Экс-депутат Власов: Зачем нужна Дума, которая просто одобряет законопроекты сверху?

Экс-депутат, которого в политику привел Владимир Жириновский, под стать основателю партии: в его помощниках числились скандальные блогеры Юрий Хованский и Илья Мэддисон, он хотел пригласить Грету Тунберг на выступление в Думу, а с началом СВО активно поддерживал Евгения Пригожина.

«Собеседник» поговорил с экс-депутатом об «отчислении» из парламента и его дальнейшей карьере.

– Как вы расцениваете, обоснованно ли вас лишили депутатства?

– Я не считаю это правильным, потому что по статье, которую мне вменяют, в основном исключали депутатов, уехавших за границу и поливающих грязью нашу страну, или таких, как лишенный вместе со мной мандата Вадим Белоусов, находящийся в розыске за уголовное преступление. В прошлом созыве я посетил 98% пленарных заседаний, в этом 80% комиссий проходило в онлайн-формате, и я в них тоже участвовал. Есть депутаты, которые по семь-восемь месяцев не появлялись на заседаниях, но аппарат Госдумы их выгораживает. Мои доводы комиссия по регламенту не стала даже слушать! Будто просто была задача убрать неугодного депутата. Меня можно обвинить в чем угодно – дискредитации армии, по «Вагнеру» были вопросы, по мигрантам и мобилизованным я поднимал острые темы, – но точно не в прогулах.

«Евгений Пригожин был человек сложный»

– В свое время через вашу приемную можно было записаться в ЧВК «Вагнер» и вы тесно общались с Евгением Пригожиным. Как сейчас к нему относитесь?

– Да, через мою приемную более 50 человек отправились на фронт, и я, даже не будучи депутатом, продолжаю помогать ветеранам «Вагнера». Я писал запросы, когда местные власти отказывались предоставлять места на кладбищах для захоронения вагнеровцев. И сейчас остается много проблем с выдачей удостоверений участников боевых действий, с реабилитацией тех, кто вернулся из мест заключения. Раньше всеми этими вопросами занимался Евгений Викторович.

Я стоял в одиночных пикетах, когда ЧВК требовала снаряды. Объективно ситуация была не совсем здоровой, и я всеми способами пытался снять определенное напряжение, но в итоге конфликт с Министерством обороны перерос в «марш справедливости». И в самом его начале, в 8 утра, еще до обращения президента, я в своем телеграм-канале сказал, что стороны должны сесть за стол переговоров и не допустить кровопролития. Затем я поехал в Думу, пытался встретиться с председателем (Вячеслав Володин. – Авт.), но мне сказали, что он на совещании. Я написал ему письмо, где сообщил, что готов ехать на переговоры и пытаться разрешить ситуацию миром.

Евгений Викторович, как и Владимир Вольфович Жириновский, был человеком сложным и неоднозначным. К нему относились по-разному, но точно не оставались равнодушными. Он, конечно, внес большой вклад в защиту своей страны. Что касается истории, то у него есть и сын, и организация, которую он создал, и она, надеюсь, будет чтить его память.

– А с «Вагнером» что будет?

– Насколько понимаю, после похода на Москву была определенная договоренность, что ЧВК возвращается туда, откуда начинала свой путь – в Африку и на Ближний Восток. А что касается бойцов, которые умеют воевать и хотят на СВО, то было бы правильно им пойти в какие-то другие частные военные компании либо в Минобороны – или лучше в Росгвардию. Если не они, то, как пелось в песнях Акима Апачева, ваши дети пойдут на войну.

– Ваше имя часто упоминают жёны мобилизованных, считающие, что необходима ротация участников СВО. Вы поддерживаете их?

– Вопрос этот очень сложный, и лишний раз будоражить общество не нужно. Слава Богу, женщины в большинстве случаев понимают, что нельзя в один момент всех вернуть домой. Соответственно они говорят о необходимости проведения доукомплектования. Они приходят с правильным вопросом: «Мой муж на передовой – а почему не служат мигранты?» Мы принимали закон, что отслуживший мигрант получает гражданство. Но им это неинтересно – они работают у нас, чтобы отправлять деньги домой, а на родине на них в случае ухода на спецоперацию автоматически заводится уголовное дело за наемничество.

Мы обсуждали с коллегами также взаимодействие с частными военными компаниями и иностранными наемниками. Если 30–50 тысяч боеспособных ребят из ЧВК вместо сбора справок для получения удостоверения ветерана боевых действий отправятся на передовую, то можно было бы кого-то заменить, кому-то отпуск дать. А судя по совещаниям Дмитрия Анатольевича Медведева по доукомплектованию, определенная задача по отпускам для мобилизованных ставится.

Следовать заветам Жириновского

– Как сейчас относитесь к Владимиру Вольфовичу и его многочисленным пророчествам? Некоторые считают, что он просто озвучивал то, о чем говорят в Кремле.

– Я с каждым днем все больше понимаю, что он был абсолютно прав и предсказал многие события, происходящие сейчас в мире. Я работал у него долгое время, и, поверьте мне, он очень много читал, очень много анализировал информации. С этим связан его профессионализм и появление пророческих вещей.

– А как партия изменилась после его ухода?

– Полностью изменилась, абсолютно изменилась. Новый руководитель (Леонид Слуцкий. – Авт.) выстраивает вертикаль управления под себя. Но в работе нужно следовать заветам Владимира Вольфовича, и, к сожалению, этого все меньше и меньше. Я говорил об этом Леониду Эдуардовичу, когда у нас с ним в июне был крайний разговор, но он ко мне не особо прислушался.

До сих пор нет нормального музея Владимира Вольфовича, хотя он оставил после себя огромное количество недвижимости и завещал деньги партии. Выставку убрали из его кабинета – я поднимал этот вопрос. Заходишь на сайт ЛДПР – и хочется спросить: «А где Жириновский?»

При Владимире Вольфовиче было бы непостижимым лишение меня полномочий. Это неправильно, когда вся фракция проголосовала за лишение меня мандата. Коммунисты не голосовали, «Справедливая Россия» не голосовала – получается, они лучше ко мне относятся, чем в ЛДПР.

– Какой вы видите свою дальнейшую судьбу в партии?

– Я понимаю, что меня скорее всего исключат. Когда Владимир Вольфович находился в больнице, он видел меня руководителем фракции. Я говорил об этом Слуцкому, пытался выстроить с ним нормальные отношения, но он начал убирать всех подряд с постов. Снял с должности руководителя центрального аппарата Диденко, убрал из заместителей руководителя фракции Нилова; начались постоянные скандалы. Я решил тогда, что буду заниматься своими проектами и не стану акцентировать на себе внимание, но коллеги продолжили в мое отсутствие обсуждать мою скромную персону в негативном ключе.

Зачем тогда нужны были все эти грамоты от ЛДПР, зачем нужна была вся моя работа? Не лучше ли было просто сидеть и молчать? В Думе же есть депутаты, которые просто присутствуют кучу времени, но ничего не делают, ничего их не трогает. Но зачем нужна такая Дума, которая просто одобряет падающие сверху законопроекты?

О планах провести съезд ЛДПР в Грозном

– Вы представляете при Владимире Вольфовиче съезд в Грозном? Я вот не представляю. Имитация работы – это, как мне кажется, не совсем правильно. Иногда смотришь, чем коллеги занимаются, и как-то грустно становится.