Что на самом деле творится в Донбассе: 5 главных вопросов

Sobesednik.ru узнал у экспертов, что сейчас на самом деле творится в Донбассе, где должно соблюдаться перемирие.

Стороны конфликта на юго-востоке Украины ведут отвод легких вооружений. Руководители непризнанных республик также перенесли выборы, сделав шаг навстречу Киеву. Несмотря на отдельные инциденты, наблюдатели ОБСЕ констатируют: мирные договоренности в Донбассе соблюдаются. Возвращаются беженцы: как с украинской стороны, так и с территории России. По данным ФМС, в Донбасс ежедневно уезжают 1500 человек. Неужели и правда, как сказал еще две недели назад представитель ДНР Пушилин, «война закончена»?

О перспективах мирных процессов мы задали пять наивных вопросов экспертам.

[:same:]

1. Чем вызван мир и надолго ли?

Борис Макаренко, председатель правления Центра политических технологий (Москва):

– Мирные процессы никак не связаны с Сирией или поездкой Путина на Генассамблею ООН. Просто еще немного, и в Донбассе провели бы свои выборы. Это стало бы срывом Минских соглашений, вызвало бы реакцию Запада и усиление давления на Россию.

Владимир Фесенко, глава Центра прикладных политических исследований «Пента» (Киев):

– Соглашение об отводе вооружений до 100 мм анонсировали еще в апреле. А подписали только в конце сентября. Связываю это прежде всего с тем, что в конце августа канцлер Германии Меркель и президент Франции Олланд провели жесткие телефонные переговоры с президентом России. Для него важно в обозримой перспективе добиться смягчения санкций. Сейчас есть шанс стабилизировать перемирие, если удастся преодолеть его нарушения и завершить отвод техники.

[:image:]

Александр Шпунт, директор российского Института инструментов политического анализа:

– Сегодня конфликт уже можно считать замороженным. Активная военная фаза прекращена – там, где люди еще недавно гибли тысячами. Это огромное достижение, в вероятность которого мало кто верил. Это лучшее, что может делать нынешняя мировая политика – не решать конфликты, а замораживать их так, чтобы человеческая жизнь не страдала. Как это сделано во многих точках, например на Северном Кипре.

2. Как пройдут выборы в Донбассе?

[:rsame:]

Владимир Фесенко:

– Сразу было понятно, что не может быть никаких выборов 21 февраля, как поначалу заявили сепаратисты. Даже чисто технически: закон о выборах Киев может утвердить лишь к концу года, а после этого еще 80 дней дается на избирательную кампанию. То есть выборы возможны не раньше середины марта. Но для принятия соответствующего закона нужно решить вопрос о подконтрольности границы, о выводе иностранных войск с юго-востока. Украина должна вернуться на эти территории. Порошенко это обещал, а иначе Рада закон не примет.

Александр Шпунт:

– На парижской встрече «четверки» был утвержден т.н. «план Мореля». Морель – первая величина в мировой дипломатии, человек, которому удалось добиться запрета химоружия. Его план очень не нравится Киеву и крайне не нравится Донецку. Но он может сработать. В соответствии с ним принимается одноразовый закон о выборах, только для этих территорий. Для этого особого случая меняется система выборов: они будут полностью мажоритарными. То есть снимаются вопросы, кто там идет от сепаратистов, кто от радикального «Правого сектора». Избираются физические лица. Участникам выборов дается полный юридический иммунитет вне зависимости от решения вопросов амнистии в целом. Избиркомы формируются только местными властями, но общее руководство осуществляет ЦИК Украины, а подсчет голосов ведет ОБСЕ.

[:image:]

В разработке плана участвовали и российский МИД, и госдеп, хотя под ним лишь подпись Мореля. Сторонами документ не подписан, но это платформа, к которой они будут подтягиваться. Выборы не дадут политического урегулирования, но дадут легитимную власть на местах, которая сможет решать повсе-дневные бытовые задачи.

Когда стороны согласуют план – неизвестно. Зависит от давления и Москвы на республики, и Запада на Киев.

3. Каким будет статус Донбасса?

Владимир Фесенко:

– Если в мирных процессах произошел перелом, то в плане политического урегулирования пока перспективы не вижу. С обеих сторон много политиков, которые не хотят примирения, не говоря уже о реинтеграции. «Особого статуса Донбасса» в принципе нет. Есть закон об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах областей. Сейчас он заморожен. Будет ли он обсуждаться или будет новый закон – эти вопросы могут решаться только после выборов. Если у власти останутся Захарченко и Плотницкий, ни о какой реинтеграции не может быть и речи.

