Полицейский, который отказался разгонять митинг: 100 тысяч раз поступил бы так же

Против 13 сотрудников отдельного батальона ППС на границе Сунженского района Республики Ингушетия возбудили уголовное дело за то, что они отказались исполнять приказы начальства при разгоне митинга в Магасе.

В прессе писали, что полицейские встали между народом и Росгвардией, фактически закрыв митингующих собой и не допустив жесткого сценария. Теперь их обвиняют в невыполнении приказа. Один из 13 непосредственных участников на условиях анонимности рассказал «Собеседнику», как все было.

справка

Бессрочная акция протеста началась в Ингушетии 4 октября 2018 года. Люди вышли на площадь Магаса против подписанного главами Чечни и Ингушетии соглашения о пересмотре границ между республиками. Граждане Ингушетии посчитали, что передел территорий невыгоден для ингушей. 

Протесты шли до 27 ноября, а затем, после 4-месячного перерыва, возобновились 26 марта 2019 года. На улицы вышли до 10 тысяч человек. Кроме отмены соглашения о границах, они потребовали отставки главы республики Евкурова. 

27 марта ситуация обострилась, произошли столкновения. По данным правоохранительных органов, пострадали 10 сотрудников Росгвардии, по этому факту было возбуждено уголовное дело. 

24 июня 2019 года Юнус-Бек Евкуров, возглавлявший регион с 2008 года, подал в отставку. Затем он был назначен заместителем министра обороны РФ.

Мечтал служить

– Служить всегда было моей мечтой. У меня несколько родственников в органах. Один из них герой – попал в перестрелку и остался инвалидом. Сейчас ездит на инвалидной коляске, но никому из нас не придет в голову его жалеть – он сильный духом.

В 2009 году я тоже пришел в полицию. Служить нравилось, хотя переработки и опасность давно стали нашей обыденностью.

За время службы у меня не было никаких замечаний или нареканий.

27 марта в 3 ночи у нас был объявлен сбор личного состава по тревоге. Нам велели выезжать к месту дислокации на площадь в Магасе. Конечно, мы знали, что там проходит большой митинг. Говорили, что его собираются разгонять, так как люди отказываются расходиться. Мы приехали, разгрузились, встали, где нам сказали, произвели смену караула. Так мы заступили на дежурство около 5 утра. Митингующие оставались на площади еще с вечера и провели здесь всю ночь.

Как раз ранним утром была предпринята первая попытка разгона митингующих. Рос-гвардейцы – все они были прикомандированы из других регионов – стали теснить протестующих. Но попытка ничем не увенчалась – толпа оказала сопротивление. Люди продолжали стоять, не отступая. Росгвардейцы отошли на какое-то время. Чуть погодя они снова выстроились в ряд со щитами и снова двинулись на протестующих. Тогда в рос-гвардейцев полетели стулья, бутылки, даже камни, по-моему. Возможно, в ряды митингующих затесались провокаторы. А может, просто толпа разгорячилась. Росгвардейцы стали отступать, кто-то из них побежал. И там уже – кто упал, кого чуть не затоптали. Мы побросали свои щиты и нырнули в толпу. Я лично подхватил одного из сотрудников с земли и передал его по цепочке. Всех, кто упал, пострадал, был ранен в потасовке, удалось вытащить.

Но стороны не собирались уступать. Ситуация была очень опасная. Впереди митингующих встали старики. То есть любое наступление смело бы их в первую очередь. Это было бы уже непоправимо. Тогда мы просто зашли в гущу митингующих и обратились к ним. Зашли вместе, выстроившись в цепочку. Весь разговор длился 2 минуты 38 секунд – есть видео.

Что мы сказали? Что пора остановиться. Что горячую молодежь нужно остановить. Что все уже слишком серьезно. Что всем нужно остыть и не доводить до преступления. Что стоять уже все равно никто не даст, будет разгон, и, возможно, жесткий.

Старики нас услышали и поняли. Посовещались с более молодыми митингующими. В итоге люди стали расходиться. Казалось бы,  чем не благополучный исход? Жертв нет, и это главное. Митинг не разогнали, но мирным путем добились, чтобы люди добровольно разошлись. У меня, как у полицейского, главная задача – защита гражданского населения. И мы считали, что защитили. Но позже именно в этом нас и обвинили.

Виновны, что не разгоняли

– Могу сказать, что эти 3 часа на площади были для меня самыми тяжелыми за все время службы. В 9 часов вечера нас всех вызвали в полицию. До часу ночи продержали, выясняя, что произошло. С нами разговаривали, как с преступниками. Якобы мы ослушались приказа начальства и своими действиями препятствовали Росгвардии. По результатам мне и моим коллегам вынесли дисциплинарное взыскание. Никакой серьезной служебной проверки, как положено в таких случаях, не проводилось. Видимо, нужно было быстро отчитаться, что «виновные» понесли наказание.

Уже через 2 дня, 29 марта, нам объявили об увольнении – приказ сделали задним числом, от 27 марта. В документе указали основание: «Опорочили честь и достоинство сотрудника полиции». За что? Меня 100 тысяч раз верни в ту ситуацию, я по-другому не поступлю. Просто не смогу – ни по закону, ни морально.

Если вы окажетесь у нас в республике и спросите у кого угодно, что они думают про полицейских, которых уволили после митинга, плохого слова не услышите. У нас все слишком хорошо знают, к чему может привести одна пролитая капля крови.

Мы своей вины ни в чем не чувствовали, поэтому решили судиться за восстановление на службе. Видимо, в ответ на это против нас возбудили уже уголовное дело о неисполнении приказа (п. 2 статьи 286.1 УК).

Дело стало таким громким, что нас, простых пэпээсников, к себе приглашали на разговор и бывший глава Совбеза, и наш прежний глава республики Юнус-Бек Евкуров. Выслушали. Евкуров, сам военный, сказал, что сделает все, что от него зависит, чтобы нас восстановили на службе. Но выходит, не все от него зависит. 

Один большой чиновник в республике нам прямо сказал: «Вас подставили, хотят сделать крайними». Мы бьемся над вопросом: кому это нужно? Говорят, это политика. Но я не верю, что дестабилизация в республике была бы нужна тому же Путину.

Сейчас мы пытаемся добиться справедливости. Каждый зарабатывает, как может. Я занялся сельским хозяйством. Мы и раньше держали дома скотину, выращивали овощи, зелень, а теперь продаем потихоньку. Жить-то нужно. С прежними коллегами общаемся – коллектив у нас в большинстве своем был хороший.

Как бы там дальше ни было, я ни о чем не жалею. Моя совесть чиста.

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №36-2019 под заголовком «"100 тысяч раз поступил бы так же"».