Михаил Таратута: Трагедии в Фергюсоне было достаточно одной искры – и всё вспыхнуло

В американском городе Фергюсон (штат Миссури) не утихают беспорядки, вызванные убийством 18-летнего чернокожего Майкла Брауна. 9 августа полицейский Дэррен Уилсон шесть раз выстрелил в безоружного юношу, который незадолго до того (как выяснилось позже) участвовал в ограблении магазина. Убийство афроамериканца всколыхнуло Фергюсон, где более 60% населения — чернокожие.

Мирные демонстрации против полицейского произвола переросли в столкновения с правоохранителями. Полиция использовала против протестующих резиновые пули, светошумовые гранаты и слезоточивый газ. В город, над которым запретили полёты на высоте ниже 900 метров, вошли войска Национальной гвардии США. 19 августа полицейские задержали более 30 участников беспорядков, а президент Барак Обама направил в охваченный беспорядками Фергюсон генерального прокурора США, который лично проконтролирует ход расследования убийства Майкла Брауна.

В чём истинная причина беспорядков в Фергюсоне? Кто виноват в разрастании конфликта? Что представляет собой Нацгвардия США и почему геи в Сан-Франциско служат в полиции? Об этом — в интервью известного журналиста-международника Михаила Таратуты, который своим глазами видел Лос-Анджелесский бунт 1992 года, когда погибли 53 человека.

— Как бы Вы охарактеризовали события в Фергюсоне?

— Сейчас в Америке развернулась такая битва на политических и журналистских полях. Одна сторона говорит о том, что это изолированная проблема, с которой столкнулся город Фергюсон. Город очень маленький, экономически очень неблагополучный, его социальная демография тоже неблагополучная в том смысле, что 2/3 там чёрные жители и 1/3 — белые. Но при этом в полиции в основном работают белые люди. Много несправедливости. И здесь нужна была просто искра, которая этот город подорвала. Другие говорят о том, что эта проблема типична для многих городов, что в отношении чёрного населения существует большая несправедливость. Доходят до того, что говорят, будто Америка вообще особого прогресса по сравнению с 60-ми годами не сделала.

Как водится, истина лежит где-то посередине. Я своими глазами видел, что Америка сделала фантастический прогресс в области прав чёрных, и этот прогресс иногда значительно больше, чем он должен был бы быть. Я имею в виду, что в 60-е годы, когда началось движение за права человека, было принято много законов и введено много правил, которые позволяли как-то компенсировать цветному населению те несправедливости, которые творили до того — расовую сегрегацию, недопущение до работы и так далее.

[:image:]

В частности, во всех вузах, которые хотя бы частично финансировались государством, были введены квоты на обучение цветных, то есть за ними резервировались места. Практически во всех государственных организациях даже до сих пор имеются квоты для цветного населения, которыми оно очень удачно пользуется. И беда в том, что не принять цветного человека при такой квоте почти невозможно: даже если белый человек имеет более высокую квалификацию, это не играет никакой роли. Это, кстати говоря, стало тормозом во многих случаях.

Поэтому всё это очень неоднозначно. Есть в Америке другое печальное явление, которое я называю потомственной безработицей. Существуют такие анклавы, где складывается неблагополучный климат. Это муниципальные дома, которые содержатся за счёт муниципалитетов, то есть люди живут бесплатно. Эти жители не работают, живут на пособие. Представьте, вырастает в такой семье ребёнок — и он никогда не видел, чтобы родные работали. Кругом люди не работают, у них нет даже основ рабочей этики. Ребёнок вырастает точно таким же. И непонятно, что делать с такими анклавами, потому что лишить пособия вот эту группу — молодых людей, которые не хотят работать, — это рецепт таких беспорядков. И Америка предпочитает как-то откупаться, содержа такие анклавы.

— Один из этих анклавов — город Фергюсон, штат Миссури?

— Я не был в Фергюсоне, но могу себе представить, что там наверняка очень плохо с работой, много безработных молодых людей. Кроме того, на юге есть традиция расизма. На севере это можно встретить реже. Мы помним войну Севера и Юга, и одна из причин войны бала отмена рабовладения.

