Петр Офицеров: Если Навальный придет к власти, я буду его противником

Несмотря на успехи Алексея Навального на выборах, приговора ему никто не отменял. В 20-х числах сентября суд будет рассматривать апелляцию  по делу «Кировлеса». Перед Навальным маячит перспектива 5-летнего срока, на 4 года может сесть и другой осужденный – Петр Офицеров, не сдавший оппозиционера во время следствия и поддержавший во время предвыборной кампании. О том, почему для отца пятерых детей честь дороже свободы, как бизнес начинается с пчеловодства, а политическая карьера – с ареста, мы поговорили с Петром Офицеровым.

Политика для самозащиты

– Петр, что сейчас происходит с вашим делом?

– Рассмотрение апелляции будет где-то 25 сентября, а дальше трудно что-то загадывать. Если бы это был вопрос только закона... Но власть ясно показала, что закон в нашем деле не имеет никакого значения. Вообще, я с самого начала давал себе где-то месяц свободы после 8 сентября. Свой бизнес я все это время веду так, чтобы в любой момент передать партнеру.

– После приговора вы больше стали заниматься политикой – на митинги ходили, активно поддерживали Навального. Может быть, раз уж вас заодно с ним осудили, а потом заодно дали отсрочку, стоило сидеть тихо?

– Политика в данном случае сама ко мне пришла. У меня был бизнес, я зарабатывал достаточно денег, иногда что-то куда-то жертвовал, особо не вылезая. А в итоге все равно дали 4 года ни за что. Сейчас для меня политика – средство защиты моей семьи и свободы. Чем громче себя вести, тем больше шансов, что все-таки обойдется. Или хотя бы буду сидеть с ощущением, что всё не зря. Чего мне бояться? Что мне вместо 4 лет дадут 5–6? Я же и так просто во временном отпуске. Вот один знакомый мне тоже всегда говорил, что главное – не высовываться. А в итоге сейчас парень в Европе с семьей и увез немногое, что успел. У него недвижимость оказалась в удобном для кого-то месте, и моментально – уголовное дело. А он тихо сидел, дарил подарки кому надо...

– А вы не думали эмигрировать?

– Сейчас это было бы слишком позорно – бегство. А до приговора я как предприниматель рассматривал разные варианты. У меня много родственников в Европе, переехавших еще в перестройку, все успешны. И мне предлагали уехать. Даже следаки, после того как я дважды отказался от сделки против Алексея, в шутку рассказывали, что, если уеду, они ничего сделать не смогут. Но тогда Навального осудили бы сразу. И чем дольше Офицеров катался бы по Европе, тем дольше сидел бы Навальный.

– Но у вас все же большая семья. Их вывезти не хотели?

– Нет, но знаете, раньше дети не хотели учить английский: всё хорошо, папа зарабатывает. А тут бах – и папу посадили в прямом эфире. Сейчас активно учат язык, я сам удивляюсь.

– Старшие дети теперь, наверно, тоже в оппозиции?

– Сыну 20 лет, ему многое не нравится, но, как и большинство людей, он не склонен что-то делать – как-то сходил на Манежку, и всё. А старшая дочь в свои 16 очень активная. Она еще 2 года назад на думских выборах распространяла листовки за Навального, ночью, втайне от нас.

Мог бы уважать Путина

– А почему все-таки Навальный? Почему, например, не Митрохин, вы же когда-то были в «Яблоке»?

– Я оттуда и не выходил, просто перестал заниматься активной деятельностью. Понимаете, вот если бы в эту кампанию «яблочники», коммунисты, эсеры работали хотя бы в треть силы штаба Навального, а не отрабатывали, как статисты, свои номера, мы бы сейчас говорили о втором туре. Просто ни у кого из них нет реального желания власти. Им переводят деньги, чтобы не жужжали, их и так все устраивает. Если бы для Навального вопрос стоял в деньгах, его давно бы купили. Нашли бы 10–20 млн $, чтобы не баламутил. Но он борется принципиально. И именно в нем сейчас точка приложения усилий людей, которые хотят что-то изменить. Выборы в Москве показали: таких людей уже треть жителей, победить власть возможно, и если даже Алексея посадят, его дело могут продолжить другие. Нужен ледокол, который пройдет эту реку. А нам нужна весна.

– И все же вы так не похожи на революционера... Как-то намного умнее и рассудительнее.

