Виктория Боня: Я помогала карманникам воровать
Прошло уже полтора года с тех пор, как Виктория Боня покинула развеселое шоу «Дом-2» и стала ведущей «Космополитен-видеоверсии» на том же ТНТ
Прошло уже полтора года с тех пор, как Виктория Боня покинула развеселое шоу «Дом-2» и стала ведущей «Космополитен-видеоверсии» на том же ТНТ, однако скандалы не перестают преследовать девушку. Недавно она, как говорят, учинила пьяный дебош прямо на борту авиалайнера, когда летела в Париж, и вроде даже повторила «подвиг» Наоми Кемпбелл, покусавшей и оплевавшей стюарда. Что на самом деле было в самолете, Вика сама рассказала «ЖГ».
«А у меня уже джинсы расстегнуты»
– Вика, тебя считают одной из самых скандальных девушек на ТВ. Именно поэтому ты дебоши в воздухе устраиваешь – для поддержания имиджа?
– Это в школе и институте я была скандальной, а сейчас мне все это совершенно ни к чему. Но я не люблю несправедливость. Мы с любимым на самолете «Аэрофлота» полетели в Париж. Бойфренд смотрит кино, а я пошла в туалет. Подхожу к отсеку, где находятся стюарды – перед кабиной пилотов, а из туалета выходит капитан и начинает с одним из них разговаривать. И тут вдруг девушка-стюардесса как заорет на меня: «Вернитесь немедленно на свое место, нельзя ходить в туалет, когда кабина пилота открыта!» А у меня джинсы были чуть расстегнуты уже, идти неудобно, я просто замерла на одном месте! В это время мимо пилота спокойно прошел мужчина, дверь по-прежнему была открыта. Но ему-то никто и слова не сказал! Стюардесса же продолжила на мне отрываться, причем очень пренебрежительно. Я ведь по-хорошему просила ее не орать. Так что с моей стороны ничего такого не было.
– Интересно, что же в таком случае было в помянутом тобой институте?
– Тоже ничего страшного: периодически прогуливала занятия – в основном из-за своих путешествий. И вот как-то появляюсь я в начале октября, а преподаватель заявляет, что меня даже в списке студентов нет. Староста из-за моего отсутствия не стал меня вносить. А однажды я вертелась на бухучете и болтала с девчонками. Преподавательница делала мне замечания и почему-то так расстроилась, что рухнула в обморок. После этого меня вызывали на беседу с ректором.
Лет в 13 крышевала малолеток
– Как я понимаю, детство у тебя проходило бурно…
– Еще бы! Я была страшная драчунья, 3 года занималась дзюдо. И все время старалась пополнеть, даже летом ходила в двух рейтузах, чтобы такой тощей не казаться. А уж как мы дрались на дискотеках, это было что-то! Кого мы только не переколотили. Помнится, за мной закрепилась такая слава, что к нам с моей закадычной подругой Олей подходили младшеклассники и просили: «Нас старшие ребята обижают. Можно мы скажем, что вы – наша крыша?» Тогда это выражение было в моде. Мы разрешали, конечно.
– Значит, завуч недаром так бурно реагировала на твои шалости?
– Да, как-то даже пыталась поставить на учет в детскую комнату милиции. Причем тогда, когда и ставить было не за что. Разве что за дискотеки.
– Похоже, какой-то криминальный оттенок твоя буйная юность все-таки носила.
– Ну, было, было кое-что. Классе в седьмом мы с Ольгой вдруг подружились с карманниками. Им самим-то было лет по 13–15. Но мы даже выходили с ними «на дело». Отвлекали на себя внимание, толкали тетенек на рынке, а в это время кто-то из наших приятелей резал сумки. Потом-то мы все это осознали, было ужасно стыдно. Меня тогда привлекала липовая свобода, осознание, что я сама за все отвечаю. Теперь, когда у меня пропадают какие-то вещи, я понимаю, что это расплата за детство. А у тех ребят-карманников в жизни все ужасно сложилось, они уже сидели неоднократно, были битые-перебитые. Иной раз мы с Олей сбегали из дома, от родительского контроля. Она говорила, что ночует у меня, я – что у нее, а сами отправлялись в клубы, а потом в компании, где пили красное вино… И с панками общались. Так что адреналина я наелась.
– И от раскаяния ты подружилась с милицией?
