Кэмелом в Китай или По ту сторону социалистического рая

«Даже если бы не было пограничных зон, столбов и флагов, найти границу было бы нетрудно: там, где степь вся усеяна мусором – еще Россия, где ухоженные клумбочки и подметенные дорожки – уже КНР», – рассказывали мне друзья, подрабатывающие кэмелами.

Верблюд с высшим образованием

Было совсем не страшно. Бегущая строка на телеэкране: «Нужны кэмелы. Одна ночь в КНР». Звонок диспетчеру, и вот уже и я – верблюд (от английского camel), задача которого – переправить через границу 35 килограммов груза. На границе я назову его своими личными вещами.

Кэмелами нанимаются ВСЕ взрослые жители приграничья, имеющие загранпаспорт. Моя нанимательница Светлана рассказала, что лучшие получаются из тех, кто живет совсем близко к границе – например в Забайкальске или Краснокаменске. Первый – всего в получасе езды до Маньчжурии, второй – меньше чем в 100 километрах. Правда, в Чите можно набрать кэмелов с высшим образованием из вечно нуждающихся врачей, учителей, нашего брата-журналиста. В районах же народ попроще: что не понравилось – мат-перемат, много пьют, могут подраться с китайцами на рынке. Стало быть, я – хороший кэмел.

В зависимости от сезона, доброты нанимателя и характера товара верблюд может заработать от 500 до 1200 рублей за поездку. Из бонусов – возможность провезти чуть-чуть товара «для себя» и отдохнуть в китайских ресторанах, известных низкими ценами. Это выгодно, размах – огромный.

…От Читы до автоперехода в Забайкальске едем на «Газели». Восемь человек, семь часов пути – ноги затекают немилосердно. Переходим таможню ночью. Пока ждем очереди, бывалые кэмелы рассказывают, что в последнее время деньги берут все. 500 рублей за проезд вне очереди, еще 500 за то, чтобы встать на «нужную дорожку» – ту, что ведет к «нужному пограничнику».

С криминальными структурами тоже приходится договариваться, иначе дальше гостиницы в Маньчжурии груженый «караван» не двинется. В Китае запрещено возить багаж на крыше автомобиля, штраф за это – 100 юаней (около 350 рублей). И штрафовать могут сколько угодно раз. На обратном пути к границе на трассе нам махнул полосатой палочкой китайский милиционер. В следующую секунду его телефон сообщил о себе китайской песенкой. Милиционер поднес его к уху, послушал, заулыбался и махнул: мол, езжай. Водитель сказал странное: «Привет, Зина» и «Спасибо». Оказывается, это был пароль. «Зина» – китайская мафия, прикрывающая российских кэмелов на территории КНР. Тех, конечно, за кого платят.
На таможне велено было заполнить декларацию, указав стоимость вещей как не слишком большую и не слишком маленькую – 7–10 тысяч рублей. Их взвесили и проверили, спросили, мое ли это, нет ли запрещенного. За спектаклем «честный таможенник – честный турист» наблюдали видеокамеры. Два моих баула, каждый из которых на самом деле стоит примерно 50 тысяч рублей, теперь уйдут на склады заказчиков, а потом в читинские магазины, где на них повесят бирки с ценой в три-четыре раза больше закупочной. Хорошо всем. Китайцам тоже хорошо: Маньчжурия – еще недавно городишко с населением в 25 тысяч человек – за последние годы разросся до 300 тысяч.

Помогайка Наташа

– Ой, извините, – промямлила я, нечаянно толкнув китаянку на выходе из лавки в центре Маньчжурии.

– Ничего. Я помогай. Дешево. Давай, хорошо? – прощебетала она и посмотрела на меня умоляюще. Так я познакомилась с Чжан Мэй Ли, или Наташей.