Тут очень трудно сказать, что вообще произошло, назвать одну причину беспорядков в Фергюсоне. Официальная версия полиции состоит в том, что парень бросился на полицейского, пытаясь отнять у него оружие. Свидетель говорит, что ничего подобного: парень сдавался, когда тот начал в него стрелять. Правдой может оказаться и то, и другое. Но один факт мы знаем точно — за 10 минут до этого парень ограбил магазин. Это запечатлено на плёнке. Полицейский об этом не знал, это чистая случайность, что он с ними столкнулся. Что именно произошло, мы до сих пор не знаем.

Как это часто бывает, искры достаточно, чтобы вспыхнуло то, что должно было вспыхнуть. Это уже случалось в Америке. Я сам снимал беспорядки в 1992 году в Лос-Анджелесе, которые начались из-за Родни Кинга. Его преследовали полицейские, они избили его до полусмерти. Всё это случайно сняли на плёнку. Беспорядки начались тогда, когда суд присяжных оправдал белых полицейских. Это вопрос справедливости. Национальные меньшинства имеют тенденцию ощущать себя в несправедливом состоянии. Какие-то причины для этого всегда имеются.

[:image:]

А когда это всё ещё подкреплено бедностью… В 1992 году, когда начались беспорядки в Лос-Анджелесе (они перекинулись на многие другие города, что было опасно), в Калифорнии закрылось очень много военных заводов в связи с тем, что Россия перестала быть СССР и враг уже не угрожал США. Заводы потеряли заказы и стали закрываться, и огромное число людей оказалось на улице. А безработица и бедность — это всегда питательная среда для криминала.

К справедливым требованиям всегда примазываются люмпены. Мы снимали, как шпана грабила магазины, тащила из магазинов холодильники, телевизоры и всё, что только могла унести. Что касается Фергюсона, то, я думаю, там, вероятно, были социальные основания для вспышки — ощущения неправильности и несправедливости жизни. Такие события из ничего не происходят.

— Почему в Фергюсоне и других городах США больше белых полицейских, чем чёрных?

— Одна причина традиционная: раньше цветное население просто не принимали в полицию. Когда в стране существовали расовые законы, говорили, что эта работа не для цветных. Их не принимали ни в пожарные (это очень уважаемая профессия), ни в полицию. После 60-х годов это стало не очень удобно [прямым текстом говорить, что работа в полиции не для цветных]. Я знаю, что в Сан-Франциско не принимали азиатов в полицию под предлогом того, что они маленького роста. То есть одна причина — это предрассудки.

Второй момент — это вопрос образования. Тут разные могут быть обстоятельства. Никто ничего плохого не [в виду] имеет. Но так объективно складывается, что белый человек больше подходит на роль полицейского. Кстати, после бунта в Лос-Анджелесе расформировали полицейское управление. Назначили чёрного человека руководить полицейским управлением и вообще укрепили национальный состав чёрных людей.

В Сан-Франциско этот вопрос решается иначе. Там национальный состав полиции должен отвечать национальному составу данного района. В Сан-Франциско, например, много русских, и в определённом районе Сан-Франциско полицейские в основном русские. Кстати, в Сан-Франциско большое гей-сообщество, и там полицейские геи. Это политика Сан-Франциско: предполагается, что люди своей национальности, своей культуры лучше смогут разобраться в ситуации и предотвратить преступление.

— В бунте 1992 году погибли 53 человека. Тогда общественность смогла изменить решение суда…

— Там был пересмотр дела. Поскольку всё обстояло очень серьёзно, было второе заседание присяжных и изменён состав присяжных. В первом случае были одни белые. А потом были введены чёрные, и выступил Буш-старший, и они поняли, что это необходимо — хоть как-то осудить полицейских. Хотя этот парень, из-за которого всё началось, безусловно, спровоцировал полицейских. Он нарушал все правила уличного движения, уезжал от полицейских, а когда его догнали, вёл себя вызывающе — такое поведение характерно для одного очень серьёзного наркотика, который делает людей сумасшедшими. Очень опасный наркотик. И это было одной из причин, почему полицейские применили оружие — дубинки: их жизни что-то угрожало.

