На имя слепого из приюта набрали кредитов

Двери приюта открыты для всех, кому нужна помощь: для людей несчастных и убогих – без документов и официального статуса. За публикации антивоенных постов и критику властей Чарова штрафовали, привлекали по статье «дискриминация армии», но все равно богадельню свою проповедник не закрыл. «Но мы на контроле, могут и проверку устроить», – признается Чаров.

Двое новых постояльцев странноприимного дома – с очень непростой судьбой. Но у него и не бывает здесь других, каждая жизнь – роман-трагедия.

Слепой с кредитами

Володе 68 лет, он абсолютно слепой. Родился в Свердловской области, в поселке Зайково, жил здесь и сидел здесь в тюрьме. Ослеп, попал в приют, оформили инвалидность 3-й группы, но продлевать ее никто не стал – Володя остался без средств.

– Деньги кончились, и его к нам отфутболили, – рассказал Эдуард Чаров «Собеседнику». – Почему не продлили инвалидность вовремя? Так это затраты: на такси его в Екатеринбург везти, здесь по больницам потом нужно мотаться, а без пенсии кто будет содержать? Зачем он им нужен?

Чаров знакомит меня с Володей, которого мы обнаруживаем в столовой. Он остался после обеда, попросил добавки.

– Как дела, Володь?

– Нормально. Два месяца здесь живу. Помню, что машина за мной приехала, и я здесь оказался. (Володя говорит еле-еле, недавно у него был инсульт, до этого инфаркт, он заикается, и после приступа напрочь отказала правая часть тела.) Родные есть, живут в области, но я с ними не вижусь, – вздыхает мужчина. – Но если бы кто-то из них пришел навестить, я был бы рад. Хотя не знаю...

Чаров улыбается:

– Володя здесь у нас ожил, вот и кино смотреть уже пытается, вернее, слушать.

В богадельне у Чарова проблемами Володи занялись, и положенную ему первую группу инвалидности все-таки оформили. Вот только пенсии пока нет – бумажная волокита. В процессе оформления неожиданно обнаружились кредиты, которые мужчина якобы недавно брал. Вот только как слепой из приюта мог набрать кредитов? Явно «помогли».

– Раньше он получал денежные выплаты на «Почта Банк», и там ему впихнули две кредитные карты, – рассказал Чаров. – Конечно, он не сам брал, он слепой, ничего не видит, кто-то взял карты за него. Долги накопились большие, нужно погашать, вот ждем исполнительного листа. Так как пенсия у него теперь будет, из нее эти долги и будут вычитать, пока все не выплатит. А сколько ему придется платить – неведомо. Точную сумму пока никто не знает, мы ждем, пока посчитают, все в процессе оформления, – объясняет Чаров. И гадает: какие такие могут быть мошенники рядом с человеком, который находился в госучреждении?

– Хотя меня это, в общем, не удивляет, – пожимает плечами Чаров. – Могут и социальные работники так человека обмануть, на многое насмотрелся, у них ведь всё на деньгах основано.

Володю переводили с места на место, и сейчас уже не выяснить, кто и где набрал на его имя кредитов. Это плохо, но страшнее другое. Здоровье его было очень запущено. Когда Чаров привез инвалида в платную клинику Екатеринбурга, врачи сказали, что, если бы немного раньше прооперировали, он бы что-то видел, а сейчас уже совершенно нет шансов. В приютах никому не хотелось с ним возиться. Одни капли, которые необходимы при глаукоме (их купили Володе уже в богадельне у Чарова), стоят 3,5–4 тысячи рублей. Зачем тратиться на бомжа какого-то?

– Сейчас у него будет неплохая пенсия, 20 с хвостиком, – говорит Чаров. – И все будет хорошо. Половину будет отдавать за долги, но 10 тысяч хватит еще и лекарств купить. Капли необходимы, чтобы понизить давление, от «шума в голове». Глаукома – тяжелая болезнь, и полная слепота – это еще не все напасти.

По словам сотрудников приюта, сегодня Владимир – человек мирный и добродушный, к нему хорошо относятся, видно, что горя в жизни он хлебнул. Не буянит, не кричит, не матерится, в Бога верует. И как может помогает по хозяйству: лук, чеснок чистит – с невидящими глазами.

В богадельне у Чарова проблемами Володи занялись, и положенную ему первую группу инвалидности все-таки оформили.

Сына на убой, мать – вон из дома

Еще одна новая постоялица богадельни – Светлана.

Она стала жертвой мошенничества, уверены в приюте. Невестка Светланы лихо разобралась со всей семьей ради жилплощади в Екатеринбурге. Чаров рассказал, что мужа невестка отправила на СВО, предварительно уговорив его отписать на нее жилье, а свекровь – пожилую мать мужа – определила в психушку, попытавшись объявить ее недееспособной. Врачи не нашли признаков психического заболевания, но обнаружилась онкология. Рак нужно было дообследовать, срочно ставить на учет, ведь в таких случаях положено лечение, терапия, но невестка буквально выгнала пожилую женщину на улицу.

– Домой невестка не пускает, лупит. Квартиру отобрала, «защищает» свое имущество. Недвижимость в Екатеринбурге дорогая, – говорит Чаров. – Как она документы еще оформила, надо бы проверить, – сетует проповедник. – По рассказам Светланы, ее сына на верную гибель на Украине его супруга могла совершенно сознательно специально сплавить – он ведь даже и в армии раньше не служил, оружия в руках не держал, какие у него шансы на выживание?

Сегодня Светлана не соглашается ни с кем общаться, она находится в глубокой депрессии. Жила нормально, и вдруг в один миг ни сына, ни здоровья, ни жилья. И чувствует себя все хуже.

– Так часто бывает с одинокими людьми, за которых заступиться некому, – говорит Чаров. – Вывозят к психиатру, закалывают лекарствами, на него пенсию получают. А он как растение. На него еще и ипотеку, бывает, берут, кредиты оформляют. Тут для нашей богадельни у властей добиться ничего не можешь, а у мошенников так все гладко получается!

Сейчас в приюте у Чарова находятся 5 человек. Две бабушки, трое дедушек.

– Пока не сезон, – говорит проповедник. – Обычно зимой много людей поступает, 17–20 бывало, когда мобилизацию объявляли. А сейчас уже не объявляют, и так хватает – идут ведь туда люди...

На вопрос, как дела у самого Чарова, нет ли новых нападок или доносов, он иронично отвечает:

– Пока нет, наверное, силы копят. Появились люди, которые могут предупредить, если что, они постоянно помогают. Один из таких – местный священник. Когда нас сектантами объявили, ему запретили к нам ходить. Он вынужден был перестать общаться, но пакеты с едой все равно появляются, и я прекрасно знаю, кто на забор сумки с пряниками вешает. Его машина мимо проехала, выхожу – пакет висит.