Россия и талибы: эксперт назвал четыре составляющие новых отношений

Афганистан сегодня – это хаос во всем, начиная от стремительного захвата крупных городов представителями радикального движения Талибан (террористическая организация, деятельность которой запрещена в России), заканчивая отсутствием какой-либо координации международного сообщества в рамках этого процесса и неоднозначными решениями американских властей, организовавших, пожалуй, самую странную эвакуацию в истории афганского конфликта. По крайней мере, такое мнение складывается на фоне многочисленных сообщений СМИ и тех кадров, которые попадают в Сеть с места событий.

Так или иначе, но миру и России в частности, похоже, придется перестраиваться под совершенно новую афганскую реальность, а она, судя по тому, насколько решительно настроен Вашингтон в вопросе выхода из Афганистана и прекращения какой-либо поддержки местных властей, не сумевших обеспечить самостоятельную защиту от значительно уступающих им по численности «штыков» талибов, установится в этой стране на многие годы.

Впрочем, как считает политический аналитик Центра политтехнологий им. Игоря Бунина Алексей Макаркин, дать однозначный прогноз по поводу того, каким будет ближайшее будущее как самой страны, так и тех, кто в той или иной степени имеет отношение к процессу, сложно. Эксперт в одном из постов телеграм-канала центра приводит четыре ключевых, по его мнению, составляющих будущих отношений между «новыми хозяевами» Афганистана и Россией. И несмотря на то, что автор явно забыл о возросшей роли Китая в регионе, ориентируясь преимущественно на Москву и мировое сообщество, его выводы по данному вопросу выглядят весьма интересными. И главный вывод здесь заключается в том, что в новых условиях эти отношения явно будут выстраиваться по-новому, с учетом ряда обстоятельств и особенностей.

«Россия и запрещенные в ней талибы: четыре составляющие отношений.

1 Афганистан. Здесь российская дипломатия сейчас делает все, чтобы закрепить ранее выстроенные отношения с талибами. Еще до начала масштабного талибского наступления Россия возлагала именно на правительственную сторону ответственность за неудачу переговоров и воздерживалась от критики в адрес Талибана*. Сейчас же российские представители всячески подчеркивают умеренность и вменяемость талибов, выступая в качестве своего рода их «адвокатов» в публичном пространстве.

Это контрастирует с уже появляющимися сообщениями о начале сведения счетов с теми, кто не успел добраться до кабульского аэропорта.

2 Центральная Азия. Здесь есть несколько рисков. Первый – конкретные действия талибов по продвижению на север. Вряд ли руководство Талибана* именно сейчас захочет начать экспансию, но это не значит, что оно не предпримет таких действий в дальнейшем. Особенно в условиях прекращения зарубежной помощи – в трудных финансовых ситуациях победоносные войны оказываются востребованными. Второй – реальная степень контроля талибских лидеров за различными вооруженными группами, которые могут действовать самостоятельно. Третий – демонстрационный эффект победы террористов в отдельно взятой стране для их симпатизантов. В любом случае, Россия будет заниматься сдерживанием талибов в регионе и поддержкой союзников по ОДКБ.

3 Россия. Здесь актуален демонстрационный эффект – победа талибов может дать импульс радикальным группам внутри России.

Талибы – традиционалисты, а не ваххабиты, с которыми в России обычно связывают исламский радикализм (наоборот, ваххабиты – например, Абдул Расул Сайяф – были на стороне власти). Но это как раз может повысить риск, так как пропаганда может вестись в традиционалистских общинах, будучи более совместима с их взглядами и практиками. Сторонником талибов можно стать, и не порывая с ханафитским мазхабом. Противодействие будет вестись как идеологическими, так и спецслужбистскими, силовыми методами, результат неочевиден.

4 Мир. Талибов признали террористами не только российские власти (это можно было бы переиграть), но и Совет Безопасности ООН, который может изменить свое мнение лишь в случае консенсуса пяти постоянных членов. Но западным странам даже в случае, если в их внешней политике возобладает прагматический (до цинизма) реализм, будет крайне сложно «реабилитировать» талибов из-за общественного мнения, требующего уважения прав женщин, их реального равноправия. Поэтому будет оставаться двусмысленность – отношения с режимом де-факто, но не де-юре. Это же будет касаться и России, хотя ее фактические отношения с новым режимом могут быть более тесными», - пишет Макаркин.