– Мы подружились. Но не от раскаяния, а просто закончился дурацкий период гормонального взрыва. Мы выбирали скамеечку, мимо которой проезжали наряды ППС, знакомились с сотрудниками. Не для того, чтобы завести какой-то роман, а из дружеских побуждений. Иногда, когда мы поздно возвращались домой, а автобусы уже не ходили, эти ребята подвозили нас, угощали свежими булочками, чаем из термоса. А моя старшая сестра даже замуж вышла за сотрудника ППС.
Жила в настоящих клоповниках
– Вика, когда ты влюбилась в Москву?
– В 10 лет, когда впервые из родного Краснокаменска приехала в столицу вместе с мамой. Я садилась в метро и ехала из одного конца в другой, а Москва все не кончалась. Не то что наш маленький шахтерский городок в Читинской области, где добывали уран: за центром – сплошные степи. До поры до времени там было спокойно, возле магазина даже можно было оставить коляску с ребенком. Но, побывав в Москве, я зачеркивала дни в календаре, когда же мне исполнится 16. Если б можно было получить паспорт в 13, рванула бы в столицу, не задумываясь, не закончив школу.
– Говорят, поначалу ты снимала комнату в гараже…
– Вовсе нет! В 16 лет я уговорила маму переехать в Москву. Сначала мы жили у сестры и ее бойфренда в двухкомнатной квартире, потом они расстались. Пришлось пожить в комнатушках – в настоящих клоповниках с тараканами. Помню, одна хозяйка запрещала курить в квартире, а то «ковры прокурим». Какие ковры? Жалкие половики, а до телефона страшно дотронуться, до того он был засален. Но это было прекрасное время! Я жила Москвой, училась на экономическом…
– И работала официанткой?
– Сначала распространяла билеты лото, вкалывала по 12 часов, а так как не курю, то и без перерывов. Начались ночные смены, менеджеры-малолетки постоянно нас поторапливали. Я страшно мерзла и как-то не снесла замечаний, высказалась. Меня уволили. Тогда в газете нашла объявление: «Требуются официантки». У меня не было ни опыта, ни регистрации… А взяли за то, что в графе «семейное положение» написала «холостая». Говорят, очень смеялись. Так я и стала «мужчиной-кормильцем» своей семьи, не боялась никакой работы. До сих пор помогаю и маме, и сестре, у которой уже двое детей.
– И после всего этого тебя привлек «Дом-2»?
– Мне было тогда 24 года, и я очень жалела, что уже не попаду в пионерский лагерь. А тут – такая возможность!
«А у меня уже джинсы расстегнуты»
– Вика, тебя считают одной из самых скандальных девушек на ТВ. Именно поэтому ты дебоши в воздухе устраиваешь – для поддержания имиджа?
– Это в школе и институте я была скандальной, а сейчас мне все это совершенно ни к чему. Но я не люблю несправедливость. Мы с любимым на самолете «Аэрофлота» полетели в Париж. Бойфренд смотрит кино, а я пошла в туалет. Подхожу к отсеку, где находятся стюарды – перед кабиной пилотов, а из туалета выходит капитан и начинает с одним из них разговаривать. И тут вдруг девушка-стюардесса как заорет на меня: «Вернитесь немедленно на свое место, нельзя ходить в туалет, когда кабина пилота открыта!» А у меня джинсы были чуть расстегнуты уже, идти неудобно, я просто замерла на одном месте! В это время мимо пилота спокойно прошел мужчина, дверь по-прежнему была открыта. Но ему-то никто и слова не сказал! Стюардесса же продолжила на мне отрываться, причем очень пренебрежительно. Я ведь по-хорошему просила ее не орать. Так что с моей стороны ничего такого не было.
– Интересно, что же в таком случае было в помянутом тобой институте?
– Тоже ничего страшного: периодически прогуливала занятия – в основном из-за своих путешествий. И вот как-то появляюсь я в начале октября, а преподаватель заявляет, что меня даже в списке студентов нет. Староста из-за моего отсутствия не стал меня вносить. А однажды я вертелась на бухучете и болтала с девчонками. Преподавательница делала мне замечания и почему-то так расстроилась, что рухнула в обморок. После этого меня вызывали на беседу с ректором.
Лет в 13 крышевала малолеток
– Как я понимаю, детство у тебя проходило бурно…
– Еще бы! Я была страшная драчунья, 3 года занималась дзюдо. И все время старалась пополнеть, даже летом ходила в двух рейтузах, чтобы такой тощей не казаться. А уж как мы дрались на дискотеках, это было что-то! Кого мы только не переколотили. Помнится, за мной закрепилась такая слава, что к нам с моей закадычной подругой Олей подходили младшеклассники и просили: «Нас старшие ребята обижают. Можно мы скажем, что вы – наша крыша?» Тогда это выражение было в моде. Мы разрешали, конечно.
– Значит, завуч недаром так бурно реагировала на твои шалости?
– Да, как-то даже пыталась поставить на учет в детскую комнату милиции. Причем тогда, когда и ставить было не за что. Разве что за дискотеки.
– Похоже, какой-то криминальный оттенок твоя буйная юность все-таки носила.
– Ну, было, было кое-что. Классе в седьмом мы с Ольгой вдруг подружились с карманниками. Им самим-то было лет по 13–15. Но мы даже выходили с ними «на дело». Отвлекали на себя внимание, толкали тетенек на рынке, а в это время кто-то из наших приятелей резал сумки. Потом-то мы все это осознали, было ужасно стыдно. Меня тогда привлекала липовая свобода, осознание, что я сама за все отвечаю. Теперь, когда у меня пропадают какие-то вещи, я понимаю, что это расплата за детство. А у тех ребят-карманников в жизни все ужасно сложилось, они уже сидели неоднократно, были битые-перебитые. Иной раз мы с Олей сбегали из дома, от родительского контроля. Она говорила, что ночует у меня, я – что у нее, а сами отправлялись в клубы, а потом в компании, где пили красное вино… И с панками общались. Так что адреналина я наелась.
– И от раскаяния ты подружилась с милицией?
– Мы подружились. Но не от раскаяния, а просто закончился дурацкий период гормонального взрыва. Мы выбирали скамеечку, мимо которой проезжали наряды ППС, знакомились с сотрудниками. Не для того, чтобы завести какой-то роман, а из дружеских побуждений. Иногда, когда мы поздно возвращались домой, а автобусы уже не ходили, эти ребята подвозили нас, угощали свежими булочками, чаем из термоса. А моя старшая сестра даже замуж вышла за сотрудника ППС.
Жила в настоящих клоповниках
– Вика, когда ты влюбилась в Москву?
– В 10 лет, когда впервые из родного Краснокаменска приехала в столицу вместе с мамой. Я садилась в метро и ехала из одного конца в другой, а Москва все не кончалась. Не то что наш маленький шахтерский городок в Читинской области, где добывали уран: за центром – сплошные степи. До поры до времени там было спокойно, возле магазина даже можно было оставить коляску с ребенком. Но, побывав в Москве, я зачеркивала дни в календаре, когда же мне исполнится 16. Если б можно было получить паспорт в 13, рванула бы в столицу, не задумываясь, не закончив школу.
– Говорят, поначалу ты снимала комнату в гараже…
– Вовсе нет! В 16 лет я уговорила маму переехать в Москву. Сначала мы жили у сестры и ее бойфренда в двухкомнатной квартире, потом они расстались. Пришлось пожить в комнатушках – в настоящих клоповниках с тараканами. Помню, одна хозяйка запрещала курить в квартире, а то «ковры прокурим». Какие ковры? Жалкие половики, а до телефона страшно дотронуться, до того он был засален. Но это было прекрасное время! Я жила Москвой, училась на экономическом…
– И работала официанткой?
– Сначала распространяла билеты лото, вкалывала по 12 часов, а так как не курю, то и без перерывов. Начались ночные смены, менеджеры-малолетки постоянно нас поторапливали. Я страшно мерзла и как-то не снесла замечаний, высказалась. Меня уволили. Тогда в газете нашла объявление: «Требуются официантки». У меня не было ни опыта, ни регистрации… А взяли за то, что в графе «семейное положение» написала «холостая». Говорят, очень смеялись. Так я и стала «мужчиной-кормильцем» своей семьи, не боялась никакой работы. До сих пор помогаю и маме, и сестре, у которой уже двое детей.
– И после всего этого тебя привлек «Дом-2»?
– Мне было тогда 24 года, и я очень жалела, что уже не попаду в пионерский лагерь. А тут – такая возможность!
