Тайны работы секретного агента

 Секретный агент угро – это совсем не то, что вы подумали: фальшивая борода, темные очки, газета в руке, поднятый воротник. У Семенова другое направление – он рисует портреты подозреваемых. – Мне это любопытно с профессиональной точки зрения. Портрет – один из самых сложных жанров, студенты подходят к нему только на четвертом курсе, – говорит Семенов.

Угрозыск и прокуратура в последнее время все чаще обращаются к услугам художников. «Раскрываемость преступлений выше, – поясняют в оперативно-разыскной части владимирского УВД. – Ведь то, что делает фоторобот, очень отдаленно напоминает реальных людей».

Набросав всего несколько штрихов, Семенов должен поведать о подозреваемом если не все, то многое: физические данные, характер, чувства. Примерно такие же задачи стоят перед авторами комиксов и мультфильмов. Но прежде чем он сядет рисовать, следуют долгие разговоры с потерпевшим: «Нос прямой или картошкой? Глаза в кучку или широко расставленные? Линия бровей? Овал лица?»

– Если есть характерные черты, как у французских комиков Бурвиля и Фюнеса, портрет получится быстро, – рассказывает Семенов. – Но чаще люди в шоке и преступников описывают линейно, как дети куклу рисуют. А мне же надо с объемами и тенями! Как-то кассира ограбили прямо около сейфа, ее парализовало. Спрашиваю: как выглядел нападавший? А она твердит одно: глаза как блюдца!

Другая жертва – она пострадала от сексуального насилия – описала подозреваемого, напротив, очень подробно. Поэтому так называемый субъективный портрет у Семенова получился яркий и детальный. Опер, стоявший сзади, занервничал, как гончая, взявшая след: «Слушай, а я его знаю. Наверное, он в нашей базе есть». Радостный ушел. Но очень скоро вернулся: лицо якобы сексуального маньяка принадлежало кандидату в депутаты, чьи листовки были развешаны на всех столбах. Популярность сыграла с ним злую шутку.

Не так давно Семенова повысили по основному месту работы – он стал деканом. И теперь посылает на совсекретную службу студентов. К тому же угрозыск не знает ни выходных, ни праздников, а бывает, что и посреди ночи приезжают – надо на место преступления выехать. Или в морг – тоже портреты рисовать. «Я отказывался, а они прямо посреди моей кухни на колени становились. Умеют, черти, уговаривать», – восхищается Семенов.

Я попросила его нарисовать с моих слов портрет подозреваемого. Еще собираясь на встречу, определила на эту роль бывшего мужа – мужей, тем более бывших, всегда есть в чем подозревать. А потом передумала и взяла с собой фото олимпийского чемпиона, старшего тренера женской сборной по лыжным гонкам Алексея Прокуророва, с которым когда-то делала интервью. Я поглядывала на фото и описывала Семенову предполагаемого преступника. «Подбородок какой?» Откуда же я помню, какой он там? Опять вытащила фото из сумки. «А потерпевший чаще всего видит преступника только миг», – заметил на это Семенов. Пошли дальше: «Лицо какого типа – монголоидное или европейское? Может, на какого актера похож?» – «Вроде на Янковского в фильме «Служили два товарища». – «Да он у вас красавец, – заметил Семенов, яростно чиркая ручкой по бумаге. – Зачес на голове налево или направо?» С зачесом я тоже ошиблась, несмотря на то, что всего секунду назад пялилась на фото. «Носогубные складки есть? Мешки под глазами? Над глазами? Скулы высоко, низко?»

В конце концов я показала ему лицо на фото. «Это лыжник! Его моя собака в парке как-то за пятку укусила – больно быстро бежал!» – почему-то обрадовался Вадим Николаевич. Память у художника почти фотографическая, один раз увидел – на всю жизнь запомнил. «Вот если бы все жертвы преступлений были художниками», – смеется Семенов.