры хотят продать права другому каналу.
– Есть кто-то круче «Первого»?
– Дело же не в «круче», а кто больше платит.
– Проекты-обязаловки вроде обсуждения «Преступления и наказания» сильно напрягают?
– Заметьте, мы обсуждали не сам фильм, а тенденцию по экранизации классики телевидением… Я – нанятый «Первым каналом» работник. Единственное условие, которое выдвигал и оно пока соблюдается, – если уж мне придется посмотреть до конца кино, которое при других обстоятельствах я бы досматривать не стал, тогда не ждите, что буду скрывать свое к нему отношение. Тут все честно.
– В несоблюдении нейтралитета вас, как и бывшего вашего соведущего Соловьева, чаще всего и упрекают.
– Покажите мне, где написано, что ведущий – не человек. Кроме того, я решил пойти дальше – сейчас в запуске на «Первом канале» авторская программа, которая абсолютно рушит представление о том, что такое ведущий. Условное название – «Гордон Кихот». Я выступаю в роли пожилого идальго, который борется с ветряными мельницами нашей псевдокультуры. Делается программа в жанре «иду на «вы». Вызывается человек, который бесит меня в эстетическом плане, и я при всех выясняю с ним отношения.
У меня даже не кредо – привычка такая: быть на экране хотя бы частью себя. Отказываться от этого в пользу какой-то ложно понятой объективности не собираюсь. Именно поэтому я никогда не называю себя журналистом.
– И кому бросите вызов?
– Если я сейчас хоть одного назову, никто не придет. Существование в условиях постоянно сужающегося пространства для выражения мнений заставляет «бить своих, чтобы чужие боялись». Гораздо проще упрекнуть в каком-то поступке близкого мне в творческом или личном плане человека, чем драться с совсем уж огромными ветряными мельницами в виде, например, Баскова. Хотя Баскова бы тоже хотелось.
Николай, если прочтете эти строки, немедленно обращайтесь! Или я вам позвоню. Уж очень хочется поговорить о вашем оперном таланте.