Немилосердная опека

На улице Парковой, где живут Сергей и Валентина Виноградовы, бедность и богатство соседствуют так же тесно, как и по всей России – дворцы делят забор с хижинами, рядом с «Мерсами» стыдливо приткнулись велосипеды. Уравнивают жителей разбитая дорога и кучи мусора по обе стороны от нее. Дом Виноградовых, даром что кирпичный и двухэтажный, лучше всякой бухгалтерской печати говорит о том, что в кошельке его нынешних хозяев негусто: хилые двери, облезлая собачонка, терраса грубо обшита толем, туалет типа «сортир» во дворе… Скрашивают пейзаж яблоки на черных от дождя ветках. Они смотрятся, как новогодние шары.

«Снимай! Снимай!»

Сюжет с большим количеством действующих лиц разы­грался на Парковой, когда Сергей собрался продавать свою половину их недостроенного дома, доставшегося по наследству от родителей жены.

Год назад они с Валентиной развелись, вместе с семьей дочери та жила в одной части строения, а Сергей с Алешкой занимали 15 метров, выходящих на заднее крыльцо. Сказать по правде, это действительно была типично мужицкая берлога. Но поэтому Сергей и затеял продажу, что не было ни денег, ни здоровья довести до ума это окаянное жилище. «Думал, что продам свою часть тысяч за семьсот и куплю в деревне дом поменьше. А на оставшиеся деньги будем с Алешкой жить», – рассказывает он мне.

Покупатели, прельстившись низкой ценой, нашлись быстро. Они-то и позвонили по 02, увидев за перегородкой в углу комнаты неопрятного голого мальчика. В этот же вечер пришла инспектор по делам несовершеннолетних. Выслушав объяснение, что ребенок – инвалид с детства, страдает психическим заболеванием, ушла. Когда следующим утром Сергей открыл на звонок дверь, на крыльце стояла толпа народу.

– Даже и не понял толком, кто там был, – говорит он. – Приказы отдавала начальник инспекции по делам несовершеннолетних Любовь Сорокина. Она кричала какому-то парню с мобильником: «Снимай! Снимай!» Потом сообщили: ребенка вашего будем изы­мать, поскольку у вас жестокое обращение и антисанитария. Жестокое, говорю, это когда в интернат сдают. К тому времени уже Валентина с работы прибежала. У нее дикий стресс, она Алешку не отдает, ей руки за спину закрутили. Да и мне не лучше было. 14 лет мы в одиночку несли свой крест, и всего 20 часов хватило, чтобы отнять у нас ребенка.

На родине Путина

Всего в нескольких километрах от Конаково – в селе Тургиново Калининского района рязанский родственник премьера Владимира Путина Александр (точнее – его четвероюродный брат) открыл свою фотовыставку, посвященную роду Путиных. Пошел род как раз из этих мест. Я не знаю, какие чувства могли бы испытать на этой выставке, соберись они там побывать, работники подсобного хозяйства Виноградовы. Но только не признательность за благополучную, безбедную жизнь: у них зарплаты по пять тысяч рублей. Они не пьют, от работы (если она есть) не отлынивают, а дальше Москвы нигде не были. В отпуск не ездят. В одной и той же одежде ходят по несколько лет. Глаза у них потухшие.

О том, что у Алешки поражение центральной нервной системы, им сказали почти сразу после родов. «И с первых дней мне говорили: отдайте его в интернат», – вспоминает Валя. Поскольку до пяти лет сын вообще не ходил, по тверским и московским больницам они таскали его на себе. Но какое бы отчаяние ни подступало, мысли отдать ребенка в приют не возникало. Однажды общая усталость от жизни все-таки взяла свое, они развелись, стали жить через стенку. Родился внук, Валя старалась помочь дочери, Алешке соответственно внимания доставалось меньше. Теперь она винит себя: «Это срыв был с моей стороны. Но сейчас мы снова вместе».

С подполковником Сорокиной мы встретились в отделе опеки и попечительства администрации Конаковского района. «Мы были очень удивлены, что суд не лишил Виноградовых родительских прав, – говорит подполковник. – Но это решение уже обжаловано прокуратурой и органами опеки».

Любовь Николаевна дала не одно интервью, убеждая общественность, что, если бы не милиция, еще неизвестно, что стало бы с Алешкой. О его тяжелом диагнозе, о том, что сами родители живут в бедности и содержали мальчика по своим возможностям, лукаво при этом умалчивается. Мне бодро рассказывают, что только в этом году родительских прав были лишены 28 человек, но это не самоцель. «Если есть возможность не лишать ребенка матери – помогаем, – говорит специалист отдела опеки Алена Свешникова. – Психолог, например, с семьей работает». – «А с Виноградовыми психолог работал?» Алена, заглянув в компьютер, объявила, что плановый выход центра «Семья» к Виноградовым был в июне этого года.

– Да врут они все, – сказала соседка Виноградовых Людмила Булгакова. – Никто из сотрудников соцзащиты сюда не приходил. Поэтому и позицию наступательную выбрали, что сами виноваты – оставили родителей без помощи, рубля за 14 лет не дали. А теперь еще и пенсию на него отняли.

«Вам бы так жить...»

С Ниной Голованчук, заведующей детским отделением областной психиатрической больницы, куда поместили изъятого Алешу Виноградова, говорили не столько о его болезни, сколько о жизни вообще.
– Однажды приходит мама к своему ребенку, а от нее запах алкоголя. Оправдывается: бутылку пива выпила. А ребенку при этом ничего не принесла. Говорю ей: вы бы эти 50 рублей не на пиво потратили, а на яблоки. Она расплакалась: вам бы так жить, как мы живем. Да я понимаю, что у людей апатия, все эмоции – на плохое или хорошее – притуплены. Как результат – все больше больных детей, они чувствуют, что родители живут без надежды в душе.

Потом все-таки заговорила об Алешке: «Видно, что родители за него переживают – приезжают навещать, мне звонят постоянно. Поэтому будем им сына отдавать. Я считаю, что дома ему будет лучше, чем в интернате».

…Не успела я приехать из командировки, как позвонила радостная Валентина и сообщила, что привезла сына домой. Через день снова звонок: у Алешки высокая температура, положили в инфекционную. Вдобавок он сильно похудел за те три месяца, что был в психбольнице. «Я же им говорю, что, если заберете у нас, он не проживет и года. А они как заведенные: в интернат!» – грустно сказала Валя.