Алексей Макаркин, политолог:

– Донецк и Луганск вряд ли вернутся в Украину. Слишком много сделано, чтобы включить их в пространство России: там ходит рубль, в школах учатся по российским учебникам. И Украина на самом деле не собирается встраивать в свою структуру территории, настолько связанные с РФ. Вопрос с особым статусом будет по возможности оттягиваться. На практике возможна какая-то модификация Приднестровья. С той разницей, что в Донбассе российское присутствие будет неформальным.

[:image:]

4. Смогут ли ужиться бывшие ополченцы и беженцы? Люди разных взглядов?

Александр Шпунт:

– Вопросы особого статуса будут обсуждать постоянно, мы еще застанем какой-нибудь Минск-19. Но личные контакты люди выстроят быстрее политиков и войну залечат лучше, чем государства. Если мир удастся сохранить, снова начнутся деловые, хозяйственные, родственные отношения.

Алексей Рощин, социальный психолог:

– Возможны трения между теми, кто пережил экстремальный опыт войны, и теми, кто уезжал из зоны конфликта. Между теми, кто воевал за республики, и теми, кто был по другую сторону баррикад в Мариуполе. Но я не думаю, что эти люди не смогут сосуществовать – даже если Донбасс вернется в Украину или, наоборот, не вернется. Советские люди вообще отличаются гибкостью. И в России, и на Украине веками наработан опыт жить помимо власти. Многие презирали руководство СССР и жили неплохо. Люди Донбасса могут ненавидеть Украину и жить как ни в чем не бывало. Даже в случае возвращения украинской власти ополченцам из числа местных будет тяжело интегрироваться, но привязанность к родным местам никуда не денется. Правда, пружина может снова разжаться. Как произошло на Западной Украине с бандеровцами. В 70–80-е годы мы могли сказать, что всё забыто. Но в 90-е вдруг оказалось, что они всё помнят и ходят парадами.

[:same:]

Другой вопрос, что станет с российскими добровольцами. В полунезависимой республике формата Приднестровья часть из них осядут, от украинской власти – точно уйдут. Многим из них мирная жизнь скучна в принципе, некоторые уже рвутся в Сирию. Вообще, идея отправить этих людей подальше в пески многим импонирует. Есть мнение, что на родине они могут представлять группу риска – в плане криминала. Тем более что страна входит в полосу турбулентности, когда конфликтность в обществе обостряется. Да, посттравматический синдром никто не отменял. Но Россия большая и не таких впитывала. В масштабах страны этих людей не так много, критической массы из них не получится.

5. Удастся ли России наладить отношения с Украиной?

Алексей Макаркин:

– Политического компромисса не будет. Россия будет ждать, что Украина развалится, Запад разочаруется в ее поддержке. А Украина – что Россия ослабеет, экономика продолжит падение и в итоге появится шанс вернуть свое военным путем.

Александр Шпунт:

– Рубль и гривна – лучшие миротворцы. До сих пор ни одна сторона не пошла на радикальное сокращение торговых контактов. Украина не ввела персональных санкций против России. Здесь же не было покушений на украинскую собственность, включая активы самого Порошенко. Однако для политического доверия необходима смена политпоколений. Уже после этих выборов в Раду 25 октября батальонных политиков там станет меньше. Но в целом процесс займет 15–20 лет. Форсировать его ошибочно.

Алексей Рощин:

– У россиян нет ненависти к украинцам, есть обида – на проявленное ими стремление отколоться от «русского мира». Списывание этих процессов на американцев подхвачено в народе еще и потому, что носит характер извиняющий. Мы лучше будем винить во всем Запад, а украинцев оправдывать тем, что им запудрили мозги. Главное препятствие к диалогу – все же украинское отношение. Их аффект, конечно, глубже. Россиян они начали бояться и ненавидеть. Украинцы понесли потери кровью, у них отрезали куски территории, заставили чувствовать себя глубоко уязвленными. Надо пойти на очень большие уступки, чтобы это сгладить. Может, придумать какое-то глобальное общее дело. Но пока никто не собирается его сочинять. В этом плане перспективы печальны.

Другие материалы по теме вы можете найти на странице Украина.

[:wsame:]