Птенцы гнезда Горькова

На днях в СМИ не в самом лестном контексте был упомянут Внешэкономбанк. Впрочем, не настолько нелестном, как раньше: на этот раз госбанк, призванный выполнять функции института развития страны, не охарактеризовали ни «чемоданом без ручки» (экс-зампред ЦБ РФ Сергей Алексашенко), ни «финансовой помойкой» (президент РФ Владимир Путин). Просто его новому руководителю, возглавившему банк в мае 2018 года, пришлось оправдываться перед первым лицом государства за то, что ВЭБ по-прежнему убыточен и еще некоторое время будет показывать убыток. 

Какие же убытки у Внешэкономбанка и откуда они взялись? Рекордные: по итогам 2017 года – 287,7 млрд руб., что в 2,6 раза больше, чем показатель предыдущего, 2016 года. 

Впрочем, хватит уклончивости, назовем действующих лиц по именам: председатель ВЭБа Игорь Шувалов на встрече с президентом России Владимиром Путиным был вынужден объяснять, как так получилось, что банк, который он возглавил по просьбе главы государства несколько месяцев назад, все еще не исправился и не продемонстрировал небывалый взрывной рост. Увы, факты упрямая вещь, однако речь идет об убытке не от текущей деятельности, а от предыдущих операций. 

Напомним, госкорпорация «Банк развития и внешнеэкономической деятельности», а именно так звучит полное название ВЭБ, досталась бывшему первому вице-премьеру после публично озвученного в рамках Петербургского международного экономического форума предложения президента. Шувалов согласился, пообещав ориентировать госкорпорацию на исполнение майского указа, предполагающего активное развитие тех самых нацпроектов, которые чиновник и курировал в Белом доме. Однако даже самый умелый и знающий эксперт не может сделать такой волшебный «вжух», чтобы расшатанная система заработала в один момент. 

Какой же груз согласился взвалить на свои плечи Игорь Шувалов? С одной стороны, не подарочек, а с другой – своеобразный «остров свободы»: у Внешэкономбанка нет банковской лицензии, и он не подотчетен ЦБ. Деятельность ВЭБа регулируется федеральным законом «О банке развития», в котором прямо указано, что учреждение действует в целях содействия долгосрочному социально-экономическому развитию России и создания условий для устойчивого экономического роста. Проще говоря, ВЭБ создавали для предоставления «длинных» и дешевых государственных денег проектам по развитию инфраструктуры и промышленности. На практике же сегодня это госбанк, располагающий некачественными активами, и при этом постоянно требующий серьезных финансовых вливаний, да еще и в непростые санкционные времена, когда дешевые иностранные кредиты закончились. И даже несмотря на это Шувалов пообещал разобраться с долгами и убытками Внешэконома до конца текущего года, попросив лишь об одном: о поддержке со стороны главы государства. 

Теперь, когда действующие лица определены, время перейти к основному вопросу: откуда взялись рекордные убытки ВЭБа? По наследству Шувалову достались, от предыдущего топ-менеджера. На вот на его персоне есть смысл остановиться подробнее. Уроженец Оренбургской области Сергей Николаевич Горьков, выпускник Академии ФСБ и бывший заместитель по кадрам Германа Грефа пришел в ВЭБ из Сбера, где курировал международные сделки банка. В 1994–1997 годах Горьков работал заместителем начальника управления, начальником управления по работе с персоналом банка «Менатеп». С 1997 по 2005 год работал на руководящих должностях в кадровой службе нефтяных компаний «ЮКОС» и «ЮКОС-Москва», где занимался масштабными социальными и образовательными программами нефтяной компании, в частности, молодежным движением «Новая цивилизация» – одним из самых дорогостоящих социальных проектов ЮКОСа. В 2005 году, в разгар «дела ЮКОСа» Горьков уехал в Лондон, где занимался бизнесом: входил в совет директоров энергетической компании Eton Energy Limited и компании по продаже алкоголя The New Muscovy Company Limited. В 2006 году вернулся в Россию. И через каких-нибудь десять лет стал руководителем ВЭБа – в феврале 2016 года. 

