Появился прогноз на выборы президента-2024

– Андрей Юрьевич, вы пишете, что на выборах Путину победу обеспечат прежде всего «грамотно подобранные конкуренты». А кто будут эти люди?

– Вполне возможно, вип-персоны, хорошо известные публике своей деятельностью или из-за постоянного появления на телеэкране. Например, артисты. Это также могут быть люди, о которых много говорят. Возьмите, например, Терешкову.

– Она же, кажется, даже на заседания не ходит.

– Вот поэтому, сознательно или нет, предложила ту самую поправку, обнулившую сроки Путина.

– «Бабушкину оговорку»!

– Это конечно же будут люди из так называемых оппозиционных партий. Дело в том, что у нас создана квазипартийная система. В ней якобы существуют другие партии, помимо партии власти, но они абсолютно договороспособны.

– Как шутят политологи, это разные ветви внутрипартийной дискуссии.

– Да. И такая квазипартийная система существовала, например, в ГДР и Польше – при советской власти, но к настоящей партийной системе, с моей точки зрения, это не имеет никакого отношения. У нас очень много имитаций, и не только с выборами – партийная система тоже имитация. В нее входит даже одна реально оппозиционная партия – «Яблоко». Она действительно говорит оппозиционные вещи, но она – тоже часть этого спектакля. И никак не может добрать до 3% (тот самый волшебный порог, преодолев который партия начинает получать финансирование из бюджета. – Ред.), и ее для этого и держат. И закрывать «Яблоко» не будут. Если не считать крайних позиций, до которых Россия в принципе может дойти – у нас все может быть, – но, я думаю, «Яблоко» устоит.

– И Явлинского, думаете, допустят?

– Явлинского, может, и не допустят, но представители этих квазиоппозиционных партий конечно же будут. Потому что известно: они наберут в пределах 5–6%. Вы посмотрите ту же статистику последнего ЕДГ – разница между лидерами и всеми остальными участниками просто огромна! Для каждого здравомыслящего человека или для того, кто видел европейские выборы, разница свидетельствует: это не выборы. Что здесь не было конкуренции. Когда один кандидат побеждает с 51% против 49% – это естественно. Такое происходит даже в Турции и в Латинской Америке. А у нас будет примерно то же самое, что на ЕДГ, и на президентских выборах. В том числе и за счет того, что кандидаты будут соответственно подобраны.

– Но Грудинина, предательски набравшего в 2018 почти 12%, ждать, наверное, не стоит.

– Можно вспомнить еще выборы президента 2004 года. Там и Буковский пытался участвовать, и Немцов. В те годы такое еще было возможно. Однако уже тогда Каспарову* просто жестко не дали провести предвыборный съезд. Буковского не допустили из-за иностранного гражданства, но хотя бы было возможно какое-то выдвижение. В выборах 2012 года участвовал Прохоров, и он тогда набрал больше 20%. А сейчас... Между тем, если у вас различные политические точки зрения не могут быть высказаны, выборы считаются бессмысленными.

«Фальсификации есть не везде»

– Накануне крупных выборов у нас происходят какие-то законодательные изменения: еще ни разу выборы не проходили по одному и тому же законодательству. Можно то же самое сказать о выборных технологиях? Или они все-таки не успевают за законотворчеством?

– Я бы сказал, что технологии скорее опережают законотворчество. И сейчас, совершенно очевидно, идет процесс перехода на дистанционное голосование. По крайней мере, если речь о крупных выборах. И это, к большому сожалению, единственная из существующих технологий, которая не поддается общественному контролю в принципе. Никаких законодательных норм, которые регулировали бы общественный контроль на федеральном ДЭГ (дистанционном электронном голосовании. – Ред.), не существует. Однако в московском ДЭГ все-таки есть возможность проконтролировать процесс, но она довольно сложная и требует массового подхода. Надежды администрации президента вполне оправданы: если вдруг в последний момент окажется, что как-то не так проголосовала вся Россия, то все это можно будет быстро подправить посредством ДЭГ.