– Спасибо (улыбается). Но мы и с Алексеем совсем разные. Я не такой человек, чтобы всегда идти на обострение конфликта. И если я просто случайно в него попал, то Алексей сам генерирует ситуации и не боится последствий. Но если Навальный когда-нибудь придет к власти, я буду одним из первых, кто станет его противником. Потому что любой власти нужна оппозиция – сильная, которая может быть противовесом, чтобы голова не кружилась. А иначе наверху – один политик, который на батискафе плавает, летает на самолете. Страна разваливается, а его от всего этого прёт. А вокруг твердят, что Путин – наше всё. Я о Навальном такого говорить никогда не буду.

– А у вас не было иллюзий насчет действующей власти? В первый срок Путина многие радовались, помните?

– Ну, он выглядел получше Ельцина, мог говорить, с ног не падал – это уже здорово было тогда. Но все-таки это не то, что нужно стране. Когда ты заходишь на трон через кидалово, это оставляет о тебе впечатление на всю жизнь. Операция «Преемник» – это ведь были не реальные выборы.

– Так это особо и не скрывалось.

– Ну, тогда и назывался бы царем, а не президентом. У меня была единственная иллюзия, когда он начал говорить, что уйдет перед Медведевым. Если бы тогда он реально отдал власть – стал бы одним из самых уважаемых мною политиков. Но пришел Медведев, а Путин не ушел, и это было понятно уже через пару недель.

Из дояров в бизнесмены

– И все же ваше основное дело – бизнес, а не политика. Вкратце, чем вы занимаетесь?

– Грубо говоря, помогаю поставщикам попадать на полки супермаркетов, взаимодействовать с розничными сетями.

– А зачем вас потянуло в лес, в Киров?

– У меня было несколько клиентов, которые занимались переработкой древесины, делали мебель. И возник интерес. Вообще у меня по бизнесу цикл 2–3 года. От консалтинга не отхожу, но пытаюсь вести и другие проекты. Когда ты людей учишь повышать качество бизнеса, надо и самому постоянно учиться. До этого у меня была небольшая компания, которая торговала расходными материалами – пакеты, пленка, канцтовары. В 2011-м мы строили с товарищами дома в Подмосковье (как подрядчики, на чужой земле). Но этот бизнес мне не понравился, какой-то суетливый, то и дело неполадки: у рабочих-мигрантов, скажем, какие-то проблемы на родине, они взяли и уехали домой всей бригадой.

– Вы тоже не коренной москвич. Сложно было выстраивать тут бизнес?

– Я приехал из Калужской области, сначала работал охранником в магазине – в месяц зарабатывал больше, чем там за полгода. Потом был риелтором, менеджером по продажам.

– А учились на зооинженера. Не шибко популярное занятие для начала 90-х.

– Да я хотел быть юристом, но меня папа уговорил заняться пчелами. Он сам умеет их держать, хотя всю жизнь проработал дальнобойщиком. План был такой: продавать в Европу пчелиный яд. Потому что он тогда стоил дорого и его покупали. Но пока я года за два этому научился, закупил оборудование, рынок просто завалили этим ядом.

– А попутно вы еще работали дояром...

– Это было мое основное занятие на первых курсах вуза. Когда мы переехали в деревню, чтобы нам дали там дом, мама должна была работать на ферме. А там условия очень тяжелые, тюки надо было тягать по 400 кг. Вот я ей и помогал, у меня было 29 коров, я их доил по три раза в день летом и по два раза зимой.

– Вы в детстве всё в каких-то экзотических местах жили. Это сформировало характер?

– Я до 11 лет жил в столице Киргизии. Рос фактически на улице, у нас была очень жесткая пацанская среда, и она многому учила – что своих сдавать нельзя, например. Там рядом были две колонии, мои товарищи были детьми заключенных. На улице не было ни одного человека, кто бы не сидел. А потом моего дядю, второго человека в республике, за принципиальность сослали на Чукотку. Отец собрал нас и переехал за братом.

– То есть из лучших чувств идти за кем-то в ссылку – это у вас семейное?

– (Смеется.) Не знаю, возможно.

Смотрите фотогалерею Приговор оппозиционеру Алексею Навальному и самые важные этапы расследования хищений в "Кировлесе" [ФОТО]

Читайте также:

На митинге на Болотной площади Алексей Навальный рассказал о дальнейших действиях после прошедших выборов мэра Москвы

Почему Алексея Навального ждёт судьба Петра Первого и Владимира Ленина