БРИКС: «кирпичики» складываются в неровную стену?

1. Кто рулит?

Формально это объединение равноправных членов, где все решения могут быть приняты только единогласно. А что на деле?

– На мой взгляд, пока это больше имиджевый проект Китая, который показывает, что может быть центром притяжения, и для которого БРИКС – опора в конкуренции с США и площадка для взаимодействия с Латинской Америкой и Африкой, – считает политолог Константин Калачев. – Большой выгоды для России я не вижу: она может тут затеряться. Там сложный состав участников. К примеру, мы до сих пор не могли склонить старый состав БРИКС к поддержке всего того, что делает Россия.

– Если говорить про мало что сейчас решающую ООН, то справедливости ради все же стоит отметить: те страны, которые входят в БРИКС, голосуют более-менее единообразно, – замечает экс-министр экономики России Андрей Нечаев.

– Китай идет к модели биполярного мира, создает клуб своих друзей, – продолжает Калачев. – Так, включение в состав еще недавно конфликтовавших Ирана и Саудовской Аравии объясняется тем, что они помирились именно на китайской площадке и выстроили отношения не без помощи КНР. Для остальных же стран это объединение, где можно критиковать Запад (при этом формулировки достаточно осторожные). И попытка поднять собственный статус.

2. Зачем расширяются?

С 1 января 2024-го в состав БРИКС войдут еще шесть стран: ОАЭ, Саудовская Аравия, Иран, Египет, Аргентина, Эфиопия. Уровень экономик у новичков слишком разный. Что это – расширение ради расширения или есть и другие мотивы?

– Интересно, что вообще договорились, – считает Андрей Нечаев. – Бразилия выступала категорически против расширения, Россия – двумя руками за. Но для Кремля это чисто политическое решение: как бы альтернатива Западу. В любом случае те шесть стран, которым направили приглашения, вызывают большие вопросы. Да, саудиты начали первые контакты с Ираном, но в принципе-то эти страны – ярые противники. Эфиопия – полунищее государство, которое получает гуманитарную помощь и выглядит весьма странно на фоне таких гигантов, как Китай, Индия и даже Россия.

Дальше. Раньше единственной нефтяной страной в БРИКС была Россия, – продолжает эксперт. – А теперь будут приняты ее прямые конкуренты на этом рынке (Саудовская Аравия и ОАЭ). Хотя теоретически, конечно, возможно, что в рамках БРИКС они будут лучше договариваться, чем в рамках ОПЕК+.

– И раньше в БРИКС были заложены большие противоречия. Между Индией и Китаем, к примеру, – соглашается Калачев. – А теперь противоречий становится гораздо больше. Кроме того, политическое будущее новых участников неоднозначно – скажем, Аргентины и Эфиопии.

Другими словами, это Ноев ковчег, – подытоживает эксперт. – И попробуйте там продвигать интересы России, которая не просто претендует на биполярный мир (как его видит Китай, пытающийся сглаживать противоречия), а хочет идти на обострение. Иран, может быть, тоже хочет – куда ему деваться? А Египет, Арабские Эмираты, Саудовская Аравия? Да и с Бразилией и Аргентиной не все так однозначно. В общем, чем больше участников, тем сложнее управлять.

Среди новых членов БРИКС – две страны, входящие в G20. Зачем им это надо?

– Думаю, они рассчитывают, что это может стать поводом для последующего торга (кого они любят больше – США или Китай?), – объясняет Калачев, – и получать на этом некую капитализацию.

– Чем в большем числе объединений состоит страна, тем больше у нее возможности диверсифицировать свою политику и экономические связи, – добавляет Нечаев.

3. Какой толк России от БРИКС?

– Надо признать, Россия переключила нефтяные потоки из Европы на Индию и Китай, что поддержало доходы наших экспортеров, бюджет (при всех проблемах с рупиями), – говорит Андрей Нечаев. – Но надо помнить: БРИКС – не военный и не политический союз, никаких обязательных решений эти саммиты не принимают. Каждая страна преследует исключительно собственные интересы. Китай делает это последовательно и жестко. России же это касается лишь в той мере, в какой наши интересы совпадают с интересами других игроков. Например, покупать российскую нефть с дисконтом. И нам хорошо, что не следят за потолком цен, и Китаю с Индией – потому что они получают дешевое сырье. А Индия и вовсе стала крупным экспортером нефтепродуктов в Европу вместо России. Специфический, но вполне себе общий экономический интерес.