Наташа – помогайка: проводник, переводчик, носильщик и телохранитель в одном лице. Ее обязанности – следить, чтобы туристу не подсунули фальшивые деньги, чтобы не обманули при обмене. Всё это – за 30 юаней в день, то есть за 100 рублей. Наташа приехала в Маньчжурию из маленькой деревушки. Третий ребенок в семье, папа с мамой – бывшие партийные работники. Все детство Наташа слушала рассказы о далекой стране СССР, где живут «хорошие русские». Поэтому, когда сосед позвал ее поехать на русскую границу, родители возражать не стали. Горожане Наташе не понравились. Хозяйка лавки заставляла менять товар, подсовывая иностранцам то разбитую вазу, то порванную футболку. Кто-то замечал, и тогда та еще и колотила Наташу прилюдно: мол, девчонка все перепутала. Потом она встретила Чжи Куня (Витю), вышла замуж, появилась маленькая Люй. Жить тяжело, вот и приходится работать помогайкой.

Мы вместе сходили в несколько магазинчиков – те, что подальше от центра. Китаянки там были вежливее, а цены – ниже.

– Эта не туристы рынки, – сообщила Наташа. – Эта китайцы. Там плохо. Здесь хорошо.
Вечером она проводила меня до гостиницы, но расставаться не хотелось, и я вдруг выпалила:
–Приглашаю тебя в ресторан.

Наташа растерялась:
– Нельзя. Муж, дочка.

– А вместе?
Решили взять мужа.

Вечером Наташа и Витя повели меня в лучший ресторан Маньчжурии – «Порт». Большой зал, тесно заставленный столиками. Пьяные вдрызг дородные русские тетки и матерящиеся мужики…

Посидеть спокойно нам не дали: завязалась драка. Официантка, проходя мимо, тихо прокомментировала:
– Русские свиньи.

Услышала я это потому, что она остановилась у нашего столика и положила визитку, на которой, кроме адреса и телефона, было написано: «Оптам и в розницу. Брюзглая большие жинщина одежда. Тучное брюки пальто ботинки. Приходи. Тучная сестра Малина».

А за что нас любить?

– Почему мы говорим, что китайцы злые, русских не любят? – переспросил меня начальник филиала Национального центрального бюро Интерпола УВД по Читинской области Максим Клопов, к которому я пришла, избавившись от своих баулов. И ответил вопросом на вопрос: – А за что нас любить?

По словам Клопова выходит, что любить нас и вправду не за что. Например, каждый второй «газелист» носится по Маньчжурии пьяным, не соблюдая правил.

– Я сам видел, как на Пятой улице Маньчжурии пьяный россиянин на скорости больше 100 километров врезался в столб. Перед этим он сбил девушку-китаянку, ее отвезли в реанимацию. Житель Агинска в прошлом году сбил двух ребятишек. Нами были задержаны две туристки за кражу. Одна украла деньги у своей соседки по комнате, другая – у китайца-торговца. Китайцы злобные опять же в первую очередь в глазах кэмелов: не нравится, что продают некачественный товар по копеечной цене, что кроют русским матом. А кто их обучил?

Справедливости ради надо сказать, что китайцы от проблем русских не отмахиваются. В Маньчжурии действует система «Безопасный город» – на улицах полно видеокамер. На каждом рынке, где бывают русские туристы, есть отделы полиции. Из любой лавки, оказывающей телефонные услуги, можно позвонить в службу спасения – 110. Никаких ям-тюрем в Китае для иностранцев нет – это страшилки.

Пока мы разговаривали, у Клопова зазвонил телефон. Он спокойно перешел с русского на китайский, потом объяснил:
– Китайца пытались обобрать читинские милиционеры. Будем проверять. Думаете, им сладко приходится у нас? Они платят взятки всем, кому скажут, потому что привыкли уважать власть. В этой роли в глухой деревне может выступать кто угодно – и местный бандит, и пьяный дядя Ваня. Китайцы отдают деньги, покупают ящиками водку…

– Я как-то читала статью в китайской газете о том, как чувствуют себя в России их студенты, – рассказала сотрудница филиала Интерпола Ольга Макушева. – Они боятся пожаров в общежитиях, террора молодежных группировок, поборов соседей по комнате. В конце статьи было еще и оправдание для нас, россиян. Никогда не поверите, какое: «У них страна большая, зарплаты маленькие, поэтому они, кроме работы, пытаются выманивать деньги различными способами». Когда я это перевела, стало стыдно за нас, наглых иностранцев в чужой стране и злых хозяев в своей собственной…