[:image:]

И в этом сейчас будет вопрос для полицейского: действительно ли была угроза его жизни? Если признают, что не было угрозы для его жизни, а он стрелял, это будет преступление, его осудят. Если установят, что реальная угроза была, то ему ничего не будет.

— А беспорядки могут повлиять на приговор?

— Я думаю, да. Присяжные и вообще все будут крайне тщательно подходить к этому вопросу, понимая, что малейшее сомнение в справедливости этого приговора может вызвать очень серьёзный резонанс. И не только в Фергюсоне, а во многих других городах, где много чёрного населения.

— Как Вы оцениваете действия властей при подавлении беспорядков?

— Слово «власти» в отношении Америки не совсем корректное. Мы можем говорить о том, как я расцениваю действия полиции, действия губернатора. Это совсем не означает, что в соседнем городе полиция вела бы себя так же, как в этом.

Полиция себя вела крайне некомпетентно. Просто очень слабое руководство, слабые офицеры. Губернатор, конечно, перепугался и призвал Национальную гвардию, что крайне редко происходит.

[:image:]

Кстати, Национальная гвардия — любопытное явление в Америке. По существу это люди, которые хотят иметь небольшой, но всё-таки дополнительный приработок. Они заключают контракт с Национальной гвардией, становясь резервистами. Их задача — несколько раз в году — два, может быть три — придти на сборы, провести там какое-то время — и всё, они за это каждый месяц получают зарплату. Но если что-то происходит — стихийное бедствие, бунты, военные действия, — они не вправе отказаться, они должны бросить абсолютно всё, иначе они рассматриваются как дезертиры, а это уголовная ответственность.

Так что Национальная гвардия — дело серьёзное. Губернатор, наверное, был прав — справиться было сложно. Но очень похоже, что у руководства Фергюсона очень большие проблемы с public relations (PR). Потому что всё-таки в основе всего лежит чувство несправедливости, и здесь в первую очередь надо было принести извинения. Это, кстати, и сделал руководитель полицейского управления, но он чёрный. И он это делал от своего имени — он не имел права сделать это от имени полиции. Если бы это сделала полиция, это могло бы, может быть, разрядить ситуацию.

— По Бараку Обаме этот бунт ударит?

— Сейчас в строку каждое лыко. Конечно, республиканцы постараются повернуть так, что во всём виновата администрация и демократы. Кстати, я полагаю, что такая очень агрессивная позиция Обамы в отношении России сегодня частично связана с тем, что ему приходится доказывать, что он крутой президент. Впереди выборы в Конгресс, и надо спасать присутствие демократов в Конгрессе.

[:image:]

Никому такие беспорядки не нужны. Уже много глупостей наделано. Вместо того чтобы в начале, пока не разгорелось, всё это успокоить, полиция проявила брутальность — даже по отношению к журналистам. И тем самым испортили отношения с прессой, что было очень неумно. У журналистов есть солидарность, и уже сразу полиция для прессы несла отрицательное начало. Ну, вы знаете, сидели журналисты в «Макдоналдсе», их арестовали непонятно за что. Отпустили, конечно, тут же. Один из журналистов сказал: «Отличная история, завтра она будет на первой странице Washington Post». (Наш бы полицейский на это сказал: «В участке разберёмся»). И на следующей день она была на первой странице Washington Post. Понятно, что для журналиста рассказать что-то от первого лица — это находка. Это очередная глупость местного полицейского управления.

— Как события в Фергюсоне отразятся на репутации США?

— Это зависит от страны. У нас уже измазюкали США так, что там живого места нет. Во Франции и в Англии тоже периодически такие вещи [бунты] происходят. Кто это переживает, тот поймёт, что — да, случаются такие истории. И опять-таки — умные люди понимают, откуда ноги растут, почему это происходит. Ну а с глупых что возьмёшь?