Путин устал?

Репортаж Sobesednik.ru с пресс-конференции Путина, которая, судя по всему, оказалась скучна и зрителям, и президенту.

Большие пресс-конференции президента все более откровенно превращаются в протокольные мероприятия. Вот и на последней, 11-й, даже острые вопросы, которые все-таки прозвучали, не спасли ситуацию: президент, по сути, ушел от ответов. Причем сделал это вяло, без блеска. Вообще, его общение с прессой выглядело так, словно Путин уже устал о­бъяснять неразумным д­етям прописные истины.

Вопросы размазали по пулу

Президент в этот раз не стал произносить вступительное слово, объясняя, как много сделано за год и насколько лучше стало жить: мол, все это я уже сказал в послании. И сразу перешел к вопросам, сломав устоявшийся за годы порядок.

И тут же нарушил этот порядок во второй раз: Песков предложил дать слово одному из журналистов из президентского пула, а Путин тут же выбрал другого. Но тоже из пула.

Впрочем, отвечая, не удержался и прочел-таки лекцию о положении дел в стране. По его словам выходило, что экономика все же растет. И совсем скоро все станет замечательно.

Путин часто ломал порядок, предлагаемый Песковым. Но это не меняло сути: оба отдавали предпочтение по большей части «своим», пуловским. От них и проблем меньше, и вопросы предсказуемые.

Ротенберга – побоку

И все же острые вопросы прозвучали. Один из самых неудобных для президента задала Катя Винокурова из интернет-издания. Ее Путин опрометчиво выбрал сам. Девушка спросила про «молодую элитку», которая ничего не дает стране, но которой родители обеспечили безбедное существование за счет России. Она перечислила скандалы последнего времени: о вовлеченности губернатора Турчака в дело об избиении журналиста Кашина; о вольно разросшемся бизнесе детей и подчиненных генпрокурора Чайки... А молодому Ротенбергу, как она выразилась, вообще подарили всех дальнобойщиков страны...

[:image:]

Но от всего перечисленного президент легко открестился, назвав «вещами побочного характера». Еще бы! Буквально незадолго до этого, отвечая на вопрос, не пора ли заменить кое-кого из правительства, сказал: не пора, я бережно отношусь к людям. Видимо, забыл добавить: к близким мне людям.

Вот и сейчас Путин пытался уходить от ответа, переводить разговор на другое... Но был явно не в ударе. Поэтому и получилось что-то весьма невнятное. Так, мы узнали, что старший Ротенберг – вовсе не чиновник (а кто это утверждал?). А его сын – чуть ли не благодетель, поскольку инвестировал 29 млрд в непростое дело «Платона». Что система – хорошая: надо же дороги строить (почему это нельзя делать без «Платона», осталось непонятным).

С Турчаком вышло еще хуже: прямо объяснить, почему его даже не допросили, видимо, не хотелось.

Зато на Чайке президент вошел в привычную колею. Правда, входя в нее, трижды повторил, словно размышляя: «Что касается Чайки...» Потом вспомнил, что он все-таки юрист, и вывернулся: надо посмотреть, нарушали ли закон дети генпрокурора (будто он газет не читает – там уже не первый год про это пишут). А то обстоятельство, что дело тут даже не только в нарушении закона, но и в использовании на полную катушку административного ресурса папы, Путин словно бы и не заметил.

[:image:]

В общем, своих президент не сдает. Сам признался.

Ходорковский не у дела

Еще один неприятный вопрос: допросят ли Рамзана Кадырова по делу об убийстве Немцова? И еще один предсказуемый ответ: преступников надо найти, кто бы это ни был. Что это, как не типичный общий ответ юриста, ничего, в сущности, не обещающий?

Пожалуй, все «неудобные вопросы» на этом и закончились.

Не было вопросов о новом деле Ходорковского. Да и зачем? Понятно же, что ответит президент: суд и следствие независимы. Не было вопросов про жесткие приговоры за участие в митингах (недавний прецедент – осуждение Ильдара Дадина, см. «Собеседник» №48). Ну так что – сколько уже раз подобное спрашивали. Ответы известны. Не стал неожиданностью и ответ Путина на предложение смягчить «закон Димы Яковлева» – Россия по-прежнему не будет отдавать детей на усыновление ино­странцам.

[:image:]

Египту указали на место

Кстати, об иностранцах. Как в хорошо срежиссированной пьесе, вопросы задали все иностранцы, с чьими странами у России сейчас трудные отношения. Журналисты из Турции (здесь местами президент был откровенно груб), Грузии, Украины (прозвучала целая лекция о том, кто и как борется за выполнение минских договоренностей и что мешает нашим странам торговать), Египта...

Последнему вообще несказанно повезло. Сюжет с его вопросом тут же показали все египетские телеканалы.

– Мой начальник выписал премию, которая «упала» на карточку прямо во время пресс-конференции, – похвастался он «Собеседнику». – Я куплю на нее подарок и по­мчусь в Нижний Новгород к невесте.

А ларчик удачи открывался п­росто.

– За полчаса до конференции ко мне подошел представитель пресс-службы Путина, – простодушно объяснил нам египтянин, – указал место, где я должен сидеть, и попросил подготовить вопрос.

Собчак не взорвала

В одну из прошлых конференций мы интересовались у пресс-секретаря президента, сколько журналистов он готов аккредитовать на большой разговор Путина с прессой. Песков ответил: зал вмещает чуть больше 1300 человек. В этот раз журналистов было, кажется, столько же, сколько и кресел (1390), но вот вопросов удалось задать меньше, чем раньше, – всего 44 (в 2014-м – 53).

Не было и обычно вносящего некоторое оживление Андрея Туманова (депутат ГД и главред «6 соток», которому из года в год удавалось задать свой вопрос) – в прошлом году ему слова не дали. В этом – сам не пошел.

[:image:]

Не прозвучали и вопросы от Ксении Собчак, нередко становившиеся бомбой. Хотя сама она в зале была. Сначала возмущалась, что ей досталось место в задних рядах справа от входа. Но смирилась. А после конференции пообещала припомнить это и Путину, и Пескову.

Многие ушли после пресс-конференции с ощущением, что встреча со СМИ была нужна Путину, чтобы еще раз расставить акценты своей политики. А все остальное ему было неинтересн­о. Или он просто устал.

[:wsame:][:wsame:]