Никита Смагин: Россия, Иран и санкции что дышло

Обозреватель Sobesednik.ru — о том, какой урок может извлечь для себя Россия из выхода Ирана из-под санкций Запада.

Санкции — один из самых популярных терминов в политическом лексиконе последнего времени. Экономические ограничения в устах мировых лидеров становятся то очевидной необходимостью и адекватным ответом, то бессмысленным и неэффективным произволом. Отношение к подобным мерам сегодня настолько неоднозначное, что зачастую политики в своей риторике спорят сами с собой. Так, Москва, упорно критиковавшая на протяжении 2014 и 2015 годов санкции против России, ни секунды не сомневаясь ввела экономические ограничения в отношении Турции после истории со сбитым самолетом. Впрочем, принцип «санкции что дышло» — явление скорее общемировое, нежели только российское.

На фоне событий последних двух лет развязка истории с иранской ядерной программой напоминает нам, что в мировой политике экономические ограничения можно не только накладывать, но и снимать. Отмена санкций против Тегерана стала следствием редкого в наше время политического компромисса. С одной стороны, решение вроде бы демонстрирует миру, что экономическое давление может иметь позитивные последствия и наставлять заблудших членов мирового сообщества на путь истинный. С другой стороны, в полученном виде «ядерная сделка» вряд ли может быть названа триумфом Запад. Исламская республика Иран формально согласилась лишь на отсрочку в 10–15 лет, не говоря уже о том, что вопрос о смене иранского политического курса вообще не ставился.

[:rsame:]

Тем не менее, несмотря на неоднозначные имиджевые последствия для участников, стороны проявили значительную долю благоразумия и довели дело до конца. Пример Тегерана должен вдохнуть новую жизнь в подход, согласно которому внедрение независимых игроков в мировую экономическую систему — лучший способ делать их поведение на глобальной арене более стабильным и предсказуемым. Логика здесь вполне понятная: развитые экономические связи с другими странами делают разрыв крайне болезненным, что, в свою очередь, обусловливает более аккуратную внешнюю политику. (Правда, этот принцип нередко дает сбои: колоссальный торговый оборот между Россией и Турцией не помешал резкому обострению отношений Москвы и Анкары.)

У Ирана теперь появляется реальная возможность стать новым экономическим феноменом Азии. Низкие цены на нефть не позволяют резко увеличить бюджетные поступления за счет одного только снятия санкций. В нынешней ситуации придется поработать над развитием экономики, благо у страны для этого имеется немалый потенциал. Мировые инвесторы проявляют колоссальный интерес к Ирану, так что все возможности для качественного развития имеются.

Однако не стоит забывать, что инвестиции любят стабильность. Причем стабильность не в восточном, а в западном понимании. Если не обеспечить благоприятные условия для приходящих денег (гарантию права частной собственности, отсутствие политических потрясений, работающую судебную систему и так далее), то можно вполне загубить даже самую перспективную страну.

Строительство нересурсной экономики в государстве-экспортере сырья — чрезвычайно сложная задача, ставшая утопией для большинства подобных стран. Новая политическая реальность дает Ирану определённые шансы, чтобы разорвать замкнутый круг «ресурсного проклятия». В условиях специфичного политического режима перед Тегераном стоит задача создания привлекательной модели для зарубежного капитала. Удастся ли Ирану сформировать для иностранцев образ исламской республики с человеческим лицом — вопрос во многом ключевой для будущего этой страны.

Развитие событий в Иране, пожалуй, заслуживает не меньшего внимания российской аудитории, нежели военные действия в Сирии. Речь может идти не только о том, что отношения Москвы и Тегерана в последние пару лет переживают небывалый до этого подъем, который при должных усилиях можно конвертировать в значительное увеличение торгового партнерства. При всех колоссальных различиях между Ираном и Россией, наличие западных санкций и огромных залежей нефти и газа дают некоторые поводы для аналогий. А в условиях экономической стагнации наша страна как никогда нуждается в положительных примерах преобразования ресурсной экономики.

[:wsame:][:wsame:]