– Если в прошлые годы ДЭГ был делом относительно добровольным, то в этом году наблюдалось массовое принуждение граждан к дистанционке. По крайней мере в Москве. Для этого даже специально перенарезали участки.

– Да, существенно уменьшили количество избирательных участков. Раньше всегда увеличивали, а теперь стали уменьшать. Это потому, что другая платформа, поэтому в Москве будет применяться именно эта технология. Всегда нужно помнить, что московский ДЭГ и федеральный – две разные вещи.

– То есть если раньше местами не стеснялись переписывать итоговые протоколы, то теперь ДЭГ – ответ на любую проблему?

– Нет, думаю, протоколы тоже продолжат переписывать, как раньше. По одной простой причине: переписывание итоговых протоколов есть престиж местной власти. И местная власть не должна допустить, чтобы у нее были плохие результаты выборов, иначе их будут за это корить. Так что подобный способ тоже никуда не уйдет, но если его окажется недостаточно, будет применен ДЭГ. То есть нельзя сказать, что ДЭГ полностью заменит имеющиеся технологии фальсификаций. Кстати, не во всех регионах и не всегда они происходят! В крупных городах, там, где есть хоть какое-то наблюдение, фальсифицировать выборы зачастую все-таки побаиваются. Есть регионы более чистые, и связано это не только с наличием наблюдателей, но и с традициями. А есть регионы просто ужасающие: на Кавказе – Дагестан, на Востоке – Кемеровская область. Там фальсификации фиксируются даже на видеорегистраторы.

Высушат и нагонят

– Еще бросился в глаза один момент: на московских выборах практически отсутствовала агитация. Главный кандидат Собянин вообще демонстративно не вел кампанию. Это тоже некая технология или чисто столичная специфика?

– Подобное называется сушкой явки. У нас от количества пришедших и не пришедших никак не зависит, будут выборы признаны состоявшимися или нет. Где-то с середины 2010-х годов отменена явка на федеральных и региональных выборах, и с тех пор началась борьба за то, чтобы на выборы не приходило слишком много людей. То есть не то чтобы совсем никто не приходил, но сколько надо – они нагонят. Поэтому теперь явку нагоняют классическим способом – за счет привлечения бюджетников, а также за счет голосования вне помещений. Если посмотреть на статистику этого вида голосования – она в последние годы все время повышалась, и доля голосующих вне помещений неуклонно росла. На последнем ЕДГ просто резко подскочила! А до этого было плавное повышение. Расчет – на привлечение соцработников, а в последнее время это еще и объезд территорий, с которыми затруднено транспортное сообщение.

– А помните, как Аугусто Пиночет бесславно завершил свою диктаторскую карьеру, проиграв выборы – тот самый «казус Пиночета». Может ли сейчас случиться подобное в России?

– Нет. В отличие от некоторых оптимистов, я думаю, что это абсолютно нереально, поскольку создано слишком много возможностей для того, чтобы согнать достаточное количество людей, которые проголосуют так, как надо, а с введением ДЭГ стало возможным подправить результат уже и в процессе голосования.

– Отчаянный губернатор Смоленской области набрал 87% – это рекорд ЕДГ. Означает ли это, что Путину придется откуда-то взять 90% поддержки, о которой недавно говорил Песков?

– Путин может набрать и поменьше. В 2012 году, например, он набирал ниже некоторых губернаторов. Набрать больше всех совершенно не обязательно, но стремиться будут где-то к 80%. 80 на 20 – обычно практикуемое в тоталитарных обществах соотношение. Тут невольно вспоминается Лукашенко, который в 2006-м набрал, кажется, 75% и потом заявил, мол, нас обвиняют в том, что я набрал слишком много. «Но я вам скажу по секрету, – сказал Лукашенко, – я вообще-то набрал 86%. Но мы снизили результат, чтобы они не сильно злились». Он просто прекрасен!

* В РФ признан иноагентом.