4. Будет ли единая валюта?

– Единая валюта вызывает большие сомнения, – считает Андрей Нечаев. – Она никому не нужна. Такой валютой мог бы стать юань: у Китая наиболее мощная экономика и наиболее крупный торговый оборот. Но это вряд ли будет приемлемо для других стран. Зачем Китаю уходить от юаня и доллара в третью валюту, непонятно.

Что касается торговли в нац-валютах, о которой много говорили на саммите, – продолжает эксперт, – то она интересна лишь странам-импортерам. Классический пример: Индия расплачивается с нами за нефть рупиями. Но что с ними дальше делать? В любом случае у большинства стран БРИКС, кроме Китая, ограниченный экспортный потенциал. Торговля в нацвалютах только создаст проблемы.

5. Россия теряет статус?

Звоночков для России на саммите прозвучало несколько. Во-первых, глава Нового банка развития БРИКС Дилма Руссефф заявила, что НБР вынужден приостановить все операции в России, чтобы избежать санкций. И это несмотря на то, что Россия – не только один из членов – основателей организации, но и вносит существенный финансовый вклад в этот банк.

Г-жа Руссефф объяснила: приходится считаться с тем, что «международная финансовая система существует»... Кстати, еще в июле стало известно, что НБР уже не рассматривает новые проекты в России.

– Ключевую роль в НБР будет теперь играть не только Китай, но еще ОАЭ и Саудовская Аравия, – говорит Калачев.

– Депутат ГД Анжелика Глазкова задавала по этому поводу вопрос вице-премьеру Алексею Оверчуку, который курирует наше участие в БРИКС. Он ответил: да, проблема есть, мы над ней работаем... И все. Мне трудно представить ситуацию, когда СЭВ свернул бы деятельность в СССР из-за западных санкций, – возмущается экс-дипломат и политик Николай Платошкин.

Второй звоночек – желание преобразовать Совбез ООН. Об этом давно говорят. На этот раз – и сами участники саммита, и Генсек ООН...

– Индия давно хочет быть членом Совбеза ООН, как и Бразилия, – перечисляет Платошкин. – Аргентина тоже высказывает такие пожелания... России же это в корне невыгодно, и она, естественно, против.

Наконец, третий звоночек: из-за ордера МУС и позиции ЮАР, ратифицировавшей Римский статут, президент России не смог приехать на саммит. Потери имиджевые или более серьезные?

– Имиджевые потери, конечно, есть, – считает Калачев. – Вот если бы не поехал, предположим, еще и индийский лидер в знак поддержки, был бы баланс. Но тут дело серьезнее. Видите ли, мы предполагаем, что имеем максимальную субъектность и являемся одним из лидеров БРИКС, но, мне кажется, себя обманываем. Сейчас позиция России в БРИКС все-таки уязвима. Мне представляется, что сегодня Россия все больше становится для многих стран предметом торга: а что нам будет, если мы попытаемся влиять на позицию Кремля в вопросе СВО? Смотрите, как США пытаются оторвать Индию от России. И та имеет от этого свои выгоды. А для Ирана Россия – инструмент решения проблемы военного усиления. Для Китая мы те ребята, что бодаются с США, отвлекая внимание от КНР...

У всех свои выгоды, – повторяет эксперт, – и все прагматики. Только Россия излишне романтична. Нас пытаются убедить, что у нас прагматичная внешняя политика, но на деле выходит: прагматики – все остальные, а не мы...

за кулисами

Макрона так и не пригласили на саммит БРИКС.

Си Цзиньпин исчез на несколько часов во время статусного бизнес-форума, поручив прочитать речь своему министру. Что произошло, так и осталось загадкой.

Помощника китайского лидера не признала охрана саммита и не пустила в зал.

Независимо от количества стран-членов, название организации решили не менять.