Фатима Хадуева: Журналистов часто называют террористами, но мы всего лишь делаем свою работу

18 мая украинские силовики задержали журналистов Life News Олега Сидякина и Марата Сайченко. Об их судьбе стало известно только три дня спустя, 21 мая, благодаря видео, на котором оператор LifeNews Марат Сайченко рассказал о своем задержании.

Журналист признал, что 18 мая при прохождении украинской границы журналисты скрыли настоящую цель своего визита, так как не имели удостоверений прессы. При этом на видеосъемке задержания репортёров хорошо видны служебные документы журналистов. По мнению гендиректора LifeNews Ашота Габрелянова, во время допроса украинские военные оказывали на оператора давление.

Президент России Владимир Путин, выступая на пресс-конференции в Шанхае, прокомментировал обвинения СБУ в адрес репортёров LifeNews, у которых якобы обнаружили переносной зенитно-ракетный комплекс. «Журналистов LifeNews сейчас во всех смертных грехах обвиняют, в том числе в том, что они оружие какое-то проносят, что полная чушь и абсолютный бред», – сказал Путин.

В то же время руководство Life News забило тревогу: они уже обратились к министру иностранных дел Сергею Лаврову, который впоследствии обсуждал это происшествие с представителем ОБСЕ, а также написали письмо в Госдеп США. В сети набирает популярность хэштег #saveourguys, который также ввели журналисты Life News, чтобы придать огласке данное событие.

Фатима Хадуева, военный журналист, общественный деятель, финалистка «Битвы экстрасенсов 13», в эксклюзивном интервью нам рассказала, почему она понимает коллег, которые, по данным СБУ, прикрывались другими именами и документами, объяснила, почему их считают террористами, а также ответила на наш главный вопрос – удастся ли России добиться освобождения журналистов-заложников.

– СБУ заявила, что задержанные журналисты Life News Олег Сидякин и Марат Сайченко признались, что основная цель их пребывания на Украине – освещение митингов на юго-востоке, власти считают их террористами. Life News, в свою очередь, заявил, что это всё провокации. Как думаете вы?

– Я хочу сказать только одно: журналисты, чтобы сделать объективный и правдивый материал часто вынуждены прикрываться разными именами и другими бумагами. Вы сами подумайте, кто даст аккредитацию, бумагу и скажет: «На, иди и говори правду о событиях, которые происходят здесь»?! Поэтому мы вынуждены иногда идти на разного рода ухищрения, и поэтому я понимаю ребят.

Дело в том, что очень часто журналистов могут называть террористами, потому что люди с экстремистскими наклонностями, которые действительно хотят заниматься шпионажем, часто прикрываются нашими корочками и представляются журналистами, добывают информацию и используют её совершенно неправильно. Здесь ситуация сложная, и кто прав, а кто виноват, всегда определяется по действиям. Но мы всего лишь делаем нашу работу –объективные, правдивые, максимально красивые, правильные репортажи. Красивые не с точки зрения событий, а с точки зрения подачи информации. И любой журналист, который попадает в такую горячую точку, либо в горячую ситуацию, вынужден придумывать любые формы, чтобы выполнить свою работу.

 [:image:]

А журналисты наши известны, известно, к какой организации они относятся, их проверить всегда можно. Поэтому в данном случае, я ещё раз говорю, что я понимаю, что они хотели сделать, но задача руководителей нашего государства – помочь и наших ребят вернуть на родину.

Я работала в этих экстремальных условиях. Вы сами представьте, как я смогла бы взять бумагу у того же Салмана Радуева, у того же Хаттаба и сказать: «Дай мне бумажку, я сейчас у тебя здесь буду снимать репортаж». Вы понимаете, что это абсурдно. Согласны? Поэтому мне приходилось разными способами это делать, и я делала это на свой страх и риск, никаких страховок у меня не было, никаких таких договорённостей. Ты едешь и делаешь это. Это риск!

– Вы были военным корреспондентом, Какие правила поведения для журналистов действуют в период столкновений?

– В мои времена, когда я этим занималась, не было никаких фактических аккредитаций, у нас не было никаких особых правил. Но есть единственное правило – журналист всегда должен быть без оружия и в критической ситуации он никогда не должен принимать ничью сторону. Его задача – не быть на стороне правых или не правых – это всё субъективно, его задача – получить объём информации и с той, и с другой стороны, выдать её объективно, а люди сами должны принять определённую форму решения. Вы понимаете? Поэтому первое, что он должен делать, он всегда должен делать – быть без оружия, также он всегда, когда вскрывается факт, что он журналист, должен сказать: «Я журналист. Я здесь для того, чтобы собрать информацию и донести её до народа». Чтобы народ был не как слепой котёнок, а видел, что на самом деле происходит. И только народу принимать решение. 

 [:image:]

– Как вы думаете, почему США придерживается взглядом СБУ о том, что Сидякин и Сайченко – террористы?

– У нас формируют общественное сознание средства массовой информации. Как мы подаём информацию, так народ её и принимает. Америка говорит сейчас о том, что они террористы и так далее, а это входит в общий концепт-план  проведения мероприятий иностранных государств, они добиваются собственных целей. И они это делают, как им кажется, во благо себя, во благо народа своей страны. И для достижения победы у них все цели хороши.

– Удастся ли их вообще освободить?

– Конечно, удастся. Сейчас это лишний политический повод для разбора ситуации, но я надеюсь, я уверена в руководстве нашего государства, я уверена во всех договорённостях, тем более поднялся такой резонанс. Наш народ должен людей, которые обеспечивают информацией, просто поддерживать и пытаться донести это до властей той страны, где их задержали, чтобы всё-таки это был возврат. 

Я понимаю, что у ребят теперь будет запрет на въезд в эту страну, но это не должно останавливать других журналистов, они должны знать свои цели и задачи. И не забывать, что, раз они выбрали эту профессию, всё-таки надо подавать информацию правильно.

 [:image:]

Так сложилось в моей практике, что первых журналистов, которых взяли в заложники в Чечне, я ездила освобождать. Это были первые громкие дела. И мы с Советом Безопасности как раз ездили, и каждый день переговоры вели. Мы тогда их освободили, восемь человек. Со мной в команде были мой дагестанский канал, ребята с горячей линии, но в Чечню ездила только я с Магомедом Толбоевым. Это был первый прецедент в Новой России, когда задержали журналистов в качестве заложников и требовали выкуп. Также мы занимались освобождением других иностранцев, поэтому у меня достаточно большой опыт взаимоотношения и психологии поведения в таких вещах. И я прекрасно понимаю, что существует всегда две ярко выраженные стороны. Это те, которые обвиняют, и те, которые защищают. Нам нужно выработать политику поведения журналистов и политической структуры России для того, чтобы освободить ребят. Они должны понимать и ощущать, что их труд не бесполезен и важен для нас.