То есть, подчеркнем, Горьков ни разу не участвовал в реализации ни одного крупного промышленного проекта и, тем не менее, получил назначение на пост главы института развития экономики. Однако ноша оказалась не по силам. В одном из интервью после вступления в должность Горьков обмолвился, что портфель «оказался тяжеловат»: топу предстояло найти выход из крайне тяжелой после 2014 года ситуации и избежать дефолта. Метод был выбран простой и безотказный: Горьков уговорил выручить ВЭБ деньгами Минфин и Центробанк. Как утверждают знакомые с ситуацией источники, средства доверили буквально под честное слово, ведь Горьков пообещал «вырулить» и всех спасти. Однако, как водится, реализовать обещанное не смог: под его руководством и с непосредственным участием горькОвской команды – 15 помощников из структур Сбербанка – ВЭБ заметно деградировал. Убытки росли разительными темпами – за неполный 2017 год банк потерял более 110 миллиардов рублей. Компашка из Сбербанка, которую притащил с собой Сергей Горьков, не только не смогла разобраться в деятельности, но и не занималась финансированием новых проектов в реальном секторе экономики, что является главной целью ВЭБ. 

Более того: банк, призванный служить локомотивом развития промышленности страны, обанкротил несколько крупных предприятий, объявив их финансово несостоятельными. На фоне бодрых заявлений о возобновлении экономического роста и развитии импортозамещения в 2017 году банкротами были признаны 12 предприятий в стратегических отраслях. Среди них, например, «СТЭС-Владимир», акционеры которого даже опубликовали открытое письмо к Владимиру Путину с просьбой помочь им в спасении уникального предприятия. «СТЭС-Владимир» выпускал пеностекло – негорючий теплоизоляционный материал, производство которого еще не успели наладить ни в Китае, ни в Индии. Однако несмотря ни на что государственная корпорация развития «Внешэкономбанк» начала банкротить «СТЭС»: половина заемных средств (51 млн евро) была предоставлена ВЭБом в иностранной валюте, и после того, как курс рубля упал, размер кредита автоматически вырос почти в два раза. «СТЭС» утратил возможность исполнять свои обязательства, и кредитор подал в суд заявление о банкротстве компании, хотя можно было бы войти в капитал «СТЭС», помочь в сохранении уникального производства, а после исправления ситуации – продать свою долю с выгодой для государства.

Однако эта ситуация не уникальна, в похожем положении находится ряд других стратегических предприятий. Так, в конце минувшего года по заявлению «Внешэкономбанка» суд признал банкротом ЗАО «Чек-Су.ВК». Компания, имеющая лицензию на разработку единственного крупного российского месторождения марганцевых руд, находящегося в Кемеровской области, с 2005 года пыталась организовать на базе этих руд производство марганцевых ферросплавов. Проект получил статус стратегического, приоритетного, импортозамещающего. Компания освоила 7,6 млрд руб. кредитных средств ВЭБа и вложила 4,6 млрд руб. собственных в подготовку месторождения, строительство автодороги к нему, приобретение корпусов для строительства ферросплавного завода мощностью 240 тыс. тонн в год. Но тогдашний руководитель «Внешэкономбанка» Горьков и его команда, промурыжив два года окупаемый проект и начислив за период своего бездействия на сумму 7,6 млрд основного долга столько же процентов, решила, как и в случае с заводом пеностекла, закрыть проект, под который имелось финансирование из Китая, и обанкротить компанию. По некоторым данным, представители ВЭБа открыто заявили бизнесменам о «несоответствии металлургического проекта новой стратегии государственной корпорации «Внешэкономбанк».

Кроме того, в апреле 2018 года стало известно, что рассматривается вопрос о банкротстве единственного российского производителя боевых машин пехоты (БМП) — «Курганмашзавода». По итогам 2017 года у «Курганмашзавода» образовался убыток в 7 миллиардов рублей – и кому бы вы думали? – правильно, Внешэкономбанку, который был главным кредитором концерна. 

На дуэльном «счету» ВЭБа также «Казанский завод синтетического каучука» (КЗСК), сумма заявленных исковых требований к которому превышает 3,7 млрд рублей. И этот список жертв далеко не полон. 

Среди банкиров ходят разговоры о том, что назначение Сергея Горькова руководителем ВЭБа мог лоббировать его бывший шеф – глава «Сбербанка» Герман Греф. Некоторые считают, что Герман Оскарович таким образом убил двух зайцев: избавился от балласта в своем банке и ослабил ВЭБ, который мог бы соперничать с ним за жирные проекты по кредитованию оборонной промышленности.

Понятно, что за счет банкротств предприятий ВЭБ вернул какую-то часть кредитных денег, его топ-менеджеры сдали хорошие отчеты и получили годовые бонусы. Но сколько миллиардов потеряет от этого российская экономика в ближайшие годы?

А 26 июля 2018 года премьер Дмитрий Медведев назначил Сергея Горькова заместителем министра экономического развития России. Похоже, у нас впереди много интересного.