Как Владимира Путина спасли от неугодных вопросов "Прямой линии"
На «прямую линию» к Владимиру Путину народу было почти не пробиться. Народ олицетворяли доверенные лица и тщательно отобранные «по цехам» представители. А спецкора «Собеседника» – россиянку с паспортом не хуже других – забрали в полицию при попытке поучаствовать в одном из телемостов
На «прямую линию» к Владимиру Путину народу было почти не пробиться. Народ олицетворяли доверенные лица и тщательно отобранные «по цехам» представители. А спецкора «Собеседника» – россиянку с паспортом не хуже других – забрали в полицию при попытке поучаствовать в одном из телемостов.
Вопросы по разнарядке
Телевизионное «хождение в народ» – только раз в году, хотя в 2012-м его не было. Тем более гражданам России упускать такой редкий шанс не стоит. Прием вопросов Путину стартовал еще 21 апреля. Мы решили использовать все каналы – послали пять вопросов на сайт, один – на номер смс. Позвонили на горячую линию – вместо живого оператора вопрос записал автоответчик. В итоге ни одно из наших обращений в прямой эфир не попало. Немудрено: хотя Путин и установил очередной рекорд – почти 5 часов разговора, но даже за это время поступивших 3 млн вопросов не охватить. Потому с самого начала мы больше нацеливались на живое общение. Правда, в главную студию в Гостином дворе было не попасть: тут доверенные лица, казаки, спортсмены – все места расписаны. Немалую часть их заняли делегации от «Уралвагонзавода» (15 человек) и знаменитой Магнитки (10 гостей) – «президентом работяг» Путина назвали не зря. Но «глас народа» также традиционно звучит во время прямых включений из регионов. Правда, места проведения телемостов до последнего держались в секрете.
А вас чтобы здесь не стояло!
Одно из таких «потаенных» мест оказалось в Белгородской области, где как раз работала наш спецкор. Грех было не проехаться до деревни Прохоровка, легендарной точки боевой славы. В самом населенном пункте ажиотажа по поводу «прямой линии» не наблюдалось.
– К лешему эту «линию», – машет рукой дворник поселкового дома культуры. – Начальство предупредило, чтобы мы там не появлялись. А пусть. Фикция это все. Как жили, так и будем жить.
На площадке перед Музеем боевой славы тоже немноголюдно. К 10 утра здесь уже установлены экраны, видеокамеры и два ряда лавочек с мягкими пледами – для ветеранов. На подъезде дежурит патруль ДПС, периметр патрулируют сотрудники в штатском – лишний человек из народа явно не пройдет. Но мне удается смешаться с толпой сотрудников мясокомбината «Агро-Белогорье».
– Мы здесь для массовки, – поясняет начальник силосного цеха мясокомбината Елена. – Вопрос будет задавать наш директор. О чем, не знаем. Начальству виднее.
К 11 часам подъезжают еще два микроавтобуса. Первый – с ветеранами ВОВ, которых отводят в музей на чаепитие, второй – с юными кадетами, их строят шеренгой на площадке. В начале двенадцатого начинается репетиция. Режиссер усаживает ветеранов на лавочки, за ними ставит кадетов, мясокомбинат занимает позицию справа. Встаю вместе с тружениками продовольственного фронта, тут же ко мне подбегает встревоженная директор мясокомбината:
– Вы заняли наше место. Отойдите.
Сразу подходит мужчина в черной куртке.
– А вы от какой организации?
Когда выясняется, что я просто от народа РФ, начинается проверка документов с указанием «пробить по федеральным базам». Правда, через десять минут мне разрешают вернуться в массовку.
– Но вы все равно вопрос не зададите. – Женщина представилась начальником отдела экономической безопасности. – Здесь все срежиссировано и должно пройти гладко. А вы даже по росту не подходите. К мальчикам вас не поставишь, в ветераны вы не годитесь, а за «Белогорьем» вас не видно. Хотя если очень хочется, вставайте.
Сценарий постановки телеведущая репетировала раз десять. От ее комсомольского «Здравствуйте, Владимир Владимирович!» закладывало уши.
– Пройдемте в музей, – вдруг предложил мне подполковник полиции за 15 минут до эфира. – Отксерим документы, до начала успеете вернуться.
Но я уже не вернулась. Полицейская машина доставила меня в прохоровское ОМВД «для установления личности». Не помогли ни журналистское удостоверение, ни звонки редактора из Москвы.
– Сами понимаете, тут вопрос государственный.
В итоге телемост пришлось смотреть по телевизору в окошке дежурного. Точно, все прошло гладко. Ветераны пригласили Путина на юбилей прохоровского сражения, мясокомбинат спросил про субсидии. А меня выпустили из участка ровно в тот момент, когда включение из Прохоровки завершилось.
В стране все хорошо!
– У нас будут только сотрудники театра и деятели культуры, – рассказали в пресс-службе Мариинского театра.
– Можно ли прийти с улицы? Вряд ли. Список приглашенных составляем не мы.
В день «прямой линии» подъезды к театру были оцеплены, а на подходах любопытных останавливала полиция.
География включений в принципе определяла тематику. Тем более что уже заранее было объявлено, что участников телемостов разделят «по цеховому признаку». Ясно, что в Мариинке должны были затронуть проблемы культуры. Их хватает, но все ограничилось публичной пикировкой директоров Эрмитажа и Пушкинского музея, с 1948 года так и не поделивших картины. В Сочи фигурист Илья Авербух и строитель славянской внешности поднимали тему Олимпиады – с ней все в порядке, о махинациях ни слова. В Липецке трансляция велась из авиацентра – с авиацией в целом тоже все хорошо. В новосибирском технопарке Академгородка сотрудники, вопреки ожиданиям, ни словом не помянули министра Ливанова. Из поселка Новошахтинский с президентом пообщалась многодетная семья (трое своих и 12 приемных детей). Что странно, учитывая, что на днях с местного градообразующего предприятия уволили десятки шахтеров. Очевидно, приемные семьи нынче – более актуальный тренд.
Глас народа изредка звучал в столичной студии. Фельдшерица из Кузбасса сказала, что повышения зарплат не ощутила. Но оказалось, что они повышаются и «это факт». 85-летняя пенсионерка рассказала о произволе УК, заложив попутно и мэра города, и сотрудников местной прокуратуры. Генпрокурор Чайка «уже потирает руки», обнадежил ее президент.
Острые темы затрагивали приглашенные журналисты (Познера с его 10 вопросами не позвали). Военный обозреватель Виктор Баранец напомнил о Сердюкове. Президент намекнул, что дело возбудили по его инициативе и это гарантия объективного расследования. А насчет того, что Васильева отбывает арест в шикарной квартире, – это ничего, раз «не мешает» следователю.
Все крамольные вопросы скопом задал Алексей Венедиктов – насчет признаков сталинизма во власти, цензуры в Интернете, прессинге НКО. Оказалось, ничего этого нет. Хотя параллельно с «прямой линией» ассоциацию «Голос» оштрафовали на 300 тыс. руб.
В отличие от прошлой «линии», когда расцвет протестов привел к эмоциональным оценкам, в этот раз Путин говорил спокойно – ни аффектации, ни даже новых афоризмов. Хотя депутату Пономареву с его историей со «Сколково», видимо, придется несладко: «Его труды... три копейки не стоят... Хотя надо, чтобы органы дали оценку». Некий лиризм звучал в рассказе о письмах Березовского, от публикации которых «Господь уберег».
Содержание рекордного марафона не дало большинству людей ничего нового. Кроме тех, конечно, кто интересуется «сланцевой революцией», укусами пчел или древностями Дербента. Не обошлось и без личных вопросов – но вместо обычного про семью спросили: «Счастливы ли вы?» А кто-то поинтересовался, как стать президентом. «Образовать свою партию... Доказать, что вы хотите и можете эффективно служить своей стране». Эх, если бы все было так просто...
Читайте также:
"Прямая линия" с президентом России Владимиром Путиным началась со скандала
