Убитые во чреве

Абортарий в подворотне

Восьмерых нерожденных младенцев нашли этой зимой в одном из мусорных баков столицы. По версии следствия, это «отходы» одного из криминальных абортариев. Все были извлечены на поздних сроках. Четверо на 27–28-й неделе – это когда плод уже можно называть малышом, а прерывание беременности – убийством. Официально в России аборты разрешены на сроке до 12 недель, до 22 недель можно избавиться от ребенка, зачатого в результате изнасилования или инцеста. Все остальное – вне закона. Но стоит только попробовать, и «Любые аборты. Недорого» – в сотнях таких объявлений не врут.

– Здравствуйте, меня интересуют аборты. Правда, срок очень большой… 30 недель.
– Ой, да ничего страшного. Привозите 15 тысяч рублей, операцию можно начать сегодня.

Разыгрывать беременную, подкладывать подушку я не стала – еще распорют, с таким-то энтузиазмом. Сказала, что пока просто пришла узнать условия для беременной младшей сестры.

От «Печатников» дорогу мне сообщали через каждые 200 мет­ров по мобильнику. В итоге я оказалась перед железной дверью одного из жилых домов. Внутри вторая дверь с надписью «Медицинская консультация». А за ней пустой предбанник и единственный кабинет.

– Проходите, устраивайтесь, – энергичная пожилая женщина будто и не заметила, что у меня нет живота.
– Так я же не для себя, я просто спросить…
– А, спросить… 1000 рублей!

Пока меня, как клиентку-халявщицу, выпихивали из приемной, я все же успела узнать, что «анализов никаких не надо», реанимации нет, но «тут больница недалеко». На глупых вопросах про лицензию и договор дверь с грохотом закрылась. А если бы я и правда «пришла по делу», мой ребенок завтра бы лежал в ближайшей помойке? И что вообще заставило бы нормальную женщину пойти на это?

– Даже к нам иногда обращаются женщины с большими сроками, а сейчас, в кризис, это происходит все чаще, – рассказывает главврач одной из частных женских клиник Ирина Остапенко. – Обычная история – сначала хотели ребенка, потом муж бросил или разорился, что сейчас актуальнее. Мы в таких просьбах, конечно, отказываем. И я всегда говорю, что лучше уж родить живого ребенка и отказаться от него, чем идти в подпольный кабинет, в антисанитарию, к шарлатанам, которые убьют не только ребенка. У женщины в таких условиях есть 70% риска умереть.


Клинический случай

Но иногда те же незаконные методы практикуют и в настоящих клиниках – с просторным офисом и мягкими диванами.
– 29 недель? Приезжайте. На сегодня на вечер записать вас? Дадим вам лекарство, поедете домой, а утром к нам, и уже сделаем операцию. Ну что, записывать? Быстрей говорите, а то я тут другие звонки пропускаю.
 
Заведение называлось просто, но большими буквами – «Медицинская клиника». Офисное здание в районе Дмитровки находится, словно в насмешку, напротив церкви. Вход в саму клинику только по звонку и под конвоем женщины в белом халате. Внутри довольно приличный холл, за бахилы тут же содрали 20 рублей. В очереди грустная девушка без обручального кольца и, судя по животу, месяце на шестом.

– Операция возможна на любом сроке, – заверила на приеме женщина-врач. – Тут дело будет только в цене – стоимость возрастает с каждым часом беременности. Вам вот только на первый прием нужно 10 тысяч рублей. Можете проплатить в кассу.

Убедившись, что я только «узнать не для себя», мне снова открыли дверь на выход. Правда, в разговоре с администратором выяснилось, что все безопасно, «а вообще-то и при родах умирают». Что контракт «можем написать, хотя для анонимности имя там поставим любое» (какую же силу тогда имеет контракт?). И самое важное: 10 тысяч – только первый взнос, ведь и потом может понадобиться куча обследований.

– В таких заведениях все создано для выкачивания денег, – говорит вице-президент «Лиги защиты пациентов» Светлана Саверская. – Тут не будут ничего объяснять и отговаривать – им это невыгодно. По документам могут занизить срок, хотя возьмутся за любой. А потом женщины попадают в реанимацию в тяжелейшем состоянии.
Бывают и другие случаи – когда дорогостоящие аборты делают и вовсе не беременным женщинам.

– У нее по каким-то причинам задержка, а на УЗИ ей говорят, что беременна, – продолжает Саверская. – Женщины ведь мало что понимают в этих снимках. Одной нашей девушке вот так сделали аборт, а потом еще «развели» аж на семь чисток. И все это в очень известной клинике.


Тихое лобби

Клиника эта, как и многие другие, работает до сих пор. Потому что жертвы не идут в прессу и очень редко идут в суд. Чаще договариваются с медиками «полюбовно», соглашаясь на небольшие компенсации. Либо просто отступают – по документам все чисто, а учреждения угрожают «крышей». Если учесть, что все такие клиники – при официальных лицензиях, «крыша» вполне возможна. Да и сами медики признаются, что финансовые интересы непорядочных гинекологов иногда лоббируют на самом высоком уровне.

– Мало кто знает, но у нас теперь новая редакция статьи о незаконном производстве аборта, – говорит президент Национальной ассоциации медицинского права профессор Юрий Сергеев. – Раньше уголовной ответственности подлежали врачи, которые в нарушение правил делали эти операции. А теперь карается только лицо, не имеющее высшего медобразования соответствующего профиля.

То есть нелегальный аборт безнаказанно может сделать хоть стоматолог, хоть продавец мороженого. И привлекут его только в случае осложнений для здоровья женщины. Это тихое лобби похлеще решений американского президента. А громкие споры защитников и противников абортов лишь отвлекают внимание. О реальном же контроле за деятельностью и частных, и государственных врачей, которые тоже неидеальны, речи нет. Как и о реальной финансовой поддержке беременных и молодых мам.
– Если бы нашим женщинам дали почву под ногами, – мечтает Ирина Остапенко, – мы бы не находили эмбрионы